Эрих фон Манштейн, касаясь в своих воспоминаниях оперативных целей Гитлера в войне с Советским Союзом, писал: «Они в значительной степени обусловливались политическими и военно-экономическими соображениями. (…)
Безусловно, политические, а в настоящее время прежде всего военно-экономические вопросы играют существенную роль при определении стратегической цели войны. Но Гитлер не учитывал следующего обстоятельства: захват и особенно удержание территории должны иметь предпосылку — победу над вооруженными силами противника. Пока этот военный фактор не достигнут, занятие ценных в военно-экономическом отношении районов, то есть достижение территориальной цели войны, остается сомнительным, а их длительное удержание — невозможным. Об этом наглядно свидетельствует война с Советским Союзом. Тогда еще не было, возможно, как теперь, видов оружия дальнего действия, способных настолько разрушить военную промышленность и сеть коммуникаций противника, чтобы его вооруженные силы оказались не в состоянии продолжать борьбу».
Рейнхард Гелен до конца своих дней был убежден, что «военная цель кампании 1941 года могла бы быть достигнута, если бы не пагубное вмешательство Гитлера в военные дела (…). Но фюрер не видел никакой альтернативы и добивался лишь одного — завоевания жизненного пространства. Такой замысел вел к полному уничтожению России как государства, а не к политическому решению, к которому стремились мы и которое предусматривало существование российской державы. Даже после поражения в зимней кампании 1941/1942 года наше положение ни в коем случае не было безнадежным. Более того, если бы мы действовали благоразумно, то сумели бы избежать гибельного конца. А благоразумие заключалось в первую очередь в том, что следовало бы признать: Россию с ее громадной территорией, богатыми сырьевыми ресурсами и многочисленным населением можно было победить, а лучше сказать, — освободить от коммунизма, лишь с помощью самих русских».
Что ж, так считал не только Гелен. Еще до начала плана «Барбаросса» многие специалисты по России в Германии, в том числе и сам Канарис, были убеждены, что «войну с Советским Союзом нельзя было выиграть без политики, основанной на освобождении населяющих его народов от большевизма, и без аграрной политики, в основе которой лежит крестьянское частное владение землей».
Но Гитлер никогда бы не был Гитлером, если бы согласился со всеми этими весьма авторитетными мнениями. У него была своя идея, свой собственный план и отступать от него ни на йоту никогда не собирался. Ибо верил в свою миссию, а у него для этого было все….
Когда 30 марта 1941 г. фюрер выступил в Имперской канцелярии в Берлине перед своими высшими офицерами всех родов войск, то более чем за два часа смог объяснить им свою главную цель в войне с Россией. Очевидец Гальдер зафиксировал для истории основные положения этой речи: «Наши задачи в отношении России: вооруженные силы разгромить, государство ликвидировать… Борьба двух мировоззрений. Уничтожающая оценка большевизма: это все равно что антиобщественное преступление. Коммунизм — чудовищная опасность для будущего. Нам не следует придерживаться тут законов солдатского товарищества. Коммунист не был товарищем и не будет. Речь идет о борьбе на уничтожение.
Нужно бороться с ядром разложения. Это не вопрос военных судов.
Войсковые начальники должны знать, о чем тут идет речь. Они обязаны руководить этой борьбой…
Комиссары и люди из ГПУ — это преступники, так с ними и следует обращаться… Это война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке же жестокость — это благо для будущего. От командиров требуется жертва — отбросить все сомнения».
Отметим, что все в ней четко и ясно: война на уничтожение, в которой жестокость — благо. Армию разгромить, а государство ликвидировать. Не более и не менее! Для этого он и соединил обычную военную кампанию со своей идеологией фашизма, обратив ее в совершенно новую войну, где за вермахтом и войсками СС шагали по крови айнзатцгруппы, сформированные из личного состава полиции безопасности и СД.
До сих пор многие историки подсчитывают и раскрывают фатальные ошибки Гитлера. Но абсолютно никто не хочет понять простой истины, что в главной его ошибке — походе на Восток — и заключалась одна из его священных идей, к которой он шел двадцать лет. Недооценивать Гитлера — значит недооценивать природу возникновения такого рода личностей в истории. Возможно, Гитлер был не знаком с трудами Клаузевица, но вряд ли не знал: «Наступление не может быть продолжено в непрерывной последовательности до полного его завершения, оно требует остановок, и в течение этих перерывов, когда оно само оказывается нейтрализованным, естественно наступает состояние обороны.
Во-вторых, пространство, которое оставляют позади себя наступающие войска и использование которого безусловно необходимо для их существования, не всегда бывает прикрыто самим наступлением и требует особой защиты.
Следовательно, акт наступления на войне, с точки зрения стратегии, является постоянной сменой и сочетанием наступления и обороны, причем оборона не должна рассматриваться как действительная подготовка к наступлению, повышающая его напряжение. Оборона при наступлении не представляет собою действующего начала, напротив, она — неизбежное зло, тормозящее усилие, вызываемое инертностью массы; оборона — это первородный грех, смертное начало для наступления. Мы сказали „тормозящее усилие“, так как оборона, ничем не способствуя усилению наступления, ослабляет его действие уже одной вызываемой потерей времени».
Следовательно, разве можно назвать величайшей стратегической ошибкой Гитлера стремление добраться в 1941 г. до линии Архангельск — Каспийское море? Теоретически — да, а практически — нет! Ведь подпоркой наступающих фашистских войск была не просто расовая теория или «Зеленая папка», а реальный механизм грабежа порабощенного народа и бесчеловечного и беспрецедентного уничтожения миллионов. Но именно вермахт не оправдал своего предназначения. В ходе войны фюрер отправил в отставку 3 командующих армиями, 4 начальника генштаба, 14 из 18 фельдмаршалов и 21 из 37 генерал-полковников.
Ведь это был Крестовый поход, но не против большевизма, как об этом говорилось, а прежде всего против русских «недочеловеков». И возглавил его тот, кто смог, не имея элементарного образования, в звании всего-навсего ефрейтора, «взять в руки» немецкую нацию и вернуть ей былое самосознание. Кто за 14 лет смог стать во главе целого европейского государства, а за 12 лет придать миру новый облик и покорить Европу! Гитлер «сам придавал событиям их направление, масштабы и радикальность. Благоприятствовало ему при этом то, что его мысли не были отягощены какими-либо предварительными условиями и что буквально все — антагонизм, противников, партнеров, нации, идеи — он столь же хладнокровно, как и маниакально подчинил своим чудовищным целям». Он непрерывно выбрасывал гигантскую энергию, осознавая ее воздействие на окружающих в виде огромного и беспримерного страха. А ведь вся его теория была построена на «ничтожности отдельно взятого человека». Но самое удивительное открытие — когда стало очевидно, «что без катализирующей силы Гитлера не было бы ничего, а без личного присутствия великого „фюрера“ мгновенно рухнуло все: воля, цель, сплоченность». Именно такой человек с помощью своей армии и СС вполне мог уничтожить Россию, но именно Россия стала его личной катастрофой. В сущности, вся политическая деятельность Гитлера была построена на стремлении к чуду и его ожиданию. Но ведь никто не станет отрицать сегодня, что это чудо всегда находило свое реальное воплощение.
