Более того, когда 1 сентября польская кампания все же началась, значительная часть сил уже находилась в исходных районах. А утрата внезапности была компенсирована созданием более мощной группировки войск. В общем, если в первоначальный день наступления вермахт мог располагать только большинством моторизованных соединений и частью пехотных дивизий ускоренных сроков приведения в боевую готовность, то остальным требовалось на отмобилизование и переброску от 3 до 7 дней. Соответственно, к 1 сентября многие соединения вермахта были готовы к боевому использованию в кампании.
Германия выставила против Польши 42 кадровые дивизии (в т. ч. 24 пехотные, 3 горнострелковые, 6 танковых, 4 легкие, 4 моторизованные пехотные и 1 кавалерийскую бригаду; две группы армий «Север» и «Юг»).
На Западе она оставила всего 46 дивизий, из которых, по мнению Манштейна, «только несколько могли быть признаны лишь условно годными для участия в боевых действиях».
Целых два воздушных флота поддерживали сухопутную группировку вермахта, а это две трети всей авиации рейха (1302 самолета первой линии, 133 самолета в личном резерве Геринга и 216 машин, предназначенных для защиты неба над Восточной Германией). Следовательно, риск, на который пошел Гитлер, был чрезвычайно огромным. Но, как известно, он рисковал всегда!
Соотношение сил на германо-польском фронте в сентябре 1939 г. достигло следующих цифр: армия Германии насчитывала 61 дивизию, 1 бригаду, 1800 тыс. личного состава, 13 500 орудий и минометов, 2533 танков и 2231 самолетов; армия Польши насчитывала 33 дивизии, 13 бригад, 1000 тыс. личного состава, 4300 орудий и минометов, 610 танков и 824 самолета.
По мнению Манштейна, «Польский Генеральный Штаб не имел своей подкрепленной многолетним опытом военной доктрины. Вообще говоря, польскому темпераменту больше соответствовала идея наступления, чем обороны. Романтические представления минувших времен, по крайней мере подсознательно, еще сохраняли свою силу в головах польских солдат».
Далее он писал: «Возможно, что в основе плана развертывания польской армии, кроме желания „ничего не отдавать“ вообще не было никакой ясной оперативной идеи; существовал лишь компромисс между необходимостью обороняться от превосходящих сил противника и прежними заносчивыми планами наступления».
И еще один, очень любопытный момент: «Главные силы польской армии не должны были, как это произошло в 1939 г., сосредотачиваться вблизи границы; их сосредоточение должно было происходить на таком удалении от нее, чтобы можно было своевременно установить направление главного удара германской армии».
Примечательно, что несмотря на подтверждение англичан выполнить свои обязательства по договору о взаимопомощи перед Польшей, Гитлер все же решился на действия по плану «Вайс».
В 4.30 утра 1 сентября 1939 г. люфтваффе нанесли массированный удар по польским аэродромам. Вермахт наступал двумя фланговыми группировками, практически полностью отказавшись от лобового удара.
К 5 сентября германские войска заняли «польский коридор», частично разгромив соединения польской армии «Поможе». Но, что характерно, тогда же, 1 сентября, Лондон и Париж, вместо оказания помощи Польше, продолжали искать пути «урегулирования конфликта» мирным путем, а по сути, уклонялись от прямого вступления в войну. На другой день они же предложили Гитлеру в случае вывода войск, начать переговоры. Но от таких дипломатических шагов Гитлер становился все увереннее. И даже когда 3 сентября Англия и Франция объявили Германии войну, желая «спасти лицо», Гитлер не дрогнул тем более.
По авторитетному мнению генерала Ф. Гальдера, «в сентябре 1939 г. англо-французские войска могли бы, не встречая серьезного сопротивления, пересечь Рейн и угрожать Рурскому бассейну, обладание которым являлось решающим фактором для ведения Германией войны».
В сущности, «западные державы в результате своей крайней медлительности упустили легкую победу», — писал другой генерал, Б. Мюллер-Гиллебранд.
Но 17 сентября 1939 г. войска Красной армии перешли восточную границу Польши. Отметим лишь, что после того, как 16-го правительство Польши бежало в Румынию. Это как раз-таки ответ на вопрос: кто первым начал Вторую мировую войну? А если у кого-то возникнет вопрос: кто больше воевал там, Германия или СССР? Тут тоже найдется вполне убедительный ответ. Если Германия потеряла в Польше только убитыми 10 572 человек и ранеными 30 322 человека, то СССР — убитыми 1173 человека и ранеными 2002 человека.
«Примерно 20 сентября началась переброска сил из Польши с целью усиления немецкой группировки на Западе. 27 сентября столица Польши Варшава перешла в руки немецких войск». Б. Мюллер-Гиллебранд считал, что «вследствие слишком резкого увеличения численности сухопутной армии боевая подготовка и внутренняя спаянность войск не всегда еще были на должном уровне. Блестящий успех польской кампании не мог скрыть этих недостатков. Его удалось добиться благодаря превосходству в силах и в современном вооружении (особенно в авиации и бронетанковых войсках), которому польская армия, сражавшаяся храбро и с ожесточением, не могла противопоставить ничего равноценного. Важную роль сыграл при этом тот факт, что немецкое командование в результате применения новой тактики массированного использования танковых и моторизованных соединений часто ставило польское командование перед такими трудностями, с которыми последнее не в состоянии было справиться».
Характерно, что в конце декабря 1940 г. в Москве на совещании высшего командного и политического состава Красной армии в своей заключительной речи нарком обороны маршал С. К. Тимошенко высказал убеждение в том, что «в смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового».
Зато немецкие генералы были несколько иного мнения о своих успехах. «Польский поход, — вспоминал Г. Гудериан, — явился боевым крещением для моих танковых соединений. Я пришел к убеждению, что они полностью себя оправдали, а затраченные на их создание усилия окупились».
А вот мнение Эриха фон Манштейна: «Быструю и решительную победу, одержанную в польской кампании, следует все же приписать не только влиянию благоприятной оперативной обстановки, но и достигнутому благодаря большому риску превосходству на стороне немцев, лучшему управлению войсками и более высоким боевым качествам немецких войск.
Важную роль в достижении высоких темпов проведения кампании сыграли новые принципы использования самостоятельно действующих танковых соединений и поддержка авиации, обладавшей подавляющим превосходством. Но решающим фактором, вероятно, наряду с неоднократно испытанной храбростью немецкого солдата и его готовностью к самопожертвованию, был наступательный порыв, который овладел немецким командованием и войсками. Насколько очевидно, что техническое оснащение армии в значительной степени объясняется энергией Гитлера, настолько же ясно, что одно превосходство в вооружении ни в коей мере не могло обеспечить такой быстрой и решительной победы.
Самым важным, однако, было то, что тот маленький рейхсвер, на который многие в свое время смотрели сверху вниз, сумел спасти после поражения во время Первой мировой войны и оживить великие немецкие традиции в области обучения и вождения войск. Новая немецкая армия — детище этого рейхсвера — была, очевидно, единственной армией, сумевшей преодолеть вырождение войны в позиционную войну, или, как выразился генерал Фуллер в отношении боевых действий в последний период Первой мировой войны, в „торговле железом“. Германской армии удалось с помощью новых средств борьбы снова овладеть подлинным искусством ведения маневренной войны.
