– Теперь я вернусь домой и расскажу родственникам погибшей
женщины, что она отомщена, – продолжал Мартин. – Властям нашего мира я не стану
сообщать о случившемся. То, что произошло за Вратами, их не касается.
Ключник начал набивать трубку. Кончики пальцев у него были
бесшёрстные, с чёрной блестящей кожей, как у обезьян. Требовалось очень хорошо
присмотреться, чтобы понять – это не кожа, а мелкие чешуйки.
– Здесь грустно и одиноко, – пробормотал он. – Я слышал
много таких историй, путник.
Мартин помолчал, потом достал из кармана ещё один жетон.
– Я шёл по пятам беглеца, – сказал он. – Этот мир встретил
меня дождём, но никакой ливень не может смыть все следы. Я понял, что мой путь
верен, когда нашёл след первого привала. Потом, с вершины одного из холмов, я
заметил людей. Двоих людей – один отставал, но догонял другого. Я понял, что их
встреча грозит бедой, и ускорил шаг. Но я опоздал. Вскоре прямо на дороге я
наткнулся на тело юноши, почти мальчика, ему было лет шестнадцать-семнадцать.
Беглец подпустил его ближе – и застрелил.
– Зачем? – заинтересовался ключник. – Ему понравилось
убивать?
– Нет. Это страх заставил беглеца спустить курок. Он ждал
погони, он боялся, что следом отправится охотник. Он не стал разбираться. Он
даже не задумался, может ли такой зелёный юнец быть охотником. Месть бесплодна,
ключник, месть не поднимет мёртвых из могилы и не прибавит в мире доброты.
Вначале я не собирался убивать беглеца. Но я стоял над телом мальчика,
прошедшего Вратами и встретившего смерть под чужим небом и чужим дождём. Что он
искал за пределами Земли? Богатства, славы, любви? Просто приключений? Не знаю.
Чем он сумел расплатиться за проход? Почему был так наивен, почему не понимал,
что самое опасное в чужих мирах – это человек? Не знаю. Но я понял, что беглеца
нельзя отпускать. Когда-то в его душе жили и любовь, и доброта. Остался страх.
Будь возможным убить лишь страх – он никогда больше не поднял бы руки на
человека. Но пока человек жив – он не перестанет бояться. Поэтому я убил
беглеца и взял его жетон.
Ключник раздумывал, качаясь и пуская клубы дыма. Вынул изо
рта трубку.
– Ты развеял мою грусть и одиночество, путник. Входи во
Врата и продолжай свой путь.
Теперь Мартин мог подняться на второй этаж, занять одну из
предназначенных для людей комнат, принять горячую ванну и пообедать. Или
продолжить путь немедленно.
Мартин кивнул. Налил себе бокал вина. Произнёс в
пространство, стараясь, чтобы вопрос звучал как можно более риторически:
– Чем же была плоха первая часть истории…
Конечно же, ключник не ответил. Конечно же, Мартин и не ждал
ответа. Залпом выпив вино, он поднялся.
– Спасибо за науку, ключник. Прощай.
– А ты дошёл до города, путник?
– Нет. Я видел вдали огни, но не хотел терять время.
– Это большой город, – сообщил ключник. – Самый большой
город Хляби. Там живёт три тысячи людей и почти десять тысяч нелюдей. Город
стоит на берегу мелкого моря, и жители добывают водоросли. Отвар их ценится во
многих мирах – он продлевает жизнь и придаёт яркость впечатлениям. В городе
отвар пьют все, от мэра до последнего нищего, но в других мирах он доступен
лишь самым богатым и влиятельным. Это моя история, и пусть она развеет твою
грусть.
– Спасибо, ключник, – сказал Мартин и пошёл к двери. Уже
входя в здание, не удержался, посмотрел назад. Ключник всё так же раскачивался
в кресле. Короткий треугольный хвост свешивался из вырезанной в спинке кресла
дырочки.
Всё-таки ключники были рептилиями. Пусть и поросшими мехом,
пусть и похожими на обезьян.
В коридорах Станции было тепло и тихо. Каменный пол
покрывали плотные циновки, литые бронзовые светильники давали странный
тревожный свет – спектр был рассчитан не только на людей. Мартин поднялся на
второй этаж и зашёл в одну из «человеческих» комнат – со слишком массивной
мебелью и подозрительно низкими стульями, но всё-таки удобную. Зато ванная
оказалась роскошной – с глубоким круглым бассейном и чем-то вроде турецкой бани
в маленькой кабинке. Разумеется, не ради удовольствия людей – для какой-то из
гуманоидных рас тепловые процедуры были жизненно необходимыми.
А ключники всегда соблюдали свои обязательства.
Мартин разделся, пустил воду в бассейн, сполоснулся под
душем и зашёл в банную кабинку. В каменной стене потрескивал нагреватель, а за
прозрачной дверью пузырилась, наполняя бассейн, горячая вода. Мартин сидел,
опустив голову на грудь, закрыв глаза, медленно впитывал тепло всем телом.
Проклятый дождь вымотал его сильнее, чем он предполагал.
Интересно, сколько ему позволили бы отдыхать, не удовлетворись
ключник рассказом?
Сутки, двое?
Однажды удача может отвернуться от него. И очередной
ключник, развалившись в кресле-качалке или вытянувшись на циновке, будет раз за
разом повторять: «Здесь грустно и одиноко, путник». Чем руководствовались
ключники, принимая или отклоняя плату за проход Вратами, до сих пор оставалось
загадкой. Достоверно было известно лишь то, что они отвергают истории, взятые
из художественных книг, кинофильмов или общеизвестных исторических документов.
Годились истории, случившиеся с самим рассказчиком или передающиеся устно. Ни
одной историей нельзя было расплатиться дважды, пусть и в разных Вратах, –
ключники обменивались информацией мгновенно или почти мгновенно. Нельзя было
рассказывать истории «впрок» – только перед проходом во Врата. Вполне годились
истории придуманные, но в этом случае ключники были особо придирчивы к сюжету и
стилю повествования. Истории трагические или романтические нравились ключникам
гораздо больше, чем пасторальные или описания природы. Неплохо шли истории юмористические
и детективные, загадочные и мистические. Почти всегда срабатывали повествования
мемуарные, но большинству людей приходилось рассказать всё мало-мальски
интересное, случившееся в их жизни, чтобы удовлетворить ключника. Возможно, это
было изощрённой ловушкой, позволявшей воспользоваться Вратами любому человеку.
Любому – но лишь один раз.
Чем смог расплатиться за проход мальчик, лежащий сейчас в
чужой земле в двадцати километрах от Врат?
Историей своей первой и последней любви? Скорее всего.
Мартин выбрался из кабинки, погрузился в бассейн. После бани
тёплая вода казалась приятно прохладной. Поколебавшись, Мартин всё-таки
дотянулся до одежды, достал жетон и часы. Часы надел на руку, жетон некоторое
время рассматривал. Потом коснулся нескольких кнопок на часах и поднёс их к
жетону.
Вообще-то это было запрещено российским законом… нет,
неверно – не было разрешено частным лицам. Но сканеры жетонов всё-таки
продавались на чёрном рынке, порядка ради замаскированные под часы или
портативные компьютеры.
