Однако все усилия Виктора Семеновича оказались напрасными. Сталин все же уберег Серова от абакумовских преследований. Как пишет Н. Петров, Сталин «почувствовал, что в деле Серова, несмотря на очевидную его виновность, Абакумов преследует и какие-то свои личные интересы. А этого Сталин не любил. В итоге Серов сохранил свои высокие должности и звания, правда, Сталин его в своем кремлевском кабинете больше не принимал».
Личная жизнь министра
По воспоминаниям очевидцев, Виктор Семенович на служебной машине ездить не любил, предпочитал ходить пешком, а на улицах приказывал сопровождающим давать по сто рублей нищим, преимущественно старухам. Ему нравилось, когда старухи крестились, благодаря за подаяние. И все же любовь к немецким машинам не обошла Виктора Семеновича. Его подчиненные рассказывали Евгению Жирнову, как их рослый шеф носился по Москве на крошечном спортивном кабриолете BMW 327. А после капитуляции Германии подчиненные преподнесли ему подарок — Mercedes-Benz 540К, по легендам, принадлежавший рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Именно на нем министр госбезопасности ездил на доклады к Сталину в Кремль. До этого, после назначения заместителем наркома внутренних дел, за Виктором Семеновичем были закреплены два служебных автомобиля: Lincoln Zephir и Plymouth.
Охрана привозила Абакумову шашлыки из «Арагви» — к хорошим шашлыкам он был неравнодушен. Более того, в «Арагви» круглые сутки работали три кабинета. В своей книге «Тайны уставшего города» Э. Хруцкий напишет, как там принимали нужных иностранцев и там же большие чины из КГБ встречались с не менее именитыми осведомителями. Туда же ночью заезжали отдохнуть от забот чиновники высокого ранга.
По этим причинам, а возможно и не только, на кухне этого ресторана работала бригада ударников труда и повара высшего класса. За полчаса официанты накрывали роскошный стол. Ну а шашлыки, которые, кроме Абакумова, заказывал себе Василий Сталин, были лучшими во всей Москве.
Не изменял Виктор Семенович и другим своим привычкам. По-прежнему он обожал фокстрот и с целью милых развлечений, то бишь потанцевать с красивой девочкой, захаживал в знаменитый ресторан «Спорт».
«Гроза шпионов и врагов народа больше всего любил «сбацать» запрещенный, идеологически чуждый танец, — вспоминал Э. Хруцкий. — В ресторан «Спорт» он приходил инкогнито, как король из сказок, пожелавший узнать, как живут его подданные.
Виктор Абакумов, несмотря на свой высокий рост, любил танцы, выпивки, женщин. Вот из-за них-то и случилась драка в ресторане, и министру прилично накостыляли. Расправа с обидчиками была немедленной, но, как мне говорили знающие люди, никого не посадили, просто ребята Абакумова весьма прилично отметелили виновных».
И все же главной страстью Виктора Семеновича был футбол. Его заместитель вспоминал: «Ни один интересный матч он не пропускал. Команду «Динамо» считал своей собственностью. Все время подчеркивал: «Помогайте динамовцам, найдите на матч хорошего судью, чтобы судил честно. Сделайте им хорошую экипировку».
Одну из ответственных игр динамовцы продули. Министр собрал команду в своем кабинете. Он и в обычное время бывал грубым, но до такой степени разнузданности он на моей памяти дошел только в этот единственный раз.
Начал из души в душу хаять их всех. «Сволочи» и «мерзавцы» было самым мягким из того, что он сказал. Особенно досталось Косте Бескову.
«Играть надо, а не, мать-перемать, книжки художественные читать! Я ждал от вас только победы! Продуть этой военной конюшне!» По-моему, проиграли команде Центрального дома Красной Армии.
Я сидел на краешке, у дальнего конца стола, но брызги гнева долетали и до меня как до зампреда общества «Динамо», ответственного за футбол: «А ты какого хрена там делаешь? Наша команда должна только выигрывать, а ты должен им помогать!»».
Сотрудник Следчасти по особо важным делам И. И. Елисеев однажды рассказывал о своих встречах с Абакумовым, красная нить которых — футбол.
Было это так:»… Елисеев с приятелем, опаздывая на футбол и не дождавшись лифта, сбегали вниз по центральной лестнице. Очутившись уже в вестибюле, они чуть было не столкнулись с входившим в здание высоким, подтянутым, со спортивной фигурой человеком…
Вошедший с интересом посмотрел на молодых запыхавшихся людей.
— Никак на футбол?
— Так точно.
Он посмотрел на часы.
— Тогда спешите, у вас времени в обрез.
Проходя мимо часовых, Иван Иванович и его друг поинтересовались:
— Кто это?
— Министр госбезопасности Абакумов, — объяснил несведущим человек с ружьем.
Год спустя Елисеев вновь натолкнулся на Абакумова, но уже в коридоре Лефортовской тюрьмы. Министр остановился и посмотрел на него внимательно.
— А ну-ка, зайди ко мне.
Они прошли в кабинет, специально оборудованный для министра в конце коридора. Все достаточно скромно. Стол, стулья, небольшой жесткий диван, сейф, несколько телефонных аппаратов, в том числе кремлевский с гербом.
— Ну, как тогда, на футбол успели?
— Едва.
— А счет помнишь?
— Нет.
— Значит наши проиграли…»
Еще одним увлечением министра было кино. Каждый день в 4 утра он приглашал все руководство госбезопасности в свой кинозал, и часов до 7 утра все смотрели трофейные и отечественные фильмы…
Когда Абакумова арестуют и бросят в одиночную камеру, одна из очередных групп следователей заново проделает экскурс в прошлое бывшего министра, вплоть до тридцатых годов. Будут полностью выявлены все знавшие его женщины и даже те, с кем он когда-то случайно перебросился парой слов. Например, в их числе окажутся три студентки, с которыми Абакумов познакомился летом 1945 года у будки телефона-автомата на улице Горького…
А была еще одна, с продолжением. Людмила Кафанова в 2005 году написала об этом и опубликовала в журнале «Чайка». Рассказ этой женщины мне показался безумно интересным и поэтому я решил привести его на страницах своей книги.
«В одном со мной классе училась Валя Б. — белокурая сероглазая с нежным румянцем на тонких щеках — дочь начальника Главгастронома Министерства торговли СССР. Обаятельная, смешливая, она не была прилежной ученицей, а будучи в классе старше нас всех (из-за войны запоздала с ученьем), больше думала о нарядах и романах. Я ее полюбила, и мы часто, вместо того, чтобы оттачивать мозги за решением алгебраических и геометрических задач или оттачивать наши перья, корпя над сочинением «Онегин и революционное движение в России», вышагивали километры по московским улицам, с целью на людей посмотреть и себя показать. В один из таких походов, теплым весенним днем на углу Неглинной и Кузнецкого мы столкнулись с высоким, несколько даже грузным мужчиной. Валя дернула меня за руку и зашептала: «Смотри на него, не пропусти ничего… Это — мой «красавчик». Уже несколько раз я встречала его на улице и… влюбилась». Я посмотрела внимательнее: моложавое, но уже одутловатое, чуть бульдожье лицо. Серые пепельные волосы, зачесанные назад. Цепкий и, я бы сказала, странно-любопытный взгляд холодных, ничего не выражающих голубых глаз… Интересный мужчина, во всяком случае, в Валином вкусе — чем-то похож на ее отца и на ее любимого актера МХАТ Владимира Львовича Ершова. «Ничего», — сказала я.
