Под рубрикой «Обратимся к источникам» выбираются только самые чёрные свидетельства. Например, уполномоченный Всероссийского союза городов Д. Дорошенко пишет о своих впечатлениях от действий оккупационного режима в Галичине: «Теперь, когда до нас дошли точные сведения о полном погроме украинской жизни в Галиции, когда киевские участки и тюрьмы переполнились вывезенными галичанами, среди которых были профессора университета, уважаемые старые священники, интеллигенты всех профессий, женщины, дети, крестьяне, горные гуцулы, когда мы увидели, что всё это выхвачено из избы неожиданно, без денег, зачастую полуобнаженное, запуганное до смерти, что везут их до Томской, Иркутской, Архангельской, Астраханской губерний без средств, неизвестно на какую долю и на какое время, вот тогда киевские украинцы поняли толком, что такое представляет собой “Освободительная” война и какую судьбу готовят нашему народу ее подобные последствия». Других свидетельств — просто не приводится! В общем, как поётся в старой галицкой песне:
Буде вiльна Украiна у свободи жити,
Буде каждий украiнець Габсбургам служити.
Империя Габсбургов с треском рухнула, когда-то подобные галицийские песни казались просто лакейским анахронизмом, отрыжкой аавстро-венгерского владычества с искоренением и уродованием малороссийского языка, но в последние двадцать лет они как бы воспрянули, наполнились новым содержанием — только Габсбургов надо заменить блоком НАТО во главе с США или Евросоюзом. Поэтому оценки «Русского мира. Украина» в отношении Брусилова — тверды: «Этого человека немало чернили и при жизни, и после смерти. Он не примкнул всецело ни к одному из лагерей Гражданской войны. Уже само по себе это требовало огромного мужества. Он мог претендовать на лавры главного полководца победившей России во Второй Отечественной войне». Увы, старая Россия не довела ту войну до победы. Брусилов, несомненно, — самый прославившийся в ней русский военачальник. Можно, конечно, сказать, что на фоне тех бездарностей, которые, как правило, командовали в ту войну русскими войсками, прославиться было не столь трудно. Однако это заблуждение. Прежде всего, заблуждением является мнение о невысоких качествах командного состава Русской армии в ту войну. Достаточно хотя бы сравнить потери Русской армии с потерями врага и потерями союзников в Первой мировой войне. Не будем здесь утомлять читателя долгими цифровыми выкладками, тем более, что каждый может сам произвести подсчёты, основываясь на опубликованных источниках (Б. Урланис. Войны и народонаселение Европы. М., 1960; Россия и СССР в войнах XX века. М., 2001). Из них будет совершенно ясно видно, что царская Россия вела Первую мировую войну нисколько не хуже в плане тактического и стратегического умения, чем ту же войну вели западные союзники России или чем СССР вёл Вторую мировую войну. Россия не довела Первую мировую войну до своей триумфальной победы в ней исключительно по политическим причинам.
Мнение о «бездарности царских генералов» сложилось лишь в силу политической конъюнктуры, когда было принято всячески чернить старую Россию.
Правда, этой конъюнктуре, увы, весьма способствовали некоторые военачальники, сыгравшие важную роль в устранении Николая II. Политиканствующие генералы, строившие козни и заговоры против последнего императора, сами рубили сук, на котором сидели. Брусилов в этих заговорах, по-видимому, не участвовал. Но он целиком поддался общему настроению, господствовавшему в этой среде. Сейчас невозможно согласиться со строками его мемуаров, посвящёнными Николаю II, где он говорит о царе как о «полном ничтожестве» в военном отношении. Трудно читать и те места мемуаров Брусилова, где прославленный генерал полностью оправдывает своих коллег, принудивших Николая II к отречению, и сам Февральский переворот, который похоронил для России все надежды прийти к победе в той войне.
В свою очередь, тот лагерь Гражданской войны, который очень хотел, чтобы Брусилов своим участием придал ему больше авторитета, но так и не дождался этого, приложил немало усилий для очернения имени старого полководца. Без возмущения нельзя читать пристрастные строки «Очерков Русской Смуты» Деникина, где вождь Белого движения обвиняет Брусилова в том, что тот «потерял честь и достоинство». Деникин прибегает там и к откровенной лжи, говоря, что Брусилов якобы, «пользуясь остатком своего авторитета», отговаривал офицеров от вступления в Добровольческую армию. Эти строки относятся к зиме 1917/18 г., когда Брусилов лежал тяжело раненый во время уличных октябрьских боёв 1917 г. в Москве и не мог принимать никакого участия в политической деятельности. Отвечая на эти обвинения Деникина, Брусилов в своих мемуарах сдержанно заметил лишь, «что история по репортёрским статьям не пишется. Не зная ни причин, ни мотивов, ни обстановки, нельзя ему было бросать камни в меня, да и во многих тех, кто остался в России, как это делали многие эмигранты. Они все упускали из виду, что обстановка и взгляды могут быть иные, а страдание за Россию — одно».
Так что, как видим, и оценки нынешних монархистов-русофилов — противоречивы. Сходятся они в одном: единственный сын Брусилова, Алексей, пошёл на службу в Красную армию и попал к деникинцам в плен. По одним сведениям, которым верил сам Брусилов, его сын был расстрелян. По другим — Алексей сам перешёл на сторону белых, но вскоре умер от тифа. Более правдоподобной видится первая версия. Ещё 27 ноября 1918 г. Деникин издал приказ, в котором грозил «суровым и беспощадным» военно-полевым судом всем офицерам, служащим в РККА и не перешедшим добровольно на сторону белых. Известно, что этот приказ твёрдо исполнялся в армиях Деникина (пример генерала А.В. Станкевича). Кроме того, не стал бы Алексей Брусилов добровольно дезертировать из Красной армии, зная, что если этот его поступок станет известен большевикам, это неминуемо обернётся репрессиями против его родных. Трагедия русского офицерства, расколотого (далеко не всегда по убеждениям) на два лагеря Гражданской войны, ярко отразилась в судьбе Брусилова.
Говоря об отрицательном отношении Брусилова к созданию белогвардейской Добровольческой армии, следует добавить, что и Святейший патриарх Московский и всея Руси Тихон уклонился дать своё благословение Белому движению на братоубийственную войну. Антибольшевизм отнюдь не означал автоматически поддержки Белого движения, как бы хотелось его вождям. Большую роль, даже в поведении Патриарха, сыграло здесь то, что гражданская война сразу приобрела форму интервенции. И это ни для кого не было тайной, поскольку ряд сговоров бывших союзников был подготовлен ещё летом, обсуждался в газетах, но догромыхивали фронты в Европе, и кипящая Россия пока осталась в стороне. После заключения перемирия с поверженной Германией вопрос о подготовке военной интервенции обсуждался на специальной конференции представителей Антанты в Париже. В соглашении, принятом участниками конференции 9 (22) декабря 1917 года, содержался план организации действий против Республики Советов: «Мы считаем необходимым, — говорилось в меморандуме совещания, — поддерживать связь с Украиной, казачьими областями, Финляндией, Сибирью, Кавказом и т.д… Нашей первой задачей должно быть предоставление субсидий для реорганизации Украины, на содержание казаков и кавказских войск… Если Франция возьмет на себя финансирование Украины, Англия сможет найти средства и для других районов. Вполне понятно, что в этом примут участие и Соединенные Штаты. Помимо финансовой помощи чрезвычайно важно иметь также своих агентов и чиновников, которые смогли бы давать советы и оказывать поддержку местным правительствам и их армиям. Все это должно быть сделано как можно быстрее, чтобы избежать, насколько это возможно, обвинения в том, что мы подготавливаем войну с большевиками».
