Он помолчал и добавил:
– А ещё у неё была заранее отделена половина снаряжения. Как
у вас, Мартин. И мне показалось, что все вопросы она задаёт для порядка… уже
зная ответ.
– Спасибо, – задумчиво сказал Мартин. – Пожалуй, я рискну
отправиться в путь немедленно.
Мартин перешёл через мостик. Забросил карабин на плечо. Они
с Давидом ещё раз пожали друг другу руки. Геддар вежливо кивнул.
И Мартин двинулся в путь.
Столица и впрямь выглядела крупным посёлком. Размер
островков позволял селиться на каждом лишь нескольким людям, большая часть
населения и впрямь образовывала какое-то подобие семей. Мартин старался идти по
маленьким островкам, обходя крупные, с палатками и тентами. Часто встречались
мостки, сложенные из несчастных обелисков. Над некоторыми островками
полоскались привязанные к обелискам вымпелы, играющие роль импровизированных
вывесок, – Мартин обнаружил медпункт, два магазинчика, парикмахерскую, кое-что ещё.
Особенно смешно и трогательно выглядела церковь со стенами из противомоскитной
сетки.
Комаров, насколько было известно Мартину, тут не водилось.
В нескольких местах каналы расширялись до пяти-шести метров.
В таких местах стояли сети, а один островок с большой заводью использовался как
пляж и место для купания – на солнышке нежились три откормленные загорелые
нудистки. Нагота здесь никого не смущала. Голый мальчик шёл по пляжу, рядом в
канале плыл тюленоид, периодически выбрасывая на берег моллюсков. Пацан собирал
ракушки в целлофановый пакетик. Нудистки с любопытством разглядывали Мартина и
что-то негромко обсуждали, мальчишка с завистью уставился на карабин, пока
тюленоид не привлёк его внимание долгим свистом.
Общее впечатление от планеты складывалось благоприятное.
Большинство миров, которые колонизировались несколькими расами одновременно,
вырабатывали ту или иную форму демократического существования. Бандитские или
деспотические миры возникали лишь на совсем нищих или на слишком богатых
планетах. Библиотека была миром минимализма – здесь нетрудно выжить, но
невозможно разбогатеть.
Минут через двадцать Мартин вышел за пределы посёлка. Его
никто не окликнул и никто не остановил. Может быть, из-за карабина за спиной, а
может быть, Давид с геддаром поддерживали в Столице хороший правопорядок. Идти
стало, с одной стороны, легче – не требовалось обходить населённые островки, а
с другой – тяжелее, потому что мостов больше не встречалось. Через узкие каналы
Мартин перепрыгивал – камень островов был шероховатым и удобным для разбега, –
широкие приходилось обходить. Давид не лгал, оценивая скорость Мартина, скорее
даже переоценил её. Но Мартина это не смущало.
Нет ничего приятнее неспешной прогулки по чужой,
неизведанной планете – если не боишься пристроившегося за спину хищника или
пули из засады. Мартин, будучи опытным странником по иным мирам, бдительности
не терял, по сторонам поглядывал, но лишнего не опасался. Каменные обелиски
были слишком тонки, чтобы за ними кто-то сумел укрыться. В воде каналов могли
обитать тюленоиды или иная форма разумной жизни, но водные формы жизни обычно
более миролюбивы. Куда больше опасений вызывала у Мартина цель путешествия –
посёлок людей-шовинистов.
Странное дело, чтобы избыть межнациональные распри, Земле
потребовалось всего ничего – встретить Чужих. Все подозрения, вся неприязнь
были немедленно перенесены на клыкастых, чешуйчатых, мохнатых, скользких
пришельцев. Исключением оказались лишь ключники – их спокойная мощь внушала
всеобщее уважение. Какие страхи терзали человечество в первые дни Контакта –
особенно после ядерной атаки американскими ВВС корабля-матки! А ключники даже
не заикнулись про «досадный инцидент», предоставив президенту США
расшаркиваться в извинениях и наказывать спешно назначенных стрелочников. Напротив
– помогли очистить заражённую территорию и презентовали лекарства от лучевой
болезни. С тем же снисходительным равнодушием они относились к террористам,
несколько лет безуспешно пытавшимся уничтожить Станции. Помогла, конечно, и та
«арендная плата», которую ключники исправно выплачивали странам, на чьей
территории разместились Врата. Можно было сколько угодно возмущаться оттяпанным
куском Москвы, испорченным видом на статую Свободы, серьёзно уменьшившимся
Кенсингтонским садом, смещённой в сторону тысячелетней пекинской пагодой… Но
при строительстве Станций не было ни одной жертвы, ключники благоразумно не
тронули ни одну религиозную святыню, а щедро предоставленные технологии
покончили с энергетическим кризисом, голодом и несколькими наиболее неприятными
болезнями. Ключники не вступали в юридические споры. Ключники взяли то, что им
требовалось, – четырнадцать участков в самых важных городах Земли. Ключники
стали платить за то, что взяли. Ключники потребовали обеспечить доступ к
Станциям всех желающих. Ключники стали взимать с туристов плату интересными
историями. И всё! Никаких официальных контактов, кроме необходимого минимума.
Никакой торговли, кроме мелких закупок продовольствия и табака. И дары свои
ключники не обсуждали – давали лишь то, что считали нужным. И о себе они ничего
не рассказывали. И на всех мирах, до которых дотянулись их звездолёты, вели
одну и ту же политику.
Нет, на ключников давно уже никто не реагировал. С ними
свыклись как с явлением природы, научились не замечать неудобства и ценить выгоду
– благо последней выходило куда больше. Сложнее обстояло дело с другими расами.
Встречались среди них цивилизации и отсталые, и более развитые, чем земная.
Почти всем было свойственно любопытство и стремление посмотреть на чужие миры.
Вот на них-то и выплёскивалась вся неприязнь людей к чужакам – иногда явная и
оправданная, иногда скрытая и ничем не мотивированная.
Но Мартин привык считать, что все шовинисты предпочитают
жить на Земле или на немногочисленных земных колониях. Группа шовинистов, поселившаяся
среди Чужих, – явление странное, нелогичное. И уж тем более среди людей
образованных, стремящихся к научным открытиям и разгадке тайн мироздания! На
Библиотеке нечего делать авантюристам и любителям наживы, это рай для
бессребреников, любителей чистого, академического знания. Ну что за нелепость –
учёный-шовинист, учёный-фанатик, учёный-ксенофоб! Есть замечательная тайна –
цивилизация ключников. Есть множество тайн помельче, среди которых и
Библиотека. Так почему бы не изучать загадки вместе?
Рассуждая так, Мартин на самом деле вовсе не страдал
идеализмом – качеством при его профессии редким и губительным. Доводилось ему
встречать фашистов со сколь угодно развитым интеллектом, доводилось видеть и
людей простых, тёмных, обладавших при том великой терпимостью и благоразумием.
Внутреннее брюзжание Мартина было скорее отдыхом для ума и средством поддержать
в душе спокойствие. Ведь давно известно, что, резко осуждая чужие недостатки,
мы становимся сами к ним склонны, в то время как наивное удивление помогает
сторониться порока.
Спустя пару часов Мартин решил раздеться. Снял и спрятал в
рюкзак футболку, у крепких туристических брюк отстегнул штанины, превратив их в
шорты-докерсы. Ботинки оставил – рубчатая подошва хорошо держала при прыжке.
Мартину вовсе не улыбалось поскользнуться, приложиться головой о ближайший
обелиск и пополнить ряды бесследно пропавших. Воспользовавшись перерывом, он
пообедал – сухими финскими галетами из ржаной муки, твёрдым сладковато-пресным
швейцарским сыром эменталь и водой из канала. Вода и впрямь была солоноватая,
но приятная на вкус – как хорошая минералка. Обелиски вокруг больше не
раздражали и не вызывали кладбищенских ассоциаций, став привычной частью
рельефа. Неподалёку плеснула в канале толстая желтобрюхая рыбина, решив то ли
глотнуть воздуха, то ли полюбоваться пришельцем. Мартин провёл пальцем по
стенке канала, соскрёб немного зеленоватых водорослей. Попробовал на вкус. Ему
не понравилось – слишком затхло и солоно, хотя отвращения и не вызывает. Он
знал, что из водорослей на планете гонят какой-то алкоголь, но вот из каких
именно – был не в курсе. Возможно, для браги использовались бурые ленты,
которыми обросло дно канала, а возможно, мелкие пушистые листики, свободно
дрейфующие по воде. В любом случае пиршества вкуса ожидать не приходилось –
иначе на Землю экспортировали бы местные напитки. Возможно, даже это входило в
замыслы неведомой расы, превратившей планету в огромный памятник.
