– Я тоже принял твою дружбу не по зову сердца, а из страха,
– признался Мартин. – Я винюсь в этом, но буду тебе настоящим другом.
– Мы оба виноваты, и это хорошо, – кивнул геддар. –
ТайГеддар взвесит наши грехи, найдёт их равными и простит.
– Мы оба виноваты, и это хорошо, – согласился Мартин. –
ТайГеддар взвесит наши грехи, найдёт их равными и простит.
Кадрах нахмурился. Сказал:
– Ты повторяешь мои слова.
– Ты повторяешь мои слова, – сказал Мартин.
Кадрах будто чего-то ждал.
– Ты повторяешь мои дела? – предположил Мартин.
Геддар захохотал:
– Мартин, это уже не ритуал! Наш завет кончился обещанием
отбросить сиюминутное и быть настоящими друзьями. Всё! Остальное – просто
разговор!
Мартин косо улыбнулся:
– Откуда же мне было знать? Геддары не так уж часто дружат с
людьми. Я знаю только, что ваше общество очень требовательно к символам и
клятвам.
– Вовсе не так сильно, как кажется со стороны, – не
согласился геддар. – Мы отдохнём перед дорогой или отправимся прямо сейчас?
– Прямо сейчас, – сказал Мартин. – Мы ведь отправляемся к
дио-дао. И у нас есть шанс застать в живых одного моего друга.
– К дио-дао? – Геддар будто был шокирован. – Не самая лучшая
раса во Вселенной. Но если надо…
– Я ведь уже говорил про дио-дао, когда ты вошёл в зал
ожидания, – напомнил Мартин.
– Ты говорил на своём языке. Я его не знаю. – Геддар
виновато пожал плечами.
Первым из дверей Станции вышел Мартин. Геддар следовал за
ним, будто принял без спора роль ведомого.
На планете Мардж их встретила зима.
Мгновенно путешествуя по Вселенной, нетрудно забыть о смене
времён года. Так уж повелось, что земные колонии, куда судьба приводила
Мартина, основывались в мирах с тёплым, а то и жарким климатом. На Земле Мартин
предпочитал проводить зиму где-нибудь в тёплых краях – в Ялте, на юге Франции,
в Марокко, возвращаясь в стылую Москву лишь на две недели – «от Рождества до
Рождества». Подобно любому русскому интеллигенту, он с удовольствием отмечал
праздники светские, православные и католические.
Но этот удобный и комфортный ритм жизни имел и свои
недостатки.
– Ты знал, что здесь будет так холодно, что замёрзнет вода?
– спросил геддар.
Мартин покачал головой:
– Забыл. Я тут дважды бывал, но оба раза попадал летом…
Кадрах промолчал, лишь плотнее запахнул свою оранжевую
рубашку… впрочем, с тем же успехом его одежду можно было счесть и многослойной
курткой. Мартин не рискнул бы сравнить, что теплее – его одежда или одежда
геддара.
– Мы найдём здесь магазин одежды, – успокоил он
новообретённого друга.
– Вера греет лучше, чем ткань, – ответил Кадрах. – Это и
есть мир дио-дао?
Мартин кивнул.
Станция на Мардж была выстроена в традициях дио-дао – купола
на сваях, соединённые между собой галереями. Высокий забор из чёрного камня
кольцом окружал Станцию, оставляя лишь два проёма для входа и выхода. Низкое
грязно-зелёное небо, затянутое серыми снежными тучами, будто прихлопывало
Станцию сверху. Забор полностью скрывал от глаз город – у дио-дао не были в
чести высотные здания.
– Иди за мной, – коротко проинструктировал геддара Мартин. –
Смотри, что я буду делать, и делай то же самое.
– Если это оскорбит честь ТайГеддара, я не повторю твоих
действий, – предупредил Кадрах.
– Да им безразличны ТайГеддар, Христос и Магомет, –
отмахнулся Мартин, – дио-дао веротерпимы и корректны. Дело вовсе не в этом. Они
– бюрократы.
– Я знаю, – кивнул Кадрах.
– Нет, ты ещё не знаешь. – Мартин усмехнулся. – Это надо
почувствовать на себе… Пошли.
Купола таможенного и пограничного контроля занимали куда
больше места, чем Станция ключников. Конечно, дио-дао не могли нарушить
единственное требование ключников – свободное перемещение через Врата всех
желающих. Но у них были свои правила, и они требовали их строгого соблюдения.
– Это всё – пограничные заставы? – слегка удивился геддар,
когда, выйдя за ограду, они направились к куполам. Свежий снег похрустывал под
ногами, ни одной живой души поблизости не наблюдалось, но на заиндевелом
пограничном столбе бдительно поблёскивала камера видеонаблюдения. Отклоняться
не следовало.
– Застава, гостиница, магазин, приют для нищих… – кивнул
Мартин.
– Зачем гостиница и приют? – мгновенно вычленил
подозрительный пункт геддар.
– А ты думаешь, многим удаётся пройти все формальности за
один день? – усмехнулся Мартин.
Геддар промолчал, лишь уши его сжались и снова распустились.
Выглядело это страшновато, но Мартин знал, что такая реакция аналогична широко
открытым глазам и свидетельствует о растерянности.
В первом куполе за рядами подковообразных столов ждал гостей
десяток чиновников дио-дао. Здесь было тепло, негромко играла непривычная, но
приятная музыка, пахло ароматическим маслом – вдоль стен в медных треножниках
курились благовония.
– Доброго времени суток, уважаемые, – сказал Мартин и
поклонился. – Живите!
Геддар в точности повторил его приветствие.
– Живите! – слитно отозвались дио-дао.
Эта раса не была гуманоидной. Справочник Гарнеля-Чистяковой
осторожно определял их как «прямоходящих псевдосумчатых». И впрямь, больше
всего сходства дио-дао имели с земными кенгуру, только с более развитыми
передними лапами, а вместо шерсти тело покрывала бронзовая, будто загорелая,
кожа. Оскал зубов не оставлял сомнения, что дио-дао были по меньшей мере
всеядными. Одежду дио-дао не отвергали, но в помещении носили лишь короткие
юбочки, скрывающие половые органы. Длинные меховые куртки были аккуратно
развешены на стойках у стены.
– Ко мне, – коротко велел один из дио-дао.
Мартин и Кадрах получили из его рук по пухлой брошюре и
прозрачной капиллярной ручке, заполненной оранжевыми чернилами. Дио-дао был на
последней стадии вынашивания и старался лишний раз не вставать.
– Я помогу своему другу заполнить анкету, – сказал Мартин. –
Это не возбраняется?
– Это не возбраняется, – подумав, признал чиновник. Даже
туристический язык, из уст почти всех разумных звучащий будто родной, у него
имел странный металлический акцент. – Но анкета должна быть заполнена его
рукой. Стол номер шесть.
Мартин отвёл Кадраха к шестому столу. Они сели рядом, Мартин
вздохнул и открыл брошюру.
