Но всё это были лишь единичные пятна на общем фоне патриотического подъёма России.
И когда в августовские дни 1914 года разразилась гроза… Когда Государственная Дума в историческом заседании своём единодушно откликнулась на призыв Царя «стать дружно и самоотверженно на защиту Русской земли»… Когда национальные фракции — поляки, литовцы, татары, латыши и др. — выразили в декларации «непоколебимое убеждение в том, что в тяжёлый час испытания… все народы России, объединённые единым чувством к родине, твёрдо веря в правоту своего дела, по призыву своего Государя готовы стать на защиту родины, её чести и достояния» — то это было нечто большее, чем формальная декларация. Это свидетельствовало об историческом процессе формирования РОССИЙСКОЙ НАЦИИ, невзирая на ряд ошибок правительственной политики и невзирая на некоторые проявления национальных шовинизмов, часто приносимых извне.
Во всяком случае, то обстоятельство, что в течение трёх с лишним лет страшной войны, с переменным успехом, на огромнейшем пространстве многоплеменной империи нашей не было ни одного случая волнения на национальной почве, — факт большого и положительного значения».
3
С 18 по 26 июля 1914 г. в лейб-гвардии Финляндском полку вовсю шла мобилизация. Приходили запасные, а из арсеналов, складов и цейхгаузов, согласно табелям, получалось необходимое вооружение, снаряжение и обмундирование.
«26-го вечером, на Николаевской Набережной, у казарм полка, был торжественно отслужен напутственный молебен и состоялся церемониальный марш, — пишет историк полка Д. Ходнев. — Внушительную и красивую для военного глаза картину представлял из себя полк военного состава, со всеми его командами, численностью до 4½ тысячи человек. Под звуки полкового марша вынесено в строй наше Георгиевское Знамя с голубыми Андреевскими лентами. На груди знаменщика — полковой образ: благословение Царской Семьи.
И невольно в памяти воскресали былые бои полка Гейльсберг, Фридланд, Бородино, Красное, Лейпциг, Париж, Варна, Варшава, Горный, Дубняк, Балканы и Филипполь… Права Старой Императорской Гвардии; зачисление в списки полка Особ Императорской Фамилии; Высочайшие благоволения; Георгиевские знамёна; Серебряные и Георгиевские Серебряные Трубы; знаки отличия на каски; полковые нагрудные знаки — всё это Царские награды за доблестную боевую и мирную службу полка!..
Вокруг всё чёрно от собравшихся проводить на войну свой полк «васильеостровцев». На панели — начальство, «старые» финляндцы, дамы полка, родные и близкие…
Гремит музыка, ширится могучее «ура»… На другой день, 27-го июля, — в день Тезоименитства нашего Верховного Главнокомандующего, Великого Князя Николая Николаевича, полк, поэшелонно, — выступил в поход. Наша 2-я бригада 2-й Гвардейской пехотной дивизии — полки Лейб-Гвардии Павловский и Финляндский — первыми из частей Гвардейской пехоты отправились на театр военных действий.
При выступлении в поход никто из чинов полка не знал — куда и для каких операций предназначалась Гвардия и, в частности, Лейб-Гвардии Финляндский полк. Конверт с секретным приказом распечатывался начальниками эшелонов в пути. Только подъезжая к Белостоку, выяснилось, что станцией высадки полка назначена Варшава».
Младший офицер Пажеского корпуса штабс-капитан Я.А. Слащёв вместе с молодой супругой также присутствовал на проводах родного полка. Именно с этого дня он начинает не совсем простую борьбу о своём переводе в гвардейскую часть на фронт. Как и множество русских офицеров, Яков Александрович боялся не успеть на эту войну…
4
Высочайшим приказом от 31 декабря 1914 года Слащёва зачисляют в лейб-гвардии Финляндский полк, и он отправляется на фронт, оставив на последнем месяце беременности молодую жену.
Родившаяся буквально через неделю после его отъезда дочь была названа Верой, став Верой Яковлевной Слащёвой.
Как раз это время, в декабре 1914-го, Гвардию отвели в район Ново-Минск — Гавролин — Седлец, на отдых.
«Во время этой недолгой передышки, — отмечает Д. Ходнев, — Гвардию посетил Государь Император. Какая это была радость, какое счастье и ликование! Но не похож был этот смотр на прежние смотры в Санкт-Петербурге и Красном. Многих офицеров и солдат уже не было в рядах полка. Более половины убито и переранено. Не было прежней красоты и отчётливости, но была зато в глазах у всех беззаветная решимость до конца исполнить свой долг. И это видел Государь, понимал и этому верил. Печально он смотрел на сильно поредевшие ряды Своей любимой Старой Гвардии. Через месяц полк снова ведёт упорные бои с германцами на Млавском направлении, в районе Ломжи, у реки Бобра».
Первую «роту Его Высочества» лейб-гвардии Финляндского полка, в честь Августейшего Шефа полка — Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, штабс-капитан Слащёв принял 8 января 1915 года, во время очередного похода Гвардии. Так начинался боевой опыт Якова Александровича, без которого отечественная история вряд ли бы получила того самого генерала Слащёва-Крымского, известного нам со страниц Гражданской войны.
На той, империалистической войне, как её частенько называли в советский период, Яков Александрович был пять раз ранен и дважды контужен. Это произошло 8 февраля 1915 г. под г. Ломжа и 22 июля 1915 г. под г. Холм. Сегодня эти названия мало что говорят, однако в сводках Первой мировой войны они встречаются часто.
Вспоминая те дни, генерал П.Н. Краснов писал в эмиграции:
«Шли страшные бои под Ложей. Гвардейская пехота сгорала в них, как сгорает солома, охапками бросаемая в костёр. Перевязочные пункты и лазареты были переполнены ранеными, и врачи не успевали перевязывать и делать необходимые операции. Отбирали тех, кому стоило сделать, то есть у кого была надежда на выздоровление, и бросали остальных умирать от ран за невозможностью всем помочь».
Лето 1915 года Слащёв также запомнит на всю оставшуюся жизнь, пережив его со своими однополчанами на полях сражений. Об этом Д. Ходнев запишет следующее:
«Снова переброшенный с северо-западного фронта на юго-западный, полк вёл упорные бои с германскими частями генерал-фельдмаршала Макензена. Бои отличались жестокостью, бывали очень кровопролитны. Такие бои пришлось выдержать полку южнее Холма, на реке Вепрж, под Куликом 19–20 июля и под Верещиным 22–23 июля 1915 года.
Здесь Лейб-Гвардии Финляндский полк встретился с прусской Гвардией и, в частности, с 8 гвардейским пехотным полком (8-й немецкой против 8-го русского). Громадные потери нёс тогда полк. Масса раненых солдат и офицеров убыло из строя; неоднократно полк сводился в трёх- и двухбатальонный состав. Бои кончались, и от батальонов оставались лишь жалкие по численности остатки. Ротами командовали не только прапорщики, но и фельдфебели».
За эти бои штабс-капитан Слащёв был награждён двумя боевыми наградами подряд:
Высочайшим приказом от 18 июля 1916 г. — орденом Святого Георгия 4-й степени:
«За то, что 20.07.1915, командуя ротой в бою у д. Кулик, оценив быстро и верно обстановку, по собственному почину бросился во главе роты вперёд, несмотря на убийственный огонь противника, обратил части германской гвардии в бегство и овладел высотой, имевшей столь важное значение, что без овладения ею удержание всей позиции было бы невозможно».
