Александр родился 17 июля 1961 года. Окончил среднюю школу и в 1978 году поступил в Армавирское высшее военное авиационное училище летчиков. В 1982 году после выпуска попал но распределению в Грузию и летал на МиГ-23 в Вазиани в 982-м истребительном авиационном полку. В 1985 году Михо-Цхакайский полк (176 гв. ИАП) переучился на МиГ-29. Как перспективного летчика Зуева переводят туда. Но перспективным он стал, когда женился на дочери начальника штаба дивизии. Произошло это событие в 1986 году. Тогда Зуеву исполнилось 25 лет. Имея крепкую поддержку, он пытается поступать в Школу лётчиков-испытателей.
Один из знакомых Зуева напрямую обращается к В.Б. Меницкому за помощью. Но заслуженный летчик-испытатель категорически отказывает, потому что не знает этого человека лично.
О неудаче Зуева вспоминает и летчик-испытатель А.Ю. Гарнаев: «…В ту зиму 1986/87 года у меня было наисчастливейшее время — огромной компанией мы вырвались на горнолыжные каникулы в Кавказские горы, собрались лётчики-испытатели всех поколений: от нас троих с Сергеем Мельниковым и Маратом Алыковым — самых молодых, до уважаемых ветеранов.
Как-то раз, в один из чудесных солнечных дней, съезжая с горы Чегет, я был остановлен одним из наших ветеранов, заместителем начальника Школы летчиков-испытателей Александром Андреевичем Муравьёвым. Указывая лыжной палкой вверх по склону, он проговорил:
— Видишь вверху трёх парней? Это — строевые лётчики с МиГов — двадцать девятых, хотят поступать в нашу Школу. Раз ты у нас самый “свежий” слушатель, я им посоветовал по всем вопросам обращаться за консультацией к тебе: через какие нужно пройти формальности и как правильно готовиться к экзаменам. Кстати, все они армавирские выпускники и, кажется, тебя знают. Помоги им в любом случае, они сейчас служат в Закавказье, где прошла и моя служба.
Он понёсся дальше вниз, а мы с этими ребятами повстречались на склоне. Действительно, они меня неплохо знали. Ещё будучи курсантом, я стал инструктором-парашютистом и постоянно участвовал во всех парашютных прыжковых днях, помогая остальным укладывать парашюты, надевать и подгонять их, — это было вроде моей отработки за возможность прыгать самому.
Таким образом, приходилось работать с большей частью курсантов младших курсов. Вот многие из них меня и запомнили, хотя я их всех, конечно же, упомнить не мог.
Все оставшееся после нашей встречи в горах время мы провели вместе. Это было неслабое времечко!
Объективно все они имели отличные шансы на поступление в Школу лётчиков-испытателей, уровень летной подготовки у них был значительно выше, чем у среднестатистического летчика ВВС: первый класс, наиболее современный тип самолета, и все это — при возрасте (что тоже было весьма немаловажно) лишь двадцать семь лет!
Субъективно один из них — наиболее симпатичный, высокий, светловолосый парень — имел наилучшие шансы из-за явно выраженного упорства и даже, вероятно, целеустремленности. После того чудного отдыха в горах он приезжал к нам в гости, в тогда еще не очень открытый город Жуковский, и даже пожил недельку в «общаге» Школы летчиков-испытателей. Там мы его детально консультировали, помогали подготовиться к поступлению. Но на следующий, 1988 год набора не было, и ему приходилось рассчитывать лишь на будущий год.
Его звали Александр Зуев…»
Сам по себе Зуев считался неплохим парнем. Говорят, хорошо пел, играл на гитаре, участвовал в самодеятельности. Мешала ему только заносчивость. Был и дамским угодником. За что, собственно, и поплатился. Когда получил отказ в 1988 году, то ли от горя, то ли от безделья загулял. Ну а гарнизон дело известное, вроде деревни. Там на одном конце сморкнешься, на другом слышно. Словом, у Александра начались проблемы с моральным обликом. Пошли разъяснительные беседы в политотделе, с командирами и т.д. Но Зуев не останавливался…
В конечном итоге от него уходит жена. Его все чаще стали отстранять от полётов. Естественно, с уходом жены завершилась и поддержка, а где-то стала играть уже и в обратную сторону, на поражение…
На момент того самого полёта Зуев женился во второй раз, и жена родила ему сына (через несколько дней после побега). Он же дежурил но приему и выпуску самолетов только потому, что был от полетов отстранён. Кроме того, у него начались проблемы со зрением.
В последнее время жил один, поскольку жена уехала к родственникам на Украину именно в связи с предстоящими родами.
6
Как рассказывает генерал-майор Ю.А. Николаев (в 1976 году заместитель начальника 3-го Управления КГБ), «всестороннее изучение личности Беленко, его поведение на службе и в быту показало, что у него неоднократно складывались острые, конфликтные ситуации с командованием. Так, в период службы в Ставропольском авиационном училище он выражал настойчивое желание уйти с инструкторской работы и в связи с этим изыскивал возможности для перевода в боевой полк. Однако эти попытки успеха не имели, так как командование, как правило, лётчиков-инструкторов из училища в войска не отпускало. По этой причине он стал проявлять недовольство и резко обострил отношения с командиром. В 1975 году обратился с рапортом к начальнику училища с просьбой уволить его из Советской армии, мотивируя тем, что не желает служить с командирами, которые постоянно злоупотребляют спиртными напитками (частично соответствовало действительности). Вскоре после этого заместитель командира полка, фамилия которого фигурировала в рапорте Беленко, в присутствии других летчиков, найдя предлог, отругал его и объявил, что он командиром звена назначен не будет. Беленко отреагировал на это болезненно, новел себя вызывающе. Обратившись лично к начальнику училища, в категорической форме потребовал перевода в войска либо увольнения из Советской армии. Последний, усмотрев в поведении аномалию, отстранил его от полётов и направил на психологическое и психиатрическое обследование, что вызвало у Беленко глубокую обиду. При обследовании он был признан здоровым и годным к дальнейшей службе. Одновременно психологами были отмечены такие личностные черты, как впечатлительность, неудовлетворённость собой, склонность к волнениям, нервозность, скрытность, непреклонность и критичность взглядов. Отмечено также наличие таких психологических признаков, которые “характерны для лиц с выраженными тревожно-мнительными чертами, со склонностью к самобичеванию, “пережёвыванию” различных проблем, к болезненному самонаблюдению”.
По заключению психиатра, возникшая ситуация относится к категории психотравмирующих, что в конечном счёте приводит к возникновению невроза или иного болезненного процесса».
После перевода в боевой полк Беленко было обещано, что при первой же возможности его назначат на вышестоящую должность. Кроме того, срок выслуги в воинском звании «старший лейтенант» у него окончился ещё 10 января 1976 года.
Что же происходит в новом полку?
«За первые полгода службы на новом месте Беленко зарекомендовал себя с положительной стороны, успешно прошёл курс переподготовки на новом для него типе самолёта МиГ-25П, был назначен исполняющим обязанности начальника штаба эскадрильи, избран заместителем секретаря партийного бюро эскадрильи. К своим служебным обязанностям относился добросовестно».
