Здесь живут по-разному. Есть небольшое число поляков, которые живут богато, но это единицы. Основная масса крестьян живет очень бедно. Почти ни у кого нет хлеба. Живут только на картошке, ходят босые, так как обуви нет, вообще картина неприглядная. Встречают нас с радостью, видно, что немец им очень “насолил” (Маккий Н.М., 641 сп, 165 сд).
«... Идем в первый эшелон, снова на “передовую”. А эти дни отдыха прожили, можно сказать, замечательно. Расположились в господском доме. Большой, богатый дом. Дорогая мебель. Тепло, чисто, светло. А что еще нужно солдату после походной жизни?
Впервые за много дней, а быть может, и месяцев, спали на кроватях с перинами. Недавно здесь жил помещик, теперь здесь “барствовала” солдатня — наши “славяне”. Я добрался до библиотеки. Досыта покопался в книгах.
Говорят у нас так: “Солдат просто справляет праздник. Нашел масло — значит, масленица, нашел яйца, сметану — пасха, а ничего не нашел да от кухни отстал — значит, великий пост. Так вот и у нас в эти дни была масленица — все пекли блины” (Хмелев Г.В., без адреса).
«Живу я пока что очень хорошо. Чувствую себя пока что тоже неплохо. Правда, иногда побаливает рана на голове, но это ничего, еще терплю. А насчет питания здесь, я уже тебе писал, чего душа желает... В общем, если бы здесь не стреляли, так я бы чувствовал себя как на курорте...» (Соболев М.Н., без адреса).
Из дневника танкиста Панарина Ивана Сергеевича:
«Мы пошли в атаку в Померании. Прорвав оборону немцев, двинулись вперед два танка нашего взвода, шесть горели, убит Литвиненко, нашу машину ударил снаряд, но не пробил. На шоссе мы вышли первыми, подавили очень много немецких повозок — как военных, так и гражданских. На одном тракторном прицепе наш танк встал креном, и поехать ни взад, ни вперед было нельзя. Немцы, видя, что больше танков нет, с гранатами в руках подходили к нам. В машине было много людской крови и конской крови, у нас отказал пулемет, у меня было лихорадочно-нервное состояние, но все же я вылез из машины и стал вместе с Голотенком отбивать немцев фанатами. Скоро подошли наши танки. Немцы — часть убежали, часть — убили мы. Нас буксиром стянули с прицепа, и мы поехали за своими. Вечером недалеко от города Бранденбурга у нас соскочил подшипник ленивца и порвалась гусеница. На шоссе наших близко не было, только гражданские немцы собирались из лесов по домам. Слева были дома, а справа, метров двести, — лес, ехать нельзя. Я достал лобовой пулемет, пять дисков, штук шесть гранат, а остальной экипаж исправлял танк. Шел дождь, было темно и опасно, я открыл по деревне огонь из пулемета, но там видно никого не было. После чего я пошел в дом, достал вина, немного выпили. Напиваться было опасно. Мы по уши в грязи и крови. Подошел 3-й батальон, а потом летучка. Нам стало веселей, скоро исправили машину и поехали дальше. В Бранденбурге выпили еще и ночевали до утра. Я переменил одежду, так как весь был мокрый» (27 февраля 1945 г.).
«Заняли город Нейштадт. Встали около одного магазина, замаскировали машину, достали вина, рому и проч., выпили. Гражданского населения было мало. Я зашел на хлебозавод, там были русские парни, они меня угостили и пожаловались на своего мастера, что он очень издевался над русскими. Один просил наган, чтобы самому его застрелить. Я не дал и сам стрелять не стал, а так этому мастеру насовал в лицо, что он упал и долго не мог опомниться, а потом, когда я собрался уходить, он пожал мне руку и говорит: “Руссиш гут”...» (8 марта 1945 г.).
До победы оставалось два месяца!
4. ФРОНТОВЫЕ КОМАНДИРЫ, ГЕНЕРАЛЫ И МАРШАЛЫ
В годы войны советский офицерский корпус потерял 35% от общего числа офицеров, состоящих на военной службе. Это 1023,1 тыс. чел. погибших в сражениях, умерших от ран и болезни, пропавших без вести и попавших в плен.
В том числе погибших, умерших от ран и болезни — 61,68% (631003), и пропавших без вести, попавших в плен — 38,32% (392 085).
Потери младших офицеров в этом списке составили, однозначно, ведущее место:
младшие лейтенанты — 279 967;
лейтенанты — 353 040,
старшие лейтенанты — 168 229,
капитаны — 71 738,
Всего: 872 974.
Далее идут старшие офицеры:
майоры— 19 404,
подполковники — 4887,
полковники — 2502,
Всего: 26 793.
И завершают его генералы и адмиралы: 416.
Безусловно, и то, что самые значительные потери офицерский корпус Красной Армии понес в командном составе. Это 80,3% от общею числа потерь.
Или 536 359 — погибших и умерших и 284 571 — пропавших без вести, попавших в плен.
А всего: 820 930 из 1023 088.
А если говорить о потерях по видам и родам войск, то самые страшные потери понесли офицеры Сухопутных войск — 95,13% от общего числа потерь.
Или 607 217 — погибших и умерших, 366 043 — пропавших без вести, попавших в плен.
А всего: 973 260. В том числе, командный состав пехоты — 58,54%.
Или 389 467 — погибших и умерших, 180 327 — пропавших без вести, попавших в плен.
А всего: 569 794.
Судите сами: общая списочная численность командно-начальствующего состава армии и флота на 1 января 1941 г. составила всего 579 581 чел., из которых — 426 942 приходилось на Сухопутные войска. На общем учете офицеров запаса армии и флота состояло 915 951 чел. При развертывании армии и на доукомплектование флота по мобилизации в 1-й месяц войны было призвано 652 336 офицеров запаса, или 74,1% всех ресурсов.
На восполнение потерь комначсостава действующих фронтов в 1941 г. было дополнительно отмобилизовано — 265 119 офицеров и младших командиров запаса.
При этом наибольшее число безвозвратных потерь в офицерском составе армия и флот понесли в 1941-1942 гг. — более 50% всех потерь офицеров за войну.
Только в 1942 г. потери офицерского состава составили свыше 550 тыс. чел.
В 1943 г. — 217 тыс. офицеров, а 400 тыс. выбыли из действующей армии в связи с ранениями и болезнью.
В 1944 г. — общие потери офицерского состава составили более 500 тыс. чел.
В 1945 г. армия и флот потеряли более 80 тыс. офицеров.
* * *
Референт по обобщению тактического опыта в Генеральном штабе сухопутных войск Германии Э. Миддельдорф в своей книге «Русская кампания: тактика и вооружение» писал о русских: «В ходе минувшей войны они исключительно быстро учли опыт первого этапа и приспособились к немецким способам ведения боевых действий. В частности, они заимствовали у немецкой армии использование крупных соединений бронетанковых войск для решения оперативных задач, массирование артиллерии и танков на решающих направлениях и непрерывное наращивание сил из глубины.
Таким образом, русские в 1944-1945 гг. придерживались в основном методов ведения боевых действий немецкой армии периода 1941-1942 гг. А немецкие “учителя” уже не могли что-либо противопоставить своему ученику, так как приказы Гитлера мешали применению испытанных немецких принципов ведения боя. (...)
