– То-то и оно, – кивнул Мартин. – Такое ощущение, что над
девчонками злой рок повис. Одну убило взбесившееся животное, другую – шальная
пуля.
– Некоторым Землю покидать нельзя, – согласился шериф. –
Господи Иисусе… не завидую я тебе, парень.
– Я как представлю, что мне придётся им рассказывать, сам
себе не завидую, – вздохнул Мартин.
Несколько минут они в молчании пили кофе, потом шериф достал
фляжку и разлил по глотку виски в маленькие серебряные стаканчики. Не без
гордости пояснил:
– Собственное производство…
В общем, расстались они почти друзьями. Мартин не вспоминал
пары полученных за ночь зуботычин, Глен не припоминал высказанных Мартином в
пылу допроса обещаний. Ему вернули все вещи, и шериф даже предложил вместе
сходить в гостиницу, чтобы Мартину без споров вернули деньги за оплаченный
вперёд номер. Мартин махнул рукой и от предложения отказался.
Уже в дверях шериф словно бы невзначай предложил Мартину
транспорт до Станции – совершенно случайно его помощник собирался ехать в том
направлении. Мартин с благодарностью согласился. Они обменялись рукопожатиями и
расстались вполне довольными друг другом.
Доставить на Землю письма Мартина не попросили. Здесь
доверяли только своей почтовой службе. Зато травы, из которых заваривали
местный аналог чая, продали с удовольствием и никаких пошлин на вывоз налагать
не стали. Всё-таки свобода торговли здесь была свята.
Конечно, Мартина весьма интересовало, в каком звании на
самом деле состоит шериф, в каком ведомстве служит – за право контролировать американские
колонии боролись между собой ЦРУ, АНБ и ФБР. Но задавать такой вопрос было по
меньшей мере неразумно, тем более для частного сыщика, провалившего простейшее
задание.
Пусть уж американцы, раз им втемяшилось такое в голову,
продолжают делать вид, что колония на Прерии-2 полностью независима и
существует на свой страх и риск. В конце концов, есть парочка колоний, где
преобладает русское население. И пусть дела у них идут не бог весть как хорошо,
но и там изрядная часть местного населения успела поносить погоны.
Крепкий «лендровер» доставил Мартина к Станции за полчаса.
По-прежнему паслось невдалеке стадо, только подросток-пастушок, проводивший их
бдительным взглядом, теперь был другой. Интересно, это неофициальные помощники
или что-то вроде кружка «Юный друг шерифа»?
– Если родители девушки захотят навестить могилу, – сказал
крепкий парень, отряжённый шерифом на проводы Мартина, – то мы будем рады их
видеть.
Фраза прозвучала цинично, но Мартин не стал придираться.
Парень явно переживал о смерти красивой молодой девушки.
– Я передам, – сказал Мартин.
– У нас вообще-то очень редко случаются такие неприятности,
– продолжал парень. – Порой забредает идиот, который хочет скакать по степи и
палить во все стороны. Но мы таких быстро вразумляем.
– Это у вас ещё будет, не волнуйтесь, – сказал Мартин. – И
стрельба на скаку, и ограбление почтовых дилижансов, и набеги индейцев. Вот
перевалит население за сотню тысяч – и начнётся.
Парень немного обиделся и буркнул:
– Индейцы мирные, мы с ними хорошо ладим…
Подхватив рюкзак, Мартин выбрался из машины. В голове
вертелись самые разные планы, но мечта о горячей ванне превалировала.
– Домой? – спросил Мартина вслед помощник шерифа.
– Конечно, – бодро соврал Мартин.
И пошёл к крыльцу.
Этот ключник явно был трезвенником. Или же на Прерии-2
ключники ввели сухой закон. Если вчера он пил лимонад, то сегодня –
свежевыжатый апельсиновый сок.
Мартин от вежливо предложенного напитка не отказался, выпил
сок, закурил, посидел, собираясь с мыслями. Ключник доброжелательно смотрел на
него, развалившись в плетёном кресле, и готов был, казалось, ждать рассказа до
вечера.
– Очень интересно смотреть в чужие окна, – сказал Мартин.
Ключник завозился, устраиваясь поудобнее. Налил себе новый
стакан сока, бросил пару кубиков льда из термоса.
– Не заглядывать, – продолжил Мартин, – а именно смотреть.
Люди привыкли считать, что их дом – их крепость. Люди не любят бесцеремонных
гостей. Может быть, потому мы и вас недолюбливаем – явились без спросу, не
позаботились спросить разрешение на то, что мы охотно бы разрешили… Но у каждой
крепости есть свой флаг. И пусть наши флаги – лишь занавески в наших окнах. Всё
равно это флаги. Для прохожего, что поднимет глаза, проходя мимо по улице. Для
живущих в доме напротив. Да пусть даже для извращенца, что сидит у своего окна,
выставив бинокль между занавесками! Флагом может быть всё что угодно. Кружевная
тюль и изящные шторы, стеклопакеты и жалюзи. Ёлочка, нарисованная на стекле
зубной пастой перед Новым годом. Цветы в горшках или мягкая игрушка на
подоконнике. Аквариум с рыбками или вазочка с засушенной розой. Даже грязные
окна, за которыми оборванные обои и голая лампочка на шнуре, – тоже флаг. Пусть
и белый флаг капитуляции перед жизнью… Мне нравятся города, в которых не боятся
поднимать флаги. Обычно это чужие города… в России нас слишком долго отучали
иметь своё знамя. А мне нравится, когда люди не боятся гордиться собой. Мне
нравится приветствовать чужие флаги.
Он замолчал, переводя дыхание. И продолжил, глядя на
ключника:
– Мне интересно, каким люди видят мой флаг. Иногда я ставлю
на подоконник старую красивую лампу с матовым абажуром и включаю её на всю
ночь. Просто так. Пусть кто-нибудь, проходя мимо, увидит свет и решит, что
здесь читают хорошую книгу или бьются над упрямой теоремой, занимаются любовью
или сидят над постелью больного ребёнка. Пусть подумают что угодно. Главное,
чтобы никто не догадался, что у меня нет своего знамени.
Мартин замолчал, налил себе сок.
Ключник пошевелился в кресле, сонно пробормотал:
– Ты развеял мою грусть и одиночество, путник. Входи во
Врата и продолжай свой путь.
Мартин, вовсе не собиравшийся заканчивать историю так
быстро, поперхнулся соком. Но постарался смущение скрыть, кивнул и сказал:
– Спасибо, ключник. Мне кажется, что меня ждёт долгий путь.
Я не уверен, что он закончится на планете аранков.
– Флаги… замки… крепостные стены и глубокие рвы… –
пробормотал ключник. – Вовсе не страшно, что флага ещё нет. Важнее, что ты его
ищешь.
Мартин подождал немного, но ключник молчал. Он кивнул и
направился к двери.
– Нам известна одна-единственная раса в галактике, которая
не имеет нужды в знамёнах, – неожиданно продолжил ключник. – Аранки –
высокоразумные и во всех отношениях приятные существа. Но они не понимают
выражения «смысл жизни». У них нет религии и даже понятия Бога. Они наделены
инстинктом самосохранения, но не боятся смерти. Они обладают прекрасным
чувством юмора, гуманны, любопытны и обаятельны. Но ни один представитель этой
расы не задаётся вопросом, в чём смысл жизни. Никогда. Они рассматривают само
это понятие как любопытный феномен, свойственный иным разумным формам жизни, но
не испытывают комплекса по поводу своей ущербности… или уникальности.
