Есть множество мнений, что Гапон дезинформировал Департамент полиции об истинных настроениях рабочих. Сам же он впоследствии прямо заявлял о своей хитрой политике: «Я с самого начала, с первой минуты водил их всех за нос. На этом был весь мой план построен».
В конце 1904 года контакты Гапона с полицией прекратились, а в январе 1905 года он был объявлен в розыск.
После расстрела демонстрации Гапона увёл с площади эсер Рутенберг. Его тут же переодели и постригли, а затем прятали на квартирах, в том числе и писателя Горького. Затем с помощью всё того же эсера Гапона без документов переправили за границу.
«Через некоторое время после приезда Гапона в Женеву, — вспоминала Н. К. Крупская, — к нам пришла под вечер какая-то эсеровская дама и передала Владимиру Ильичу, что его хочет видеть Гапон. Условились о месте свидания на нейтральной почве, в кафе. Наступил вечер. Ильич не зажигал у себя в комнате огня и шагал из угла в угол. Гапон был живым куском нараставшей в России революции, человеком, тесно связанным с рабочими массами, беззаветно верившими ему, и Ильич волновался перед этой встречей… Владимир Ильич, придя со свидания с Гапоном, рассказывал о своих впечатлениях. Тогда Гапон был ещё обвеян дыханием революции. Говоря о питерских рабочих, он весь загорался, он кипел негодованием, возмущением против царя и его приспешников. В этом возмущении было немало наивного, но тем непосредственнее оно было. Это возмущение было созвучно с возмущением рабочих масс. «Только учиться ему надо, — говорил Владимир Ильич. — Я ему сказал: «Вы батенька, лести не слушайте, учитесь, а то вон где очутитесь», — показал ему под стол».
Кроме Ленина, Гапон встречался с Г. В. Плехановым, В. М. Черновым, Б. В. Савинковым, Ж. Жоресом, Ж. Клемансо. Например, в Лондоне Гапон встретился с П. А. Кропоткиным, идеями которого увлёкся.
31 января 1905 года Талона лишили сана священника и исключили из духовного звания, а уже в мае этого года он на короткое время вступил в партию эсеров, но вскоре рассорился с её руководством из-за желания быть во главе партии и дела.
6
В 2004 году вышла в свет монография кандидата исторических наук Станислава Петрова «Документы делопроизводства Политбюро ЦК РКП(б) как источник по истории Русской церкви (1921–1925 гг.)», которой он посвятил в общей сложности девять лет своей жизни. Вот что он рассказал корреспонденту газеты «Наука в Сибири» В. Садыковой: «К тому времени, когда я начал заниматься этой проблемой, в историографии уже существовали концепции об ответственности за всё то, что произошло с Русской православной церковью в 1922 и в последующих годах, разделённая на Ленина, Троцкого и Сталина.
Проанализировав документы, я увидел, что об ответственности Сталина можно говорить только с апреля 1922 года, когда он стал генеральным секретарём ЦК партии, а основная часть документов «про церкви» прошла в марте и была подписана по большей части Троцким. Троцкий подготовил основной массив «церковных» документов Политбюро, так как он был особоуполномоченным Совета народных комиссаров (СНК) по ценностям, накопленным в царское время, а значит, именно он был реальным, хотя и негласным главой кампании по изъятию церковных ценностей, хотя официально его прикрывал М. Калинин, от имени которого велась агитационно-пропагандистская шумиха в средствах массовой информации…
«Коллективная ответственность» — это более поздняя модель, но она нередко автоматически переносилась на более ранний период. На самом деле можно установить долю ответственности за содеянное каждого из вождей революции. Через пометы-автографы Ленина на партийных документах, в частности, на постановлениях Оргбюро ЦК партии, выясняется, что именно Л. Троцкий — ответственный за значительную часть, что происходило с Русской православной церковью, он один из тех вождей, кто наиболее близко следил за всем происходившим в церкви. Более того, он лично подготовил большинство проектов «церковных решений», которые потом практически без пересмотра были утверждены на заседаниях Политбюро.
Троцкий, как уже отмечалось, будучи ответственным за сосредоточение ценностей, занимался конфискатом всего, что накопила царская Россия — романовские ценности, дворцовые, из усадебных поместий, музеев и монастырей. Подчистив всё это, Троцкий стал навязывать Ленину идею «почистить» действующие храмы, что по его оценкам, должно было дать ещё миллиарды золотых рублей для поддержки мировой революции.
19 марта 1922 года В. Ленин пишет страшное письмо с призывом изъять ценности в храмах и расстрелять как можно большее количество попов, чтобы они очень долго помнили о том, что значит сопротивляться советской власти. Он повторяет слова Троцкого, что «мы должны взять миллионы и даже миллиарды». Но уже в мае 1922 года стало ясно, что никаких миллиардов в храмах нет, и вообще кампания буксует.
Что касается участия Сталина в этой кампании, то этому прямых свидетельств нет. Зафиксировано только его участие в голосовании Политбюро по утверждению расстрельных приговоров по церковным процессам и его подписи в качестве секретаря партии под антицерковными шифротелеграммами с общепартийными директивами…
Каждый из революционных вождей ужасен по-своему. Но за разрушение церкви в 1922 году ответственен всё же Лев Давыдович Троцкий при поддержке Ленина и остальных членов Политбюро.
Ленин своим письмом ускорил и обострил этот процесс, перевёл его на рельсы очень жёсткой, террористической политики в отношении церкви. Он понимал, что если упустить этот момент — а это было время массового голода, то с церковью вообще ничего нельзя будет сделать и это будет препятствие, о которое будет постоянно спотыкаться советская власть.
И в хитроумной голове Троцкого рождается план об обновленческом расколе Русской православной церкви путём вычленения из неё лояльного духовенства, которое путём доносов уничтожит противостоящую власти «черносотенную» церковь. А когда церковь во главе с патриархом Тихоном будет разгромлена, советская власть «прихлопнет» прирученную обновленческую церковь без всякого шума. И эту идею удалось провести, обновленческий раскол был преодолён только в 1946 году. Другие же из расколов и разделений, последовавших за обновленческим и порождённых властью, не преодолены до сих пор…
В октябре 1922 года, после окончания деятельности Троцкого по ценностям, при ЦК партии была создана специальная Антирелигиозная комиссия, которая и должна была, по замыслам партийных вождей, заниматься всей церковной политикой, в том числе и агитационно-пропагандистской, т. е. разоблачением, своеобразным демонтажём религии в сознании людей.
Троцкому было предложено возглавить комиссию. Но он был чрезвычайно загруженным человеком и, видимо, не дал своего согласия. Очевидно, его делом было разработать анти-церковную программу, а её реализацией должны были заниматься другие партаппаратчики и функционеры…
Далее практически все «церковные» постановления Политбюро принимались с подачи Антирелигиозной комиссии под руководством Е. Ярославского.
Любопытно, что сам Троцкий, уже будучи в эмиграции, в своих мемуарах «Моя жизнь» крайне скупо и сдержанно оценивал свою роль в антицерковной деятельности. Среди документов его архива, опубликованных в 1970-х годах, есть только абсолютно безобидные материалы, посвящённые церкви. Но мог ли он, такой щепетильный человек по отношению к своей роли в истории, не вывезти эти документы из России? Следовательно, Троцкий их уничтожил как компрометирующие. Конечно, Троцкий и подумать не мог, что когда-нибудь историки найдут другие сохранившиеся экземпляры его анти-церковных документов. Почти год Антирелигиозная комиссия готовила судебный процесс над патриархом Тихоном, уже были напечатаны и розданы билеты в Колонный зал Дома союзов на этот процесс. Но международное возмущение террором над церковью стало настолько мощным, вспомним хотя бы всем известную «Ноту Керзона», что советская Россия оказалась на грани войны с Великобританией. И Политбюро вынуждено было искать совсем другое решение.
