– Ты о чём?
– Я боялась, что ты видел меня мёртвой. Пятьдесят пять кило
кровавого фарша в пластиковом пакете. Как бы ты после этого меня целовал…
– Женская логика… – только и прошептал Мартин, прежде чем их
губы встретились, и ключники, шеали, беззарийцы на время провалились в
тартарары. Руки Ирины стали его раздевать, Мартин, косясь на прикрытую дверь
спальни, нащупал молнию на юбке. Кожа Ирины была горячей, по телу в ответ на
касание его руки пробежала дрожь.
– Я же тебя помню… я всё помню… – прошептала она. – Я… и не
я… это она с тобой… я чуть с ума не сошла…
Нельзя сказать, что у Мартина было сейчас время и желание
думать. В такой ситуации он вполне бы обошёлся рассудком или инстинктами. Но
мысль о том, что Ирина права, всё-таки мелькнула.
Она была другой. Чуть-чуть другой. Не та наивная девочка,
что умерла на Библиотеке. Не та романтичная девушка, что погибла на Прерии-2.
Не та расчётливая Ирина с Аранка. Не та экзальтированная особа с Мардж. Не та
упрямая вояка с Беззара.
Всё вместе – и что-то ещё.
Всё вместе – и совсем другое.
– Это – ты… – прошептал Мартин.
Через полчаса Мартин лежал на диванчике и ждал, пока Ирина
выйдет из ванной. Хотелось закурить, но это слишком бы напоминало сцену из
голливудского фильма.
Поэтому он ограничился глотком коньяка.
Ирина вышла в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бёдер.
Хищно посмотрела на Мартина – и с тихим рычанием стала подкрадываться к
диванчику.
– Ирка, разбудишь птенца… – попытался утихомирить её Мартин.
– Ох как хочется сказать пошлость… – сладко потянувшись,
ответила Ирина, но остановилась. – Тогда убирайся в душ!
Мартин убрался.
Впрочем, через пару минут Ирина проскользнула в кабинку
вслед за ним.
Девочка проснулась лишь под вечер, когда Ирина и Мартин уже
выглядели вдумчивыми исследователями чужих миров, а не пылкими любовниками.
Разве что временами хихикали и заговорщицки улыбались, глядя
друг на друга. Мартину никогда не нравилось такое поведение, порой
демонстрируемое влюблёнными парочками, – чудилась в переглядываниях и
подмигиваниях фальшь, демонстрация отношений вместо настоящих чувств. Но сейчас
он с удовольствием обменивался с Ирой хитрыми взглядами и гримасами, ничуть
того не смущаясь.
«Я проснулась, – сообщила девочка, входя в комнату. – У вас
всё хорошо?»
Мартин и Ирина обменялись улыбками.
«Хорошо, когда в стае всё славно», – сказала девочка.
– Кажется мне, что она не всё время спала, – сказал Мартин.
Показал девочке: «Всё прекрасно. Мы говорим о вашем народе. Расскажешь, как вы
теряете разум?»
«Расскажу».
– В общих чертах я знаю, – сказала Ирина. – И даже
догадываюсь, чего от тебя хотят ключники.
– Да? – удивился Мартин. Он уже рассказал Ирине все свои
приключения, а вот ответный рассказ выслушать не успел. – И чего же?
– Локального Армагеддона.
– Чего-то подобного я и боялся, – ответил Мартин. – На
меньшее они не размениваются.
– Я полагаю, жертв не будет…
– Тогда точно будут. Хотя бы одна, – ляпнул Мартин и осёкся.
Ирина кивнула. И с тоской добавила:
– Если бы ты вначале отправился на Талисман…
– А это что-то меняет? – насторожился Мартин.
– Мне кажется, что из нас семи останется в живых только
одна, – просто сказала Ирина. – Последняя, к кому ты придёшь. Я тебя ждала… и
всё-таки хотела, чтобы ты пришёл позже. После Талисмана.
– Иринка…
Девушка улыбнулась:
– Перестань. Ты же всё сам прекрасно понимаешь, Мартин. Мой
поступок что-то нарушил. Какие-то законы… и вовсе не ключниками придуманные.
Какие-то природные константы, относящиеся к разуму. Ведь верно? И отец это
понимает. И твой куратор из гэбэ.
– Я могу пойти на Станцию и отправиться на Талисман, –
пробормотал Мартин.
– И тем самым убьёшь другую меня? – уточнила Ирина. – Не
надо, Мартин. Давай лучше поиграем в апокалипсис на отдельно взятой планете.
Глава 5
Подъём на вершину храма был долог. Никаких лифтов или
самодвижущихся дорог, никаких повозок, пусть даже самых медленных.
Мартин, Ирина и девочка шеали брели по спиральной дороге.
Изредка их обгоняли – взрослые и птенцы, порой спускались навстречу –
исключительно взрослые.
Мартину это не понравилось.
– Религия шеали, по сути, религией не является, – говорила
Ирина. – Это скорее философское учение о тщете бытия. Исследователей ввели в
заблуждение внешние атрибуты – культ Первичного Яйца, догмат об Утрате Полёта,
обряд Когтя и Пера… Понимаешь, всё очень хорошо отвечает нашим бытовым
представлениям о шеали. Нелетающие птицы – какую ещё форму может принять их
религиозное чувство? Яйца, крылья, перья… Нет, на самом донышке там что-то
есть. Остатки настоящей религии шеали, она была похожа на шаманизм, если я ничего
не путаю. Но на самом деле культ шеали – не более чем искусственно
разработанная система воздействия на психику!
– Убивающая разум? – уточнил Мартин. Спиральная дорога на
вершину храма была довольно широкой, метров пять. По левую руку – стена храма,
тёсаные каменные блоки из тёмно-серого камня. На уровне плеч и пояса камень был
отполирован касаниями рук – две гладкие полосы тянулись от самого основания
конуса. По правую руку – пропасть, ничем не ограждённый обрыв дороги.
А внизу – город, окутанный сумерками. Пламя редких газовых
факелов на стене не разгоняло темноту, а лишь оттеняло её, заглушало свет в
окнах, вызывало неуместные ассоциации с подземельем. Не самая рациональная
система освещения – судя по рёву форсунок и волне тепла от каждого факела, газа
здесь тратилось немало…
– Усыпляющая разум, – сказала Ирина. – Твой случай со
спятившим шеали очень показателен. В критической ситуации, когда инстинкты не
срабатывают, разум может проснуться… на время.
– У него не проснулся. Он действовал на древних инстинктах.
– Но остальные-то приспособились? Когда пришли ключники,
когда поставили Станции, когда стали захаживать инопланетные гости – шеали
сумели перестроиться. Наверняка была паника, избиение птенцов, самоубийства,
попытки уничтожить ключников… потом разум взрослых шеали проснулся, они
осмыслили происходящее…
– Стоп-стоп-стоп! – быстро сказал Мартин. – Ирочка,
остановись. Ты предлагаешь устроить шеали новый шок? Который разбудит их разум?
Но ты же сама назвала последствия…
