Итак, госбезопасность заинтересовалась умением Мартина
общаться с ключниками? Возможно, но тогда была во всём происходящем какая-то
неизвестная пока Мартину подоплёка.
– Конец света на носу, а нас держат в полной темноте! –
воскликнул он.
Как ни странно, но Ирина поняла весь ход его мыслей.
– Может быть, при свете мы бы испугались? – сказала она. – И
вообще… если есть конец света, то должен быть и конец тьмы.
Слова эти, немного наивные и чуточку высокопарные, тем не
менее возымели своё действие. Мартин посмотрел на Ирину, улыбнулся, крепче взял
её за руку. Сказал:
– Одного не могу понять… почему твой отец тебя отпустил? Не
верю, что он готов пожертвовать дочкой ради спасения мира. Люди – не аранки.
– Аранки странные, – кивнула Ирина. – Но они любят своих
детей.
– Любят, но очень своеобразно, – вспоминая маленького Гатти,
которого готовы были отпустить с незнакомцем в иные миры, сказал Мартин. – У
них такой заряд фатализма… всё-таки я готов поверить, что с душой у аранков
какие-то проблемы… Ирина, а в каких ещё мирах твои копии?
– Боишься, что я внезапно погибну? – спросила девушка.
– Боюсь, – признался Мартин. – Да и логику выбора этих семи
миров хочу понять.
– Талисман и Шеали.
Мартин задумался. Талисман и впрямь был странной планетой,
Мартину ещё не довелось на ней побывать, но про загадки этого мира писала
каждая бульварная газетёнка. А вот Шеали… родина нелетающих разумных птиц…
– Почему Шеали? – спросил он.
– Там была статья о ряде странностей в поведении шеали, –
наморщила лоб Ирина. – Знаешь, всякие такие сложности контактов, неадекватности
поведения… А внизу отец крупно приписал: «РАЗУМ???» С тремя вопросительными
знаками.
– Разум, – повторил Мартин. – Ясно.
Ирина посмотрела на него с уважением. Впрочем, незаслуженным
– яснее для Мартина ничего не стало. Шеали были самой обычной расой, разве что
птичье происхождение накладывало на них некий колоритный отпечаток.
– Друзья! – прервал их разговор Павлик. – Мы стартуем!
– Поехали, – согласился Мартин.
Вязкая плоть космического корабля пошла волной, захлестнула
их ложементы, оставив незакрытыми только головы. Мартину почему-то вспомнились
сумки-переноски для мелких декоративных собачек, из которых именно так торчали
лохматые головы чихуа-хуа, шицу и йоркширских терьеров. Он загрустил. Впрочем,
за руки они с Ириной продолжали держаться, корабль не стал этому
препятствовать.
Ещё несколько секунд ничего не происходило. Затем синяя
субстанция над кораблём разверзлась – и он взмыл в небо. Плавно, без всякой
перегрузки. Изогнувшись, Мартин посмотрел вниз – под полупрозрачным днищем
корабля стремительно удалялась поверхность Беззара. Никаких факелов от
работающих двигателей не было… Впрочем, Мартин всерьёз и не ожидал их увидеть.
– Каков принцип движения корабля? – непроизвольно повышая
голос, хотя в кабине царила абсолютная тишина, спросил Мартин.
– Смещение вектора движения Вселенной относительно локальной
точки! – весело отозвался Павлик с тем же повышением тона.
– Тирьямпампация, – заключил Мартин.
– Да нет, всё просто! – ответил Павлик. – Мы убираем
инерциальные моменты корабля, и он становится абсолютно неподвижной точкой… в
то время как галактика продолжает движение. Таким образом, мы можем, оставаясь
на месте, менять своё положение относительно других объектов. Говоря поэтически
– двигать Вселенную, а не двигаться самим! Главное – правильно выбрать момент
старта!
– Красиво… – прошептала Ирина.
Вначале Мартин подумал, что слова девушки относятся к
способу их передвижения. Но, запрокинув голову, увидел, как раскрывается над
ними небо.
Чистая, в тон солнцу, голубизна медленно исчезала. В небе не
было облаков, глаз не мог оценить скорость полёта, лишь нарастала глубина
бездонной сини – но до самого конца хранящей в себе голубой отсвет звезды.
Потом синева прорезалась звёздами, превратилась в тьму – лишь косматый
солнечный диск продолжал сиять осколком неба. Неуловимо сменилось восприятие –
теперь чужое солнце, казалось, повисло под ногами, а стремительно удаляющийся
шар планеты – над головой. Мартин понял, что наступила невесомость.
– Приближаемся к стационару, – сообщил Петенька. На
сторонний взгляд он вовсе не занимался управлением, в корабле и пульта-то не
было. Наверное, техникой своей беззарийцы управляли, просто касаясь её в любом
месте. Вся кисельная субстанция служила и пультом, и корпусом, и двигателем. –
Вышли в назначенную точку, остановили движение.
– Молодец! – бурно одобрил его Павлик. – Умница, Петенька!
Мы гордимся тобой.
– Я старался, – скромно сказал Петенька. – Правда, хорошо
получилось? Можно я съем чуть-чуть вкусненького?
– Возьми, – согласился Павлик. – Молодец, хороший мальчик!
По телу Петеньки пробежала рябь, внутри него что-то
замутилось. «Вкусненькое» он, похоже, получал из корпуса корабля.
Мартин и Ирина переглянулись. Как ни хотелось в это верить,
но они находились на орбите чужой планеты, в чужом космическом корабле, который
пилотировала гениальная, но совершенно инфантильная амёба!
– Поздравляю с первым полётом в космос, – сказал Мартин. –
Потребуем присвоения звания космонавтов?
Ирина тихо засмеялась. И это было хорошо. Это было
правильно.
– Минутку-другую, и ключники начнут прыжок, – сказал Павлик.
– Готовьтесь.
– А если они заметят корабль и поймут, что мы собираемся
сделать? – спросил Мартин.
Павлик утробно захохотал:
– Что ж… вы же знаете, как ключники решают проблемы. В таком
случае мы просто ничего не почувствуем!
Глава 5
Очень неприятное занятие – ожидать смерти. Если же ты
знаешь, что её приход просто не почувствуешь, не успеешь заметить, оно
становится неприятным вдвойне.
Хотя приговорённые к казни, наверное, могли бы с этим и
поспорить…
Мартину доводилось бывать в передрягах, выйти из которых
живым был один шанс из двух, а то и из трёх. Поэтому он отнёсся к ожиданию
довольно спокойно, только вспотел – а ещё нестерпимо захотелось ругаться матом.
К счастью, ладошка Ирины вспотела раньше, ну а по лицу её Мартин угадал –
сейчас бранное слово девушку вовсе не шокирует. Как только он это понял,
желание сквернословить пропало, да и страх куда-то делся. Нет ничего лучше для
испугавшегося мужчины, чем обнаружить рядом перепуганную женщину, – сразу
придаёт мужества.
