– Я из Херсона, молодой человек, – воскликнул бармен, гордо
выпрямляя спину. – Это вовсе не Одесса, это лучше! А вы откуда?
– Москва.
– Где только земляков не встретишь, – пожимая Мартину руку,
философски заметил бармен. – Чем могу помочь?
Мартин достал фотографию и показал бармену.
– Встречал, – едва взглянув на фотографию, отозвался бармен.
– Когда же она заходила… дай Бог памяти… в пятницу? Или в субботу?
– В пятницу, – сказал Мартин.
– Нет, вроде бы в субботу… – размышлял бармен. – Или в
воскресенье? Вот что я вам скажу, поговорите-ка с тем сударем, что у окна!
Девочка с ним долго разговаривала.
Сударь у окна оказался невысоким мужчиной лет сорока.
Ермолка, небрежно сдвинутая на затылок, не скрывала благородную залысину,
открывающую высокий лоб мыслителя и большую часть темечка. Мужчина был худ, но
жилист, одет в потёртые джинсы и рубашку из светло-коричневой замши. Если
бармен производил впечатление человека печального, то сударь в ермолке казался
просто средоточием вселенских скорбей. Цивилизация, похоже, чем-то серьёзно
перед ним провинилась – и мужчина не ожидал от окружающих ничего хорошего. К
поясу его была пристёгнута солидных размеров кобура с огромным никелированным
револьвером, на столе стояла ополовиненная бутыль «очень даже самогона». Именно
в эту минуту сударь готовился сделать очередной глоток – долго морщился,
подозрительно вглядывался в стакан, отворачивался и брезгливо принюхивался к
пойлу, но в итоге всё-таки выпил. Йог, насильно уложенный на постель из
гвоздей, и тот не перенёс бы муку более стоически.
– Как его зовут? – спросил Мартин.
– А вот этого никто не знает, – усмехнулся бармен. –
Поговорите, может быть, он вам назовётся?
Благодарно кивнув, Мартин взял своё пиво и подошёл к ковбою,
всё ещё осмысливающему порцию алкоголя. Спросил:
– Простите?
– Садись, – мрачно сказал ковбой. Наполнил стакан до краёв и
подвинул Мартину.
На какие только жертвы не приходится идти частному
детективу!
Мартин не стал принюхиваться. Конечно, вид таинственного
«сударя» не служил рекламой напитка, но вряд ли в баре подавали явную отраву.
Он выпил залпом и мгновенно приник к пивной кружке.
Нет, это и впрямь было не виски. Самогон. Впрочем, самогон
качественный, ничуть не хуже российского.
– Ну, рассказывай, – видимо, сочтя испытание пройденным
успешно, сказал мужчина.
– Меня зовут Мартин…
– А я не могу назвать своё имя, – печально ответил ковбой.
– Почему? – поинтересовался Мартин.
– Меня убьют. Тут же.
Во взгляде лысого ковбоя была такая глубокая убеждённость,
что Мартин спорить не стал:
– Хорошо, как вам будет угодно. Я ищу девушку…
– Покажи. – Ковбой протянул руку, взял фотографию, несколько
мгновений изучал её. – Да. Хорошая девушка. Очень добрая, славная. Мы с ней
беседовали.
– Родители девушки наняли меня, чтобы найти её, – пояснил
Мартин. – Вы не могли бы рассказать мне, о чём вы беседовали?
– Будет ли это честно? – спросил ковбой. – Если девушка
покинула дом…
– Она мертва, – сказал Мартин. – Я пытаюсь всего лишь
разузнать о её последних днях. Сударь…
Ковбой покачал головой:
– Ну почему этот бармен так уверен в моём русском
происхождении?
– Потому что сам русский? – предположил Мартин.
– Ой, не смешите мои мокасины! – махнул рукой ковбой. – В
пять лет эмигрировать с Украины – и считать себя русским? Ладно, зовите меня
как хотите. Сударь, сеньор, мистер…
Он налил в стакан немного виски, подвинул Мартину, а сам
взял бутылку:
– За девочку, мир её праху.
Пришлось снова выпить. Мартин печально подумал, что с такими
темпами он не успеет ничего узнать – свалится под стол.
– Как погибла-то? – занюхивая рукавом, спросил ковбой.
– Случайность, – поколебавшись, сказал Мартин. – Нападение
животного.
Ковбой покачал головой:
– Надо же… Мы с ней в воскресенье познакомились. Вижу –
грустит девчонка, скучает над пивом, заговорил…
Мартин решил не поправлять ковбоя. Его собеседник
мечтательно продолжал:
– Славная девочка. Я бы ей помог, но какой из меня помощник…
только беду бы накликал… Она хотела исследовать руины, те, что у серебряного
рудника. Я её как мог отговаривал – видел я эти руины, ничего интересного. Но у
неё была какая-то хитрая идея. Мол, эти руины на самом деле – и не руины вовсе.
– Это как? – удивился Мартин.
Ковбой пожал плечами:
– Да я толком и не понял. Девочка всё смеялась, говорила,
что ей повезло обдурить ключников. Наверное, прошла Вратами с какой-то
пустячной историей… А потом сказала, что все мы слепцы. Что все мы – почти
боги. Что скоро мир изменится, да ещё как.
– Сколько же вы выпили… – пробормотал Мартин. Рассказ ковбоя
удивления у него не вызвал, в семнадцать лет и девочкам, и мальчикам
позволительно грезить о коренной переделке мироздания. Но Ира казалась ему
более хладнокровной особой.
– Она – кружку пива, – уклончиво ответил ковбой. – Я очень
хороший собеседник. Женщины и дети мне доверяют.
– Что-нибудь ещё она говорила? – спросил Мартин.
– Тоже хотите мир изменить? – усмехнулся ковбой. – Да всякие
пустяки. Ей вроде как хотелось побольше сказать, но она сдерживалась. Всё
какие-то пустяки… – Он посмотрел в окно. – О! Гляди!
Мимо бара медленно проезжал микроавтобус. Увидев в окошках
детские мордашки, Мартин с удивлением подумал, есть ли необходимость в школьном
автобусе в таком маленьком городе.
Ковбой тут же развеял его сомнения:
– Фермерских ребятишек со школы повезли… Ира его тоже
увидела, засмеялась и говорит: «Автобус небось муниципальный?» Я говорю, что
вроде как да, техники тут мало, с нефтью тоже вечно проблемы… низкосортная она…
Девчонка и говорит: «То-то!» С торжеством таким, будто открытие сделала.
Мартин проводил автобус взглядом. Пожал плечами:
– Спасибо. Так, значит, вы видели Ирину только один раз, в
субботу?
– В воскресенье, – твёрдо сказал ковбой. – Из церкви
вернулся. – Это прозвучало так, будто из питейного заведения он выбирался
только к воскресной проповеди. – Тут она и подошла. Позавчера ещё видел, только
мельком, ручками друг другу помахали, даже не разговаривали.
