Юрий Сергеевич, тщательно прожёвывая кусочек мяса с гречкой,
промычал:
– У… и впрямь вкусно… Тебе честно?
– Честно, – легкомысленно попросил Мартин.
– Нет, ты у нас проходишь как Сноб.
Никогда ещё Мартин не чувствовал себя таким униженным.
Впечатай его Юрий Сергеевич лицом в пропаренную гречневую кашку с пахучим
маслом, лучком и тёртым перепелиным яичком – унижение было бы куда меньшим.
– Не обижайся, – попросил Юрий Сергеевич. – Это ещё до меня…
– А ты бы выбрал другое имя? – спросил Мартин.
– Честно? – спросил гэбэшник.
Мартин покачал головой и уставился в тарелку. Большую
матово-блестящую круглую белую тарелку.
– Какая разница в именах, которыми нас назовут? – спросил
Юрий Сергеевич. – Куда важнее, как мы сами себя зовём. Наедине с одиночеством,
когда только Бог и дьявол могут услышать…
Мартин поднял взгляд на Юрия Сергеевича и спросил:
– Ты уверен, что в твоём роду не было ключников?
– Психиатр, поп, бухгалтер-растратчик… – начал перечислять
Юрий Сергеевич. – Кстати, психиатр был алкоголиком, поп – под конец жизни стал
расстригой… что-то не везло предкам. Как положено, были татарин и еврей. Век
назад даже красный латышский стрелок замешался… Ключников не было.
Мартин невольно улыбнулся:
– А как ты озаглавил бы собственное досье?
– Дятел, – не раздумывая сказал Юрий Сергеевич. – Не потому,
что стучу… потому что нудно долблю в одну точку. Иногда достаётся вкусная
личинка. Чаще – труха.
Он аккуратно отрезал и подцепил кусочек рульки. Прожевал,
сказал:
– Вкусно, честное слово. Спасибо. Быть снобом – очень
приятное занятие.
– Ты думаешь, мне не доводилось голодать или делить
последний сухарь на три дня? – спросил Мартин. – Пить воду из луж, жрать плоды,
от которых то ли понос на неделю прихватит, то ли вообще копыта откинешь?
– Я знаю, – просто сказал Юрий Сергеевич. – Я же не говорю,
что поставил бы на твоём досье слово «Сноб».
– Тогда – какое?
– «Денди».
Мартин пожал плечами.
– «Джентльмен» – слишком длинно. Да и слово немножко
опошлено, – пояснил Юрий Сергеевич. – Английский денди вовсе не всегда ходил во
фраке. Если надо было – отправлялся в Индию болеть малярией во славу королевы.
Когда надо – всё должно быть комильфо, когда надо – не испугается пота и крови…
воды из луж… Знаешь, что такое «комильфо»?
Мартин кивнул.
– Наша российская беда, – неожиданно перешёл к высоким
материям гэбэшник, – именно в том, что мы любим крайности. Либо немытый тупой
детина с многодневным похмельем и перегаром изо рта, либо самодовольный
нувориш, боящийся испачкать пальчики и презирающий «быдло». А Европа
давным-давно поняла – будь джентльменом, если к тому есть хоть малейшая
возможность, превозмогай всё – если возможности нет. Потому рафинированные
английские джентльмены построили великую империю…
– Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает
джентльмен к востоку от Суэца… – пробормотал Мартин.
Юрий Сергеевич просиял:
– Именно! Это может показаться циничным, но это правда. Мир слишком
разнообразен, чтобы быть неизменным. Нет у нас такого права! Спасибо нашим
великим литераторам девятнадцатого века, властителям дум, Достоевским и
Толстым, Куприным и Буниным… прочим – несть им числа. Уж если гуманизм – так со
всепрощенчеством, уж если справедливость – то мгновенно, сразу и всем. Кухарок
– в государыни… ведь предупреждал Александр Сергеевич, чем заканчиваются
эксперименты с удовлетворением кухаркиных запросов… нет же! Захотели построить
рай на Земле – в итоге получили коммунизм. Развратили и правящие классы, и
низы… за что сгинули на чужбине, стали зеркалами революции или прослойкой между
серпом и наковальней. Туда им и дорога! Как я рад, Мартин, что нынче у нас
писателей почти что и нет, все на сочинительство историй для ключников перешли.
Мартин поморщился.
– Жёстко? – отпивая пива, спросил Юрий Сергеевич. – Жестоко?
Мы, своей российской любовью к крайностям, сами себе и выкопали яму. Спасибо
ключникам, сейчас хоть как-то дышать можем. Иначе пошла бы страна под откос…
году в две тысячи пятнадцатом, по всем прогнозам, наставала нам полная крышка.
Так что я твою страсть вкусно покушать, хорошо одеться и приятную музыку по
дорогой системе послушать вполне одобряю. Потому что право это ты зарабатываешь
потом и грязью, кровью и нервами. Как и положено зарабатывать… рульки с
перепелиными яичками… – Он опустил взгляд в тарелку. – Мартин, перейдём на
что-нибудь покрепче?
Мартин подумал и заказал бутылку «Tullamore Dew».
Они сидели ещё долго. И говорили о чём угодно, только не о
делах.
Где-то в глубинах космоса чёрные корабли ключников шли на
сигналы неведомых маяков, включая всё новые и новые планеты в галактическую
транспортную сеть. Две последние Ирочки Полушкины искали, как спасти Вселенную.
В кабинетах госбезопасности ночные дежурные подшивали документы о Мартине
Игоревиче Дугине, свежеиспечённом майоре, ранее проходившем под кодом «Сноб».
Мартин и Юрий Сергеевич пили славный ирландский вискарь.
Юрий Сергеевич обещал провести Мартина в ещё один ресторанчик, устроенный в
мансарде – на этот раз без дураков, в настоящей мансарде посольства Белоруссии,
что на Китай-городе. Мартин сбивчиво объяснял, что больше всего на свете он
любит нормальные русские посиделки на кухне, а все эти рестораны – так, для
разрядки и любопытства ради. Чекист рассказывал про свои вылазки за пределы
Земли – старательно обходя конкретику, зато с чувством повествуя о забавных
деталях инопланетного быта. Частный детектив, не называя фамилий, повествовал о
самых любопытных делах: о слепом путешественнике и его псе-поводыре – Мартин
готов был поклясться, что решения о выборе очередной планеты принимал пёс; о
мальчишке-третьекласснике, сбежавшем из дома и прошедшем пять Станций, прежде
чем Мартин его настиг и уговорил вернуться домой – помогло лишь клятвенное
обещание, что тому подарят наконец-то роликовые коньки. От роликовых коньков
разговор легко перешёл на обсуждение различных марок коньяка. Ресторан
закрывался, они вышли в прохладную сырую ночь – дождь всё-таки кончился. Сев за
руль, Юрий Сергеевич мигом протрезвел. Мартин потребовал у него секретных
чекистских таблеток от опьянения, но Юрий Сергеевич уверил его, что дело лишь в
долгой тренировке и верности долгу. Подчиняясь инерции загула (секретная
русская формула: время пьянки равно задушевности беседы, делённому на
количество выпитого), они отправились в «Точку». Один из старейших московских
ночных клубов тоже заканчивал работу. Угомонились и разошлись подростки,
напившиеся своих «энергетических коктейлей», влюблённые парочки устали
танцевать. В огромном зале с бетонным полом осталось человек сорок – пятьдесят.
Кто-то уныло играл на несерьёзных малоразмерных бильярдах, кто-то допивал своё
за стойкой. Мартин с Юрием Сергеевичем тоже присели на высокие крутящиеся
стулья, заказали по порции виски – негоже мешать, тем более под утро.
