– И что ты предлагаешь? – спросил Мартин.
Ирина засмеялась.
– Я тебя люблю. Не выходи, Мартин!
Шум – совсем лёгкий, – и наступила тишина.
– Доггар-кен, пусть Ирина что-нибудь скажет, – попросил
Мартин, поднимая голову.
Доггар ответил не сразу:
– Мартин-кен, мне, право, очень жаль. Ирина не солгала. Мы
на господствующей высоте. Она… возможно, последствия парализатора…
Мартин попытался прицелиться на звук. В душе было пусто.
– Мне очень жаль, – повторил Доггар. – Она шагнула с обрыва.
Я её вижу… смутно. Если ты сейчас выйдешь – мы постараемся её поднять. Наша
медицина…
– Она просила не выходить, – сказал Мартин и открыл огонь.
То ли удача ему изменила, то ли туман мешал определить
направление – Доггар лишь вздохнул. И сказал:
– Мне очень, очень жаль…
А в следующий миг ударили пулемёты.
Почему-то Мартин ожидал, что в него станут стрелять из
тепловых ружей. Но то ли это оружие не пользовалось у аранков популярностью, то
ли пули сочли более надёжными – по камням загрохотало, будто тяжёлый летний
град просыпался на жестяную крышу. В основном трассы шли над головой – высота
была не столь уж и господствующей… но прямо перед лицом Мартина вонзилась в
камень тонкая длинная стрелка из серебристого металла. Другая отколола чёрный
хрусталь скалы, осыпав его каменными брызгами. Третья пронзила левую руку – он
не почувствовал боли, лишь пальцы, меняющие обойму, оказались липкими, окровавленными.
И тут ударили молнии.
Первый разряд Мартин счёл каким-то новым оружием, которое
применил нетерпеливый аранк. Над головой зазмеилась белая ломаная черта,
вонзилась – высоко-высоко, в чёрную скалу. Ударил гром, а от скалы будто пошёл
густой гул.
Второй разряд прошёл горизонтально над землёй – красивая,
небывалая, сиреневая молния, от горизонта к горизонту, будто окольцовывающая
планету. Запахло озоном, и волосы на голове затрещали от статического
электричества.
– Что это? – воскликнул Доггар. Пулемётный треск стихал –
аранки, очевидно, приписали происходящее действиям Мартина.
И Мартин засмеялся – поскольку так оно и было.
Талисман заработал.
Древний завод получил новую программу. И начал производство
нового детонатора – для людей…
Или – только для Мартина?
Молнии стали меньше, зато били теперь непрерывно. Небо
покрылось огненной сеточкой, небо ревело и гневалось, будто Юпитер-Громовержец.
Чёрные скалы засветились – тусклым, режущим глаза светом, туман стал чуть
прозрачнее. Подул ветер – резкий, но неуверенный, никак не желающий
определяться с направлением. Зародился от удара молнии и пронёсся со скоростью
экспресса маленький, бешено крутящийся вихрь.
Снова застрочил пулемёт – но неуверенно, фальшиво, будто
стеснялся тягаться с буйством стихии. Мартин погладил каменный люк – тот был
горячим.
И в этот миг в него вошли сразу три пули. Первая пробила
руку у самой кисти, пригвоздив её к люку, вторая вошла в спину под правой
лопаткой, третья клюнула в ногу.
Мартину очень хотелось кричать, но, до крови прикусив губу,
он сдержался.
Ирина ведь не закричала, шагая с обрыва – навстречу своей
седьмой и последней смерти…
– Мартин, ты не оставил нам выхода… – сказал Доггар.
Мартин посмотрел на часы. Доггар тоже считал время – не мог
не считать. И он не даст ему шанса достать детонатор. А оставалось ещё четыре
минуты…
Молния – ветвистая и роскошная, молния в стиле барокко, с
финтифлюшками и завитушками, в гроздях шаровых молний, в сполохах синих огней,
птицами разлетевшихся по небу, – ударила над самой головой.
И Мартин увидел чётко и явственно, как цифры на
«Casio-tourist» ускорили бег и за мгновение перескочили на четыре минуты
вперёд.
Тогда Мартин засмеялся.
Люк был скользким от крови, и руки проскальзывали. Он
отворачивал один-единственный несчастный виток больше минуты.
Прежде чем сдвинуть каменную крышку, ему пришлось
передохнуть.
– Мартин, сдавайся! – донёсся до него голос Доггара. – Твою
женщину ещё можно спасти! Вставай, мы тебя не тронем!
– Русские не сдаются, – пробормотал Мартин, рывком спихивая
люк.
На дне «сейфа» подрагивал шарик золотистого желе. Он
светился внутренним светом – чистым и ясным, будто на него падал луч
настоящего, земного Солнца.
Мартин подцепил шарик – тот будто сам вкатился на ладонь.
Детонатор для человека оказался тёплым и мягким, по пальцам от него шло лёгкое
покалывание. Мартин перевернулся на спину.
Белый туман над головой кипел. Ветвились молнии, колотили в
вершины чёрных скал. Временами в тумане возникали прорехи и бешено крутящиеся
смерчи. Колючий свет злой звезды пробился в разрыв тумана и уколол Мартина в
глаза.
Мартин открыл рот и бросил золотистый шарик на язык.
По горлу покатилась тёплая волна.
– Мартин, даём тебе три секунды! Одна!
Самое обидное – он не знал, как быстро подействует
детонатор. Сутки, час? Да хоть бы и минута…
– Иринка, я всё время не успеваю… – пробормотал Мартин. По
телу прошла судорога, и он вдруг увидел чужое солнце сквозь облака.
– Две!
Ему показалось, что тело выворачивается наизнанку – будто
отвергая непрошеное угощение, протестуя, всеми своими животными инстинктами
цепляясь за простоту и безмятежность человеческого существования. Мартин
скрючился, давя тошноту.
– Три!
Сердце гулко стукнуло в груди – и застыло. Мартин лежал,
жадно глотая ненужный воздух.
А на вершине холма уже знакомо зашелестело – и туман над
головой вспыхнул.
Вначале над Мартином прошла электромагнитная волна.
Переливаясь всеми цветами радуги – и уходя в те части спектра, которые не положено
видеть рождённому человеком. Потом пошёл поток жёсткого излучения. Мартин
поднял руку и подставил ладонь под поток гамма-лучей. Почувствовал, как они
дождём барабанят по коже.
И только потом воздух вскипел, и ударила плазма.
Мартин встал…
…коснулся Ирины – соединяя разорванные ткани, запуская
сердце, вычищая из тела продукты распада. Часть нейронов Библиотеке, и
объясняет бывшему завхозу, что расшифровка имён в некрополе – не более
продуктивна, чем гадание на птичьих костях…
