Также известны и другие бои, связанные с преследованием отступающих немецких частей в Чехии, в которых принимала участие, как пехота, так и авиация. Например, вот что пишет сын ветерана войны Войтова Василия Изотовича:
«8 мая 1945 г. 291-я Гатчинская Краснознаменная, ордена Кутузова стрелковая дивизия подошла к польско-чехословацкой границе в районе городов Хронов и На-ход. Города эти еще были заняты фашистами. А рано утром 9 мая стало известно, что Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции. Было приказано организовать прием пленных и уцелевшей немецкой техники. Для этой цели был создан специальный головной отряд, усиленный танками и артиллерией, которому была поставлена задача встретиться в г. Находе с представителями местной власти и немецким командованием.
Для точного установления расположения противника выслали вперед разведгруппу отца. При подходе к городу группу разведчиков неожиданно обстреляли фашисты из пулеметов и 4-х танковых орудий. Как позже выяснилось, немецкие части под командованием генерал-фельдмаршала Шернера (1892—1973) отказались признать капитуляцию и продолжали оказывать отчаянное и упорное сопротивление.
В ночь с 9 на 10 мая завязались ожесточенные бои, полк отца очищал от немцев города Наход, Чешескалица, Яромеж и Ратиборжицы. В этом деле им помогали местные жители. Отступавшие фашисты в упор расстреливали ликовавших чехов, выходивших на улицы с цветами и красными флагами встречать своих освободителей. Гибли и наши бойцы — “было до боли обидно, что головы свои они сложили уже после объявления об окончании войны…” Но, несмотря ни на что, к середине дня 10 мая города Наход, Хронов, Яромеж, Ратиборжицы были освобождены.
Отец рассказывал, что чехи не скрывали слез радости. За то, что наши войска при освобождении города не причинили ему ущерба и не допустили больших жертв со стороны его жителей, командиру дивизии генерал-майору В. Зайончковскому было присвоено звание “Почетный гражданин города Наход”»
{225}.
Герой России (1995) летчик-истребитель П.М. Бойков вспоминал о том, как летчики его 10-й авиационной дивизии встретили Победу под Прагой на аэродромах Глучин, Грабувка, Бенешов. Но потом бои продолжились: «Находившаяся восточнее Праги вражеская группа армий «Центр» оказалась в кольце. Теперь задача состояла в быстрейшем ее окружении. В связи с этим войска 4-го Украинского фронта продолжали выдвигаться в назначенные им районы и вместе с армиями двух других фронтов завершали ликвидацию окруженной группировки. (…)
За движением танковых, артиллерийских, автомобильных и пехотных колонн противника внимательно следило командование фронта. По данным авиационной разведки, группы бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей наносили удары по танкам и артиллерии, создавая на дорогах пробки. Ввиду того, что встреч с воздушным противником не было, наши летчики-истребители совместно со штурмовиками бомбили и штурмовали живую силу и технику фашистов, а главное — подавляли зенитную артиллерию врага, препятствовавшую действиям штурмовиков. Попадая под удары нашей авиации, деморализованные гитлеровцы прекращали сопротивление, бросали орудия, танки, транспорт и сдавались в плен наземным войскам»
{226}.
Пришлось сдаваться в плен и власовцам. «Поздно вечером 9 мая, — пишет Артемьев В.П., — все еще на территории Чехословакии, дивизия пришла в район Ро-зенгал, Боилыциц, Классойвиц, в 30 километрах юго-западнее Пршибрам. Танковые части 3-й американской армии находились уже в этом районе, но дивизия еще не встречалась с ними. Штаб дивизии расположился в деревне Хвождианы.
С утра 10 мая в расположении полков стали появляться американские танки. Американские офицеры требовали сдать оружие и отвести полки в указанные ими районы, где ожидать новых распоряжений. Командиры полков категорически отказались выполнить распоряжение американцев и заявили, что они не станут выполнять никакие распоряжения. Помимо своего командира дивизии. Американцы, не желая создавать конфликтов, уезжали, не вступая в споры. Полки же оставались на местах. Ожидая дальнейших событий в полной боевой готовности. После этого все вопросы стали разрешаться через штаб дивизии. В тот же день генерал Буняченко получил приказ от американского генерала разоружиться. Пришлось подчиниться безоговорочно. Части дивизии сдали оружие 10 и 11 мая»
{227}.
По свидетельству офицера-власовца, «американцы принимали РОА как сдавшихся в плен. На роту оставлялось по 10 винтовок. Офицеры, впрочем, оставались при оружии. Нам был дан срок в 36 часов, в течение которого в штаб 11-й дивизии должны прибыть девять наших офицеров для окончательной сдачи наших частей. В течение этих 36 часов американцы прекращают всякие военные действия против нас. Никакой гарантии о нашей дальнейшей судьбе дано не было: эта судьба будет решаться в Вашингтоне политиками…»
{228}.
Командующий РОА Власов с 8 по 11 мая пытался договориться с американцами в Пльзене о предоставлении власовцам политического убежища. 11 мая он «приехал в американский штаб и был помещен в замок Льнарж, возле Шлюссельбурга. В тот же день стало известно, что район, в котором была расположена дивизия, должен быть передан советским войскам, прибытие которых ожидалось буквально с часу на час.
Генерал Буняченко попытался связаться с американским командованием, чтобы добиться права перехода дивизии на американскую территорию, где и ожидать разрешения вопроса о судьбе дивизии. Попытка эта не увенчалась успехом. Дивизия должна была оставаться на месте, на нейтральной, вернее, еще не занятой советскими войсками территории. Это взволновало людей — что же будет дальше? Появились признаки морального разложения, дисциплина падала»
{229}.
Под этим следует понимать то, о чем свидетельствует все тот же неизвестный офицер-власовец: «Переходное время было, в частности, использовано на добычу выпивки»
{230}.
11 мая советские танки показались вблизи деревни Хводжианы, где размещался штаб 1-й дивизии РОА. «Господам офицерам» РОА пришлось срочно перебираться в близлежащий лес. Первым, у кого не выдержали нервы, оказался второй полк. Он поднялся по тревоге, как свидетельствует Артемьев, и выдвинулся к Шлиссельбургу, к американцам. Однако те «отказали дивизии в переходе на свою территорию и выставили танковые заслоны. Советские войска на утро должны были занять этот район. Наступавшая ночь давала возможность выиграть время только до утра. Советские части ночевали в 3—5 километрах от линии американских войск, возле которой, на окраине Шлюссельбурга, в сомкнутых колоннах беспомощно стояли полки Первой дивизии. Генерал Буняченко и штаб дивизии находились здесь же. Связь с генералом Власовым была потеряна. Предполагали, что он уже с американцами, и это поддерживало дух. Попытки генерала Буняченко связаться с американским командованием, по-прежнему оставались безрезультатными. На настойчивые просьбы пропустить генерала Буняченко, через танковый заслон, для переговоров в американский штаб, ему сообщили, что переговоры назначены в 10 часов утра следующего дня»
{231}.
