Через пару дней собрались все, кто выходил из Босовки разными маршрутами. Несколько дней прожили мы в неведении, пока не прошел слух о том, что в окружении осталась почти вся соседняя дивизия под командованием генерал-майора Пузикова, она вышла в Медвинские леса и там во взаимодействии с партизанами оказывает сопротивление. В переданной шифровке уведомлялось и о том, что командование нашего полка, комбат Кошелев со своим заместителем по политической части и небольшая группа бойцов находятся в подчинении этой дивизии. Боевое Знамя полка с ними».
10
О судьбе комбата Кошелева и Боевом Знамени в своих мемуарах напишет А.Н. Зайцев:
«В 12 часов гитлеровцы после сильного артналета пошли в наступление. На высотку, где закрепилось подразделение Кошелева, двинулся батальон вражеской пехоты при поддержке семи танков. Бойцы Кошелева отбили атаку и подожгли два фашистских танка.
Гитлеровцы во второй раз лезть на высоту не решились и отошли.
Как потом рассказал мне Кошелев, он видел в бинокль отходящие под натиском противника подразделения 29-го стрелкового полка, как повернула на Босовку танковая лавина врага.
Наступила ночь. Связь со своими прервалась. Посланные в разведку бойцы доложили, что разрозненные подразделения дивизии и отдельные группы бойцов отходят полем на юго-запад.
Что делать? Кошелев решил посоветоваться с замполитом капитаном Александром Степановичем Воробьевым, человеком спокойным, рассудительным, имевшим большой опыт политработы во фронтовых условиях. В батальоне его любили и уважали.
Он предложил выслать по намеченному для отхода маршруту санную разведку—человек десять, — которую взялся возгласить.
Когда разведка ушла вперед, следом за ней двумя большими группами двинулся батальон. Первая группа — на санях, вторая — пешим порядком. Затем менялись. Таким образом, за ночь преодолели немалое расстояние и рано утром вышли к небольшому населенному пункту. Вскоре Кошелеву доложили, что вокруг села — враг, а в лесу, ощетинившись круговой обороной, стоит дивизия генерала И.М. Пузикова. Кошелев направился туда.
Генерал сообщил ему печальную весть: Боевое Знамя 48-го полка утеряно, неизвестно где находятся командир полка майор Бунтин… и начальник штаба майор Ершов. Затем добавил:
— Времеено будете в составе моей дивизии. Поручено охранять тылы. Если вам что-либо станет известно о Боевом Знамени полка или о командире, немедленно докладывайте мне.
Со своим батальоном Кошелев добросовестно выполнил поставленную генералом задачу, уничтожив при этом 2 вражеских танка, 6 пулеметов и более сотни гитлеровцев, а одновременно предпринимал все возможное для розыска Боевого Знамени и командира полка.
К счастью, Боевое Знамя не было утеряно. Его спас полковой знаменосец старший сержант Е. Тарасенко. Когда фашистам удалось отрезать штаб полка от основных сил, Евдоким Пантелеевич бросился к знамени, снял его с древка и спрятал под гимнастеркой. Вместе с часовым рядовым Елизаркиным, отстреливаясь, стал уходить к лесу. Елизаркина ранило в ногу — он упал и не мог подняться. Тарасенко взвалил его на спину и унес в лес. Был Евдоким Пантелеевич высоким, сильным и крепким, сильным не только физически, но и духом. Полковой агитатор, он вдохновлял однополчан не только пламенным словом, но и личным примером.
В лесу не удалось найти ни своих, ни партизан. На следующее утро, выбравшись из лесу, они увидели село, но приблизиться к нему не решились. День пересидели в рощице, постоянно наблюдая за окружающей местностью. Вечером добрались до села. Тарасенко тихо постучался в дверь крайней хаты. Вышла пожилая женщина и ахнула, увидев измученных бойцов. После недолгих переговоров согласилась оставить раненого Елизаркина у себя, пообещала надежно спрятать его и вылечить.
Я уже говорил, что в тот день, когда немцы нанесли по нашей дивизии контрудар, семь разведгрупп из моей роты находились в тылу врага. Трое из них едва успели вернуться, остальным ничего не оставалось делать, как действовать самостоятельно, в зависимости от создавшейся обстановки. Разведчики продолжали свою работу, совершали нападения на важные объекты противника, брали “языков” и упорно искали свою дивизию. Одна из этих групп встретила в лесу Тарасенко и проводила его к своим».
11
Сам комбат Алексей Варламович Кошелев после войны не раз будет встречаться с однополчанами и однажды очень подробно расскажет о событиях 14 января 1944 года Д.И. Салтыкову для его книги:
«На рассвете 14 января я с группою солдат выдвинулся вперед. Вошли в рощу, расположенную на высоте. Наблюдая за передним краем противника, мы заметили на высоте черные очертания каких-то земляных сооружений. Оказалось, это был полевой караул. Подползли поближе. Обнаружили, что там группа гитлеровцев. Обстреляли их, бросили гранаты и ворвались в землянку. Троих уничтожили, двоих взяли в плен. Когда поднялись на высоту, то передо мной открылась невероятно страшная картина. На расстоянии не более километра от нас стояло в исходном положении большое количество танков, оборона противника ощетинилась пушками и минометами. Наготове была масса пехоты. Быстро вернулись в расположение батальона. Обо всем этом доложили по телефону командиру дивизии полковнику Короткову. Выслушав меня, он приказал вести наблюдение за действиями немцев и быть готовыми к наступлению. При этом он сказал, что у нас есть, чем потревожить их, но я так и не понял, чем же он хотел нанести удар. Я усомнился в наших возможностях, потому что своими глазами видел, какая большая сила нам противостояла, и знал, чем мы располагаем. В полку из личного состава остались всего один неполный батальон и рота автоматчиков. Снарядов было мало. В артполку на каждую батарею приходилось по 20—30 снарядов.
Но приказ есть приказ. Батальон занял исходное положение. На левом фланге рота противотанковых ружей дивизии, за ней 343-й и 29-й стрелковые полки. В каждом полку по одному батальону.
Как я и предполагал, противник провел сильнейший артиллерийский обстрел и тут же перешел в наступление. Против нашего батальона была брошена большая сила. Плотная цепь пехоты при поддержке 7 танков атаковала позицию. Нам с большим трудом удалось отбить и поджечь два танка. Противнику не дали прорвать оборону на участке нашего батальона, тогда он бросил все силы на левый фланг. Было видно, какая лавина двигалась на роту ПТР, 343-й и 29-й полки. Первая цепь пехоты, поддерживаемая десятками танков, взломала первую линию обороны. Вторая цепь двигалась за первой с танками и самоходными орудиями. Завязалось поистине кровопролитное сражение. Наши полки отбивались, насколько хватало сил. Дело дошло до рукопашной схватки. Образовалось сплошное месиво. Все кругом гудело, ревело и превратилось в ад. Устоять против такой силы было невозможно. Сопротивление наших войск было сломлено, и бойцы стали спешно отходить. Танки прорвались на позицию артиллерийского полка, стали в упор расстреливать и давить наши пушки.
Подпей отступили за село Босовку, но наш батальон не сдвинулся с места. Мы продолжали удерживать позицию. Я поднялся на занятую нами высоту и увидел, что бой шел теперь где-то за лесом. Потом пошел в близлежащий населенный пункт, тут стояли знакомые сани-раскладушки. Вошел в хату, где находился командир дивизии полковник Коротков. Обратил внимание на его красные мутные глаза. Он был под хмельком. Мне было известно, что в истекшую ночь он с кем-то принял наркомовскую дозу спиртного в честь старого Нового года. Я доложил обстановку. Сообщил, что полки отступают и что противник находится уже за Босовкой. Он не поверил. Вышли с ним на высоту. Перед нами развернулась страшная картина боя. Не долго думая, он приказал мне удерживать рубеж, а сам пошел связываться по телефону со штабом корпуса. Переговорив по рации, быстро сел в сани и галопом поскакал в сторону села Софиевка.
