– Мы ей поможем, – усмехнулся Клим. – Сейчас весь наш
дружный коллектив вернётся вместе с Ириной. Все будут злы и язвительны,
насмешки посыплются градом. Особенно постараются те, кого она успела обидеть.
Если этого мало – я своей властью велю ей убираться вон… и назову дурой.
Девочка гордая, она уйдёт.
Мартин не знал, чего было больше в словах Клима – искренней
тревоги за талантливую девочку, взявшую на себя груз не по силам, или ревности
учёного, почуявшего сильного соперника. Но Библиотека – и впрямь мир не для
взбалмошной семнадцатилетней девчонки. Лет через пять – и в этом Мартин был
убеждён – по каменным островкам бродила бы полуголая беременная женщина, за
руку которой цеплялась бы парочка детей. И никакие тайны древних языков её бы
не интересовали. Всему своё время. В юности следует учиться и беситься,
бороться с несправедливостью и потрясать мир… а перерывать горы пустой породы в
поисках драгоценной крупицы знания – привилегия зрелости.
– А теперь – обедать? – предложил Клим. – Вы уже пробовали
местный рыбный суп?
…На обед собрались все жители посёлка, не отправившиеся
вместе с Ириной постигать тайны Вселенной. Клим и две индианки-поварихи (у
Мартина сложилось чёткое ощущение, что они обе – жёны директора), десяток
мелких ребятишек и два старика, видимо, приглядывающие за детьми в отсутствие
родителей.
– Так и живём, – весело сказал Клим. – Коммуна своего рода.
А что поделать? Нехватка ресурсов всегда приводит к извращённым формам
общественного устройства.
Детям Мартин раздал по кусочку шоколада – старшие немедленно
сжевали лакомство, младшие пробовали шоколад с опаской. Один малыш даже
заревел, пуская коричневые слюни.
– Сладкого не хватает, – со вздохом признал Клим, первым
поднося ложку ко рту. – Пытаемся варить патоку из кувшинок… но я постесняюсь
предложить вам снять пробу. Сладости и хлеб – вот с чем тут проблема…
Мартин предложил взрослым галеты, поколебался и разделил по
половинке галеты среди детей. Некоторое время все молча грызли редкий
деликатес. Старики галеты сосредоточенно сосали, осторожно обмакивая их в
рыбный бульон.
А суп и впрямь оказался вкусным! Густой, наваристый, с
кусочками рыбы и моллюсками, с похрустывающими на зубах, будто капуста, лентами
водорослей. Мартин съел две миски, поблагодарил женщин – и подарил им пакетик
красного и пакетик чёрного перца.
Клим только покачал головой:
– Мартин, скажите, как часто вы странствуете между мирами?
Вы третий на моей памяти человек, догадавшийся прихватить пряности.
– Очень часто, – признался Мартин. – Если кто-нибудь
проводит меня до Станции, то я отдам вам все остатки припасов. Но только после
того, как ключники примут мою историю.
– Непременно проводим, – улыбнулся Клим. – И письма вы
захватите?
– Захвачу, – кивнул Мартин.
Облагодетельствованные специями индианки принесли
пластиковую флягу литра на три. Разлили по кружкам мутную опалесцирующую
жидкость – немного, граммов по пятьдесят. Мартин внимательно посмотрел, как
пьёт Клим – залпом, крякнув и закусив кусочком рыбы. Понюхал напиток – брага
пахла рыбой и спиртом, но сивушных тонов почти не было. Глотнул – водорослевая
самогонка обожгла нёбо, шершавым горячим комком прокатилась по пищеводу, но
оставила неожиданно приятное свежее послевкусие.
– Явные тона мяты и аниса, – с удивлением отметил Мартин.
Клим гордо улыбнулся:
– Не коньяк, но пить можно. Вот для табака заменителей не
нашли…
Мартин покорно достал пачку крепких французских сигарет.
Взрослые граждане Библиотеки мгновенно расхватали «Житан» – кто по одной
сигарете, а кто, виновато улыбаясь, по две-три. Ребёнок постарше, потянувшийся
к пачке, получил по рукам.
Приличия ради и Мартин закурил. Он предпочёл бы сигару,
спрятанную в рюкзаке для особых случаев, но дразнить людей не хотелось.
– Иной раз придёшь к Станции, выждешь, пока ключник трубочку
закурит, – скрипуче сказал один из стариков, – да и подойдёшь для разговора…
Что попало несёшь, лишь бы дымку нанюхаться… хорошо, ключники терпеливые,
слушают долго… когда и винцом угостят…
– А вот табаку никогда не предложат, – печально сказал
второй старик.
– Они ещё и марихуану покуривают, – заметила та индианка,
что помоложе. Посмотрела на Мартина.
Мартин не пошевелился.
Выпили ещё дважды по пятьдесят. После этого Мартин улыбнулся
и отставил кружку. Никто не настаивал, да и местным вполне хватило. Дети разбежались
– кто плескался в каналах, кто бдительно следил за малышами. Взрослые, кроме
Клима, пустились в сбивчивый разговор. Друг про друга они всё давным-давно
знали, сейчас их интересовал лишь один слушатель – Мартин. Он узнал, что одного
старика зовут Луи, он француз, физик, отправившийся на Библиотеку после того,
как овдовел, – доживать остаток дней с пользой для науки. Второй старик
оказался немцем, филологом, как и индианки. Те, кстати, были сёстрами и
действительно являлись жёнами Клима. Через час у Мартина сложилось ощущение,
что он прожил на Библиотеке несколько лет. Самые занятные истории – о ночной
рыбалке и разлившейся браге, о геддаре, который на спор рубил обелиск своим
мечом, и о сумасшедшем, явившемся на Библиотеку в поисках несуществующих «древних
технологий», – стали идти по кругу. Сёстры завязали скучный профессиональный
спор о знаке препинания, означающем «я говорю с иронией, не относитесь к моим
словам слишком серьёзно».
– А вот и наши идут, – сказал наконец Клим.
Мартин поднялся, посмотрел на север.
И впрямь – шли. Около сотни человек: мужчины и женщины,
подростки и старики. Очень смешно было наблюдать за этим шествием, нестройной
колонной вытянувшимся на сотню метров. Над толпой постоянно поднимались головы
– это кто-то перепрыгивал через канал. Люди казались не то толпой сумасшедших
танцоров, тренирующихся перед групповой пляской, не то усталыми бегунами на
трассе с препятствиями.
– Где там наша Ирочка, – насмешливо сказал Клим, встав рядом
с Мартином. – О! Вот она. Впереди. Правда, уже не на лихом коне.
Мартин тоже заметил Ирину и с понятным любопытством
вгляделся в приближающуюся девушку. Ирина оказалась выше, чем ему
представлялось по снимкам и видеозаписям. Рыжие волосы, которые на Земле лежали
ниже плеч, были коротко пострижены. Одежда – простая и рациональная: кроссовки,
шорты защитного цвета и тёмно-серая футболка. А ведь какие шикарные платья
носила…
Но больше всего Мартина занимало лицо Ирины. Да, она
действительно потерпела поражение – это было видно сразу. И по плотно сжатым
губам, и по слишком сосредоточенному, отгоняющему слёзы взгляду. Да и заметная
дистанция между Ирочкой и остальными людьми свидетельствовала о положении
низвергнутого кумира.
