– Это мне понятно, однако для той девушки разницы не было, и для меня не будет, если я нечаянно вызову появление берсеркера.
– Катрина, дорогая, я не верю, что ты это сделаешь. И я не думаю, что ты сама в такое веришь, кстати.
– Ну, вообще-то я уверена, что он может научиться контролировать то, что вызывает к жизни это чудовище, – задумчиво произнесла Катрина, – Но мне для этого нужно вычислить, что именно вызывает берсеркера, это ведь не просто физическое возбуждение или эмоциональное волнение. Тут должна быть какая-то очень специфическая комбинация обоих факторов.
Венера кивнула.
– Значит, тебе нужно только следить, как бы и то и другое не случилось враз.
– Ну, не так-то это легко. Эти состояния взаимосвязаны. Но думаю, я могу научить его контролировать себя настолько, чтобы он, даже очутившись на самой грани, же не позволял берсеркеру овладеть собой.
– И все это требует времени и удержит его от участия в сражении, так что троянцам может быть обеспечена быстрая и решительная победа. – Венера ослепительно улыбнулась. – Блестяще! Я сообщу обо всем Гере и Афине. Я же знала, что выбрала именно ту, которая нам нужна!
– Спасибо. Надеюсь.
Катрина тоже улыбнулась богине.
– Ох, да, и ты должна знать, что я никогда не позволю берсеркеру Ахиллеса причинить тебе вред! И если бы ты прошлой ночью пробудила чудовище, я бы защитила тебя. Так что можешь спокойно экспериментировать с твоими прелестными гипнотическими чарами.
Богиня вскинула безупречную руку, намереваясь исчезнуть.
– Погоди! Ладно, я не могу, конечно, не одобрить того, что ты следишь, чтобы берсеркер не изнасиловал и не изуродовал меня, но нельзя ли придумать какой-нибудь способ, чтобы я с уверенностью могла обратиться к тебе за помощью, но при этом ты не шпионила за мной в самые интимные моменты?
– Дорогая, богини не шпионят! Мы просто внимательно наблюдаем и присматриваем за теми, кого любим.
– Отлично, пусть тогда наблюдение будет не таким уж личным, а присмотр – чуть менее пристальным. Можно мне обзавестись чем-то вроде кнопки тревоги, на которую я нажму в опасный момент, или чего-то еще?
– Какая прелестная идея! – Венера рассмеялась, – Я, кстати, видела в ювелирном бутике на Бруксайд в алее идеально подходящую вещицу. Мы с моей смертной подругой Пией Чамберлейн недавно обнаружили там изумительный ресторан, он называется «Чесночная Роза». Их пища воистину достойна богинь!
– Тревожная кнопка, помнишь?
– О, разумеется, дорогая!
Венера опять вскинула руку и слегка пошевелила длинными изящными пальцами – воздух вокруг богини наполнился сверкающей пылью. А потом на ладони богини любви с негромким щелчком возник золотой медальон в форме сердечка, на тонкой цепочке. Венера присмотрелась к нему и нахмурилась.
– Он выглядит слишком современно... Но это не проблема. Я сейчас его переделаю.
Богиня любви сжала пальцы и легонько дунула на кулак. Когда же она снова раскрыла ладонь, Катрина увидела, что медальон, оставшись прежним по очертаниям и размеру, изменил цвет. Теперь он был похож на золотые украшения маслянистого оттенка, какими был увешан Агамемнон.
– Идеально!
Богиня жестом велела Катрине повернуться спиной и надела медальон на шею своей подопечной.
Кэт посмотрела на сердечко, угнездившееся на груди.
– Венера, оно очень милое, но как оно мне поможет?
– Очень просто, дорогая. Если я тебе понадоблюсь, открой его и произнеси мое имя. Я вставила в медальон свой оракул. Я услышу тебя и сразу же явлюсь.
– И ты только услышишь меня, когда я открою медальон, и ничего больше?
– Ну да, разумеется.
Катрина взяла медальон и изучила его со всех сторон.
– А он не позволяет тебе подсматривать за мной, да еще так пристально?
– Нельзя быть такой циничной, Катрина, – заявила богиня любви. – Это не слишком-то привлекательно.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Нет, это не зрительный оракул, он предназначен только для слуха. И только тогда, когда открыт. А теперь возвращайся к своему Ахиллесу и помни: на твоей стороне сама воплощенная Любовь!
Венера щелкнула пальцами и исчезла в клубах светящегося дыма.
Катрина медленно направилась назад, к шатру Ахиллеса. Она действительно верила в то, что сказала Венере, надумала, что они с Ахиллесом сумеют решить задачу. К тому же Катрине нравилось находиться рядом с ним. Да, конечно, он истинный мужчина и до краев полон тестостерона. Он красив и сексуален. Но пока что они оставались на том же месте, с какого начинали прошлым вечером.
Кэт немного задержалась перед входом в шатер, глубоко вздохнула и расправила плечи. В общем, прошлый вечер и прошлая ночь были не так уж плохи... А сегодня она обзавелась поддержкой самой воплощенной Любви и, может быть, сумеет... может быть, тут и надо-то только найти самую малость...
Когда Катрина вошла в шатер, Ахиллес уже пригасил фонари. Она видела очертания его тела, видела, что Ахиллес сидит на кровати и явно не спит.
– Я подумал, что ты, возможно, не вернешься.
– А куда еще, собственно, я могла пойти?
– Если бы служанки помогли тебе сбежать, я не стал бы их останавливать, – сказал Ахиллес.
– Очень приятно слышать, что тебе совершенно не хочется меня здесь видеть, – Катрина даже не пыталась скрыть сарказм.
– Мои желания значения не имеют. – А должны иметь.
Катрина быстро прошла через шатер и отодвинула Занавески у кровати.
– Скажи, сегодня, когда Диомед случайно ранил тебя, ты хотел, чтобы берсеркер тобой овладел?
– Нет, конечно!
– И он не смог этого сделать.
– Все не так просто.
– Ахиллес, вполне может быть, что все это именно вот так просто!
Он покачал головой с отвращением.
– Я несу это проклятие уже тринадцать лет. И если бы то, что ты сказала, было правдой, неужели ты думаешь я бы этого не знал?
– А обдумай вот такую теорию: ты теперь стал намного старше, ты имеешь дело с берсеркером уже больше десяти лет. Ты лучше его понимаешь. Черт побери, Ахиллес, ты самого себя теперь понимаешь гораздо лучше! Может быть, ты сумел бы воспользоваться своим возрастом и опытом для того, чтобы справиться с тем, что запускает весь механизм... что вызывает к жизни берсеркера.
– Ты мне вот что скажи, царевна: как я могу применить на практике эту твою теорию? На ком бы мне потренироваться, давая свободу чудовищу?
– Что ты помнишь о прошлой ночи?
– Все.
Катрину охватила дрожь возбуждения от того, как внезапно изменился голос Ахиллеса, став мягче и ниже, хотя он и произнес всего лишь одно-единственное слово.
