За время боевых действий дивизия, в которой служил Маргелов, потеряла убитыми 9 человек и ранеными — 21. Потом был выход на демаркационную линию, определённую договорённостью с немецким командованием. А 3 октября 1939 года восьмая стрелковая дивизия начала закрепляться на ней.
Как пишет Б. Костин: «Это были блаженные дни. Более двух недель Маргелов не снимал гимнастёрку, недосыпал и недоедал, проделав с бойцами трёхсотверстный путь. И вот теперь — жаркая баня, чистое бельё и обильное хлебосольное застолье».
Но служба продолжалась и тем более для капитана Маргелова…
Второе боевое задание было ещё более ювелирным: добыть у немцев, пока ещё «союзников», секретный противогаз. Приказ поступил в разведуправление Белорусского фронта аж из самой Москвы. Соответственно оттуда по нисходящей вниз до соединений…
Вот как об этом рассказывают сыновья Василия Филипповича со слов отца: «Поскольку времени на подготовку к выполнению задания не было и зная о том, что к немцам собираются выезжать начальник штаба и начальник особого отдела дивизии, отец, тщательно всё продумав, доложил командиру дивизии своё решение.
— Задача деликатная, для её выполнения требуется один человек, но с хорошим «прикрытием», — задумчиво сказал он. — У меня, конечно же, есть дерзкие, хорошо подготовленные разведчики, но тем не менее прошу разрешить выполнение задания мне лично. Выезжаю вместе с начальником штаба и начальником особого отдела дивизии. А там в расположении немецких войск действую по обстановке. Одновременно в своём батальоне ставлю задачу подчинённым по отработке операции.
Командир дивизии задумался, глядя в глаза капитану: «Велика ответственность», — но, не заметив ни тени сомнения, пожал руку и сказал:
— Машина будет через полчаса. Там никто помочь вам не сможет. О вашем задании начальники будут знать. Вся ответственность — на вас. Удачи, капитан. Я буду ждать вашего возвращения, но, если попадётесь немцам, рассчитывайте только на себя.
Ровно через полчаса Маргелов и его спутники были в пути. По дороге разговор был общий — о предстоящих переговорах с «союзниками», но временами отец замечал короткие напряжённые сочувственные взгляды собеседников. Командир известил их о боевой задаче.
Наконец, приехали на место. Переговоры продолжались не один день, дело шло по намеченному плану. Появилась выпивка, закуска. Провозглашались тосты, о которых отец вспоминал потом, через пару лет, с горькой усмешкой. Пока «союзники» изощрялись в красноречии, разведчик незаметно наблюдал за тем, что происходит вокруг.
Заметил, как мимо открытой из-за жары во двор двери прошли два немецких солдата с нужными ему противогазами. Притворяясь слегка пьяным и изобразив смущённую улыбку, отец попросил разрешения у начальника штаба выйти «до ветра». Присутствующие заулыбались, отпуская шутки в адрес «слабака», и позволили ему идти. Изображая нетвёрдую походку, капитан, зорко оглядываясь по сторонам, направился в сторону походного сортира, где заметил «своих» немцев. Один из них скрывался за дверьми, другой ожидал своей очереди. Отец, покачиваясь и улыбаясь, подошёл к немцу и, как бы не удержав равновесия, упал в его сторону… ножом вперёд. Срезав противогаз, он прикрываясь убитым, ввалился к его приятелю. Там быстро покончил и с ним… Трупы сбросил в отхожее место и, убедившись, что они затонули, вышел наружу.
Забрав оба противогаза, он незаметно добрался до своей машины и надёжно спрятал их. Затем вернулся к «столу переговоров» и выпил свой стакан водки. Немцы одобрительно загудели и стали предлагать шнапс. Однако наши командиры, поняв, что разведчик своё дело выполнил, стали прощаться. Вскоре они уже катили обратно.
— Ну что, капитан, добыл?
— Целых два, — похвалился отец.
— Но ты ж не забудь, что мы тебе помогали… как могли, — сказал «особист». Начальник штаба промолчал. Нарушая воцарившееся внезапно молчание, отец, закурив папиросу, сказал, обращаясь к водителю:
— Гони, боец, быстрее.
За окнами машины быстро проносились деревья, впереди — речушка. Машина въезжает на мост и… вдруг взрыв».
Что ж война есть война! Машина, в которой ехали советские командиры, подорвалась на мине. А это значит — засада! Тут же из леса показались фигуры всадников, стреляющих на ходу и приближающихся к машине… Капитан Маргелов, «превозмогая боль, пристыковал пистолет Маузер к деревянной кобуре и стал отстреливаться. Вот он сбил первого всадника, затем — следующего… Кровь заливала глаза, мешая вести прицельную стрельбу. И тут немцы, услышав стрельбу, пришли на помощь. Отбив атаку, они взяли русского капитана с собой, отвезли его в госпиталь, где немецкий хирург прооперировал ему переносицу. Шрам же на левой щеке остался памятью о тех днях на всю жизнь…»
Судьба словно хранила Василия Филлиповича для будущих дел, ведь в этот раз, кроме него, погибли все: и шофёр, и начальник штаба, и «особист»!
А тем временем вовсю шла подготовка к войне с Финляндией. В конечном итоге 17 ноября 1939 года Генеральный штаб РККА отдал директиву за номером 0205/Оп о переходе в наступление против финских войск…
Следующая директива, № 4715, отданная Военным советом Ленинградского военного округа 21 ноября, указывала день и час наступления.
О начале войны возвестят залпы артиллерийской подготовки в 8 часов утра 30 ноября 1939 года, чтобы через час после её окончания войска 7-й армии пересекли границу на Карельском перешейке. В наступление перейдут также 8-я, 9-я и 14-я армии. Но пока никто ещё не будет знать, что эта, наскоро подготовленная, война примет затяжной характер. Она будто специально круто повернёт судьбу Маргелова, ибо там, на заснеженных просторах, понадобится много опытных лыжников.
Капитан Маргелов назначен командиром Отдельного разведывательного лыжного батальона 596-го стрелкового полка 122-й стрелковой дивизии.
«30 ноября в 8.00 утра передовые лыжные отряды перешли финскую границу. Встретило их злобное завывание вьюги, бездорожье и редкие автоматные очереди, которые жалили лыжников, словно осы, — читаем в книге Б. Костина «Маргелов». — 596-му стрелковому полку при поддержке 285-го артполка предстояло овладеть местечком Юликуртти — Алакуртти и в дальнейшем наступать в направлении реки Куалаикки, перейти её и занять городок Кайрала.
Тактика финнов такова: мелкие группы внезапно вылетают на лыжах из леса, ведут огонь из автоматов и пулемётов и так же внезапно исчезают. Погоня напрасна. Попытались разведчики догнать нападавших — угодили в засаду.
Вечером капитан Маргелов с отрядом ворвался в Юликуртти. Стычка была короткой, но когда городок оказался в руках разведбата, в нём не осталось ни одного целого дома. Спалив их дотла, жители бросили всё, бежав от «зверств кровожадных оккупантов». Такими финская пропаганда рисовала бойцов и командиров РККА. Но вот и первый пленный. Достался он маргеловцам в бою и, дрожа от страха, поведал не слишком многое. […].
В одном из боевых донесений командира 596-го полка говорится: «Разведка ведётся непрерывно. 2-й батальон выполняет особую задачу». В разведывательной роте, которой командовал лейтенант Петров, вместо 80 человек к этому времени в строю находилось 42 бойца. Маргеловские лыжники выходили в дозоры на пределе сил — без них бы полк не продвинулся и на километр.
