Летом 1660 года «воровские казаки» снова орудовали на Волге и Яике, а затем ушли на море. Руководили ими атаман Парфен Иванов и есаул Тимофей Радилов. Чтобы уговорить их отказаться от разбоев и вернуться обратно в свои станы, царь Алексей Михайлович повелел войсковым атаманам направить доверенных людей на Волгу и Каспий. Однако из этой затеи ничего не получилось.
Свою роль в бесчинствах преступников сыграли и коррумпированные царские чиновники. В 1660 году в Гурьев прибыл новый стрелецкий голова Иов Суровцев. Он был типичным представителем чиновничьего аппарата того периода времени. За взятки он отпустил всех своих стрельцов на заработки в Астрахань. В крепости осталось всего с десяток человек, да и те были к работе не годны. Это не могло не сказаться на судьбе Гурьева. Как только началась весна, вниз по Яику двинулись казачьи отряды. 8 мая 1661 года к крепости подошли отряды атамана Парфенки и Тимофея Радилова на 12 стругах. Сопротивление им практически не оказали, и казаки преспокойно миновали крепость, попутно разграбив ее и забрав все запасы. Три дня пытали они огнем приказчика Михаила Алаторца, выведывая у него, где расположена казна. Суровцев, опасаясь наказания, не стал отписывать в Астрахань о казачьем погроме. Лишь письмо другого приказчика Ивана Белозерова открыло всю неприглядную правду, а Суровцев был смещен и отдан под суд.
Не менее сложная ситуация сложилась и на Волге. В 1659 году под Царицыном снова появились донские «воровские казаки», совершавшие нападения на торговые караваны. Эти разбойники восстановили городок Рига на реке Иловле. Впрочем, долго просуществовать он не смог. По распоряжению властей Донское войско само разобралось с этими отщепенцами, разгромив это поселение. Те главари «рижан», кто попал в плен, были казнены, в назидание остальным. Однако надолго остановить разбой на Волге это не смогло.
Несмотря на все усилия царских властей по нормализации положения дел в низовьях Волги и Яика, этот район по-прежнему оставался прибежищем разного рода разбойников. Сюда стекались все те, кто был недоволен царской службой или желал быстро разбогатеть за счет грабежей. Сюда же бежали толпы крепостных крестьян со всей России, лишившиеся даже призрачной свободы после введения Соборного уложения 1649 года. Ситуацию осложнило еще и то, что турки практически перекрыли донским казакам выход в Азовское море. Не находя иных источников доходов, казачья голытьба двинулась на Волгу и Яик «за зипунами». Кроме того, из-за переселения донских земель в 1667 году начался голод, что еще больше подталкивало низы к разбойным походам. Все это создавало крайне взрывоопасную ситуацию, которая рано или поздно должна была привести к грандиозному взрыву.
СТРОИТЕЛЬСТВО РУССКОГО ВОЕННОГО ФЛОТА НА ВОЛГЕ И КАСПИИ
Между тем, несмотря на все проблемы, возникавшие в связи с нападениями на торговые караваны, морская торговля России и Персии по-прежнему процветала, хотя к началу 60-х годов XVII века шах был всерьез озабочен сложившейся ситуацией. В 1664 году персидское правительство, желая увеличить торговлю на Каспийском море, обратилось к царю с просьбой обеспечить транспортировку товаров одной из компаний армянских купцов, перевозивших персидский шелк через Россию в Европу. Русское правительство согласилось, однако за довольно высокую плату.
Поскольку Каспийское море, как и Волга, было переполнено разбойниками, царь повелел начать строительство военных кораблей. За помощью обратились к голландцам, которые были признанными мастерами кораблестроения того времени. Местом для верфи было выбрано село Деди-ново Коломенского уезда Главным куратором верфи был выбран боярин Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащекин. К тому периоду времени у него уже был некоторый опыт, поскольку он занимался строительством флота на Западной Двине и теперь снова получил возможность проявить себя на новом поприще.
Найм мастеров-кораблестроителей, а так же будущего экипажа судна был поручен голландскому купцу Ван Сведену. Он выбрал в качестве кандидатуры капитана своего племянника Дэвида Ботлера. Главным судостроителем стал голландец полковник Ван Буковен, служивший 20 лет в России, и корабельный матер Ламберт Гельт. Даже кораблестроительные инструменты (топоры, сверла, пилы и т.д.) — все это доставлялось из Голландии. Корабелам были назначены весьма приличные для того времени оклады. Ботлер получал 100, Гельт — 80, Вилльям Ван дер Стрек — 65, Тимофей Ван дер Стрек — 36, и Минстер по 30 гульденов в месяц.
14 ноября в указанном месте был заложен трехмачтовый корабль «Орел», европейского типа. Предполагалось, что это будет парусник длиной 24,5 метра, шириной 6,5 и осадкой 1,5 метра, вооруженный 22 орудиями. Командиром корабля был назначен голландец Дэвид Ботлер. Одновременно с «Орлом» строились также яхта, вооруженная 6 однофунтовыми пушками, бот и две шлюпки.
При строительстве флота голландцы столкнулись с целым рядом проблем. По непонятным причинам воеводы всячески затягивали предоставление мастеров и необходимых материалов. Не хватало дерева и металла, постоянно возникали ссоры с местными властями, и тем не менее строительство постепенно двигалось. Заложенный в ноябре 1667 года «Орел» уже через полгода был спущен на воду. Вскоре место рядом с ним заняла яхта, бот и две шлюпки. Но только в мае 1669 года они могли достичь Нижнего Новгорода, так и не дождавшись от тульских воевод пушек и ядер. На корабле располагались 20 иностранных моряков, включая капитана, а в Казани на борт взошли еще и 35 стрельцов.
Только 31 августа 1669 года «Орел», в сопровождении яхты, бота и лодок, достиг Астрахани. Огромное, по тем временам, судно произвело впечатление на местных жителей. Трехмачтовый корабль с 22 орудиями был диковинкой для астраханцев. От Нижнего Новгорода до Астрахани суда шли около двух с половиной месяцев, нередко останавливаясь из-за посадки на мель или сильного противного ветра. В Астрахани корабли снова остановились еще на девять месяцев, ожидая подвоза необходимых припасов. Впрочем, из-за разбоев, учиненных отрядом Степана Разина, торговля с Персией в 1669–1670 годах все равно замерла, и возможность использования вновь построенного военного флота стала весьма призрачной.
ПЕРВЫЙ ВОЛЖСКИЙ ПОХОД СТЕПАНА РАЗИНА
С середины XVII столетия ситуация на Дону и в Запорожье начала быстро меняться. Несмотря на то, что морские походы к турецким берегам по-прежнему продолжались, ходили в них лишь самые отчаянные из казаков, которым не удалось скопить достаточно средств для нормальной мирной жизни. Кроме того, царское правительство постоянно издавало указы, запрещавшие казакам враждовать с турецким султаном. Нарушение этого указа грозило самыми разными наказаниями. Постепенно русское государство расширяло свои границы. Кочевавшие в степях татары, калмыки, ногайцы и другие племена все чаще становились подданными царя. В донских степях установилось относительное затишье. Но именно это не устраивало наиболее радикальную часть казачества. Они призывали вспомнить «старые времена», возродить прежний казачий дух. Так возникло движение под руководством Степана Разина.
Происхождение Разина довольно туманно, поскольку отсутствуют сведения о его юности. Вероятнее всего, он происходил из числа «домовитых» казаков. Дата его рождения также неизвестна, но к началу восстания в 1670 году ему было около 40 лет. Дважды в 1652 и 1661 годах он совершал паломничества в Соловецкий монастырь с разрешения казачьего круга и царских властей. В 1663 году он с небольшим отрядом донских казаков участвовал в сражении при Молочных Водах. Таким образом, он имел довольно большой опыт путешествий по стране и был хорошо знаком с жизнью русского общества.
