Мартин разговора не начинал.
– Скажите, дорогой, – громко начал парень, – ви знаете
Голубые Дали?
– Я бывал на этой планете, – сухо ответил Мартин.
– И они таки действительно вам дали? – бездарно копируя
«еврейский» акцент, спросил парень.
– Молодой человек, прекратите паясничать! – не выдержал
еврей.
Парень радостно обернулся к нему:
– Что ви говорите? Ви антисемит? Или ви голубой?
Компания на диване радостно заржала. Эти ребята пытались достать
окружающих в основном двумя темами – еврейским вопросом и гомосексуализмом.
Евреями они, как правило, не были.
Мужчина поднялся и быстро пошёл к парню. Он выглядел
достаточно крепким, чтобы навалять щенку по морде… если бы это было не здесь…
впрочем, и здесь у парня имелось трое дружков… Мартин перехватил мужчину в двух
шагах от его довольно лыбящейся цели. Крепко взял за руку, сказал:
– Возьмите сигарету.
– Я не курю. – Мужчина ответил не сразу, не отрывая от парня
ненавидящего взгляда.
– А вы закурите, – попросил Мартин. – Сделайте мне
одолжение. Любая физическая агрессия на Станции приведёт к вашему исчезновению.
Не знаю, куда вы исчезнете, но вас больше никто и никогда не увидит.
Мужчина сглотнул. Кивнул. Взял у Мартина сигарету, и они
подошли к пепельнице.
– Так ви гой-лубые поц-аны? – продолжал кривляться юноша.
До Мартина даже не сразу дошло, что происходит. Парень
провоцировал! Мартина, еврея, всех остальных, ожидающих своей очереди на
прохождение Врат! Компании очень хотелось посмотреть, как кто-то исчезнет.
– Агрессия на Станции запрещена, – повторил Мартин скорее
себе, чем молодому подонку или его жертвам.
– Стыдно, – коротко сказал ему еврей, неумело затягиваясь. –
Вот за них… стыдно.
– Вы не стыдитесь, – попросил Мартин. – И не обижайтесь. Вы
бы их пожалели лучше. Им же придётся отсюда выйти. И рано или поздно они
наткнутся на того, кто не поймёт их специфическое чувство юмора. А на
колониальных мирах нравы простые.
– О чём вы, гой-лубые? – продолжал парень.
– Видите, он начинает повторяться, – заметил Мартин. –
Подобный стиль поведения существует лишь в Сети, где нет опасности получить по
физиономии. Сейчас ребятам кажется, что они нашли ещё одно место для безопасных
издевательств над окружающими – Станции. Но за вход на Станцию надо платить. И
игра словами здесь им не поможет.
– Таки вы антисемиты! – тупо повторил парень. – Да?
Мартин посмотрел на него ещё раз. Попытался – как обычно это
делал с фотографиями клиентов – представить себе душу человека, его внутренний
мир, его мечты… смысл его жизни. Слабые места. Комплексы. Все те крошечные
невидимые пружинки, что движут человеком.
У Мартина получилось.
Он заговорил. Так, как стал бы говорить перед ключником,
убеждая того в ценности только что выдуманной истории.
Только теперь ему надо было убедить парня.
Мартин не сказал ни одного бранного слова. И даже не стал
играть словами – чего тот наверняка ждал.
Но, видимо, Мартину удалось задуманное. Парень побагровел,
прошипел что-то нечленораздельное и замахнулся…
До лица Мартина долетел порыв ветра от кулака. Сам кулак
исчез, как и его хозяин.
Троица на диване остолбенела.
– Это именно так и происходит, – любезно объяснил Мартин. –
Вам не делают предупреждений. Вам всё объясняли заранее… дорогие.
– Чёрт… – сказал мужчина. На лбу у него проступил пот. –
Чёрт…
– На его месте должны были быть вы, – сказал Мартин. – Или
я.
– Вы его подставили, – тихо сказал мужчина.
– Да, я его подставил, – согласился Мартин. – Мне кажется,
это справедливо.
– Ты козёл! – завопил один из дружков исчезнувшего, враз
теряя наигранный акцент и забывая коверкать слова. – Сволочь, паскуда!
– А ты меня ударь, – предложил Мартин.
– Мы тебя найдём, куда бы ты ни отправился! – смешно
подпрыгивая на диване, но не решаясь встать, кричал парень.
– Факью, – сказал Мартин. – Он же Мардж. Родной мир дио-дао.
Милости прошу. Но учтите, что по их законам убийство половозрелого существа не
является преступлением. А я всегда соблюдаю местные законы.
– И вы готовы их убить? – тихо спросил еврей. Похоже,
несмотря на весь свой гнев, он не желал парню такого конца… и теперь не знал,
как держать себя с Мартином.
– Защищаясь – да, – признался Мартин.
– В убийстве врага нет ничего постыдного, – донеслось от
двери. Мартин обернулся.
В проёме стоял геддар. Высокая фигура, уши-полукружия,
разнесённые слишком далеко глаза, тёмно-серый нечеловеческий цвет кожи… Чужих
трудно различать, но Мартину показалось, что это лицо ему знакомо.
– Мы встречались? – спросил Мартин.
– Библиотека, – коротко ответил геддар, и Мартин узнал его
окончательно. Кадрах, друг Давида. Разумеется, тот факт, что Мартин знал имя
геддара, не давало ему оснований произносить его вслух, и Мартин лишь кивнул:
– Да, я помню тебя.
Шелестя пышными оранжево-синими одеяниями, геддар мягкой
походкой подошёл к нему. В зале притихли все – и молодые обалдуи, и нормальные
путешественники.
– Когда тебя оскорбляют словами, не стоит доставать меч, –
продолжил геддар. – Надо убить врага словами. У тебя получилось. Я восхищён.
– Никто не знает, что случается с исчезнувшими, – сказал
Мартин.
– Для Вселенной он умер, – совсем по-человечески пожав
плечами, сказал геддар. – Убить тоже можно по-разному… Нам надо поговорить.
– Вы знакомы? – тихо спросил Мартина еврей. – Это ведь
геддар?
Похоже, из разговора он ничего не понял. Значит, готовился
пройти Вратами первый раз и ещё не получил знание туристического.
– Да, – ответил Мартин. – Удачи вам. Я думаю, эти ребята
теперь будут вести себя тихо.
– Нам надо отойти туда, где нас не услышат, – сказал геддар.
Под общее молчание Мартин и геддар вышли из зала ожидания.
Мартин молча шёл за Кадрахом, который уверенно двигался к какой-то цели.
Разумеется, можно было занять одну из гостевых комнат, но Кадрах привёл Мартина
к туалету, одному из многих туалетов на Станции. Спросил:
– Тебя не смущает выбор этого места для разговора?
