Из еще боеспособных остатков танкового полка (семи танков Pz. IV, четырех штурмовых орудий и четырех огнеметных танков), насчитывавшего не более роты 1-го батальона 103-го панцер-гренадерского полка, а также значительно сократившегося 1-го дивизиона 4-го танкового артиллерийского полка была вновь сформирована бронетанковая группа. Ее возглавил полковник Лангкайт, который только несколько дней тому назад вернулся из командировки в рейх. Капитан Шванер, прикомандированный тем временем к 500-му отдельному танковому батальону, но задержанный до прибытия командира полка, передал командование 3-м батальоном 36-го танкового полка майору Бернау.
Произошло изменение и в командовании 103-го панцер-гренадерского полка. Полковник Хансен, перевод которого в один из вышестоящих штабов намечался уже давно, покинул дивизию, а его место занял подполковник Муммерт. Майора фон Фихте, прежнего командира 276-го зенитно-артиллерийского дивизиона, сменил капитан Витцель.
24 января, перемещения командного и личного состава подошли тем временем к концу, поступил приказ о выступлении на север. Проведенный 3-й танковой дивизией разведывательный поиск, который наткнулся на советскую исходную позицию, подтвердил предположение германского командования, что на следующее утро противник, вероятно, перейдет в наступление на этом участке фронта. Благодаря этой разведывательной операции у корпуса и армии появилась возможность своевременно подтянуть в этот район свои резервы.
Двигаясь через Гапсино и Малую Виску, а также расположенную западнее Юрьевку, отдельные маршевые группы уже рано утром 25 января достигли района Новомиргорода, где командование дивизии уже успело оборудовать свой командный пункт. Затем были выдвинуты посты охранения до северной окраины села Златополь и Разлива. Справа к нам примыкала 11-я танковая дивизия, занявшая исходные позиции в селе Мартоноша и в Панчево.
Остававшееся неизменным направление ураганного огня русской артиллерии, который начался еще во время подхода дивизии и на который немецкая артиллерия отвечала своим не менее интенсивным огнем, давало повод предположить, что, несмотря на все усилия, противнику пока еще не удалось добиться значительного успеха. Первые донесения, поступившие с передовой, подтвердили это впечатление.
3-я танковая дивизия несгибаемо противостояла натиску русских, и казалось, что положение у соседей, примыкавших к ней с севера, тоже не давало повода для серьезных опасений.
Однако уже к полудню картина резко изменилась.
Стрелковые дивизии 4-й советской гвардейской армии перешли реку между Красносилкой и Баландино и, несмотря на ожесточенное сопротивление, оттеснили занимавшую там позицию 389-ю пехотную дивизию на рубеж Бурты — Кохановка, но потом были вынуждены залечь под массированным огнем немецкой артиллерии. Тогда русские танки попытались развить атаку и продвинулись до восточной окраины Оситняжки и дальше севернее до поселка Олянино. Однако из-за потери почти всей первой волны атакующих войск — около тридцати танков типа Т-34 и пехоты сопровождения численностью более полка — они были вынуждены в конце концов остановиться, чтобы подождать, пока к ним присоединятся остальные силы.
Пока перемещения советских войск находились под контролем нашей артиллерии, они не представляли большой опасности. Но с наступлением темноты положение могло стать критическим, так как русские наверняка попытаются проникнуть в брешь, которая образовалась из-за того, что левый фланг 3-й танковой дивизии, как и прежде, продолжал удерживать свои позиции, в то время как правый фланг 11-го армейского корпуса 389-я пехотная дивизия отступала все дальше на запад и в конце концов потеряла контакт с соседом.
Поэтому волей-неволей командование армии должно было уже теперь ввести в бой часть своих резервов и контратакой 14-й танковой дивизии закрыть образовавшуюся брешь.
Несмотря на густой туман, который даже в такое позднее время все никак не хотел рассеиваться и сильно затруднял движение, первой выступила бронетанковая группа. Миновав Каменоватку, она заняла деревню Россоховатку и высоту, расположенную с северо-восточной стороны от деревни. Вскоре после этого 103-й панцер-гренадерский полк установил контакт с 3-й танковой дивизией, занимавшей позиции справа, а боевая группа фон Брезе, в которую входили 108-й панцер-гренадерский полк, 14-й танковый разведывательный батальон, 2-й дивизион 4-го танкового артиллерийского полка и зенитное подразделение, установила связь с 389-й пехотной дивизией.
Противник опять оказался перед сомкнутым фронтом. Незначительное продвижение на местности стоило русским очень больших потерь. Тем не менее это их не смущало, и они не собирались отказываться от осуществления своих планов.
Пользуясь пасмурной погодой и плохой видимостью и не обращая внимания на плотный оборонительный огонь немецкой артиллерии, противник подтягивал к линии фронта новые силы, а с наступлением темноты атаковал позиции группы фон Брезе. Получив здесь отпор, русские повернули на юго-восток и неожиданно появились перед Россоховаткой. После ожесточенного боя деревню пришлось оставить, но еще той же ночью, примерно в 2.00, 3-й батальон 36-го танкового полка и 1-й батальон 103-го панцер-гренадерского полка совместными усилиями снова отбили деревню у русских.
Весь следующий день в районе Россоховатки и на прилегающих высотах продолжались бои с переменным успехом, однако Советам так и не удалось добиться здесь решающего успеха. И только когда после потери нескольких опорных пунктов была временно утеряна связь с 3-й танковой дивизией, противник прорвался через эту брешь на юго-запад и попытался окружить боевую группу. Группа была вынуждена оставить деревню и отойти на юг. Новые атаки русских, поддержанные большим количеством танков, привели в конце концов к тому, что была потеряна связь с 108-м панцер-гренадерским полком, сражавшимся северо-западнее Писаревки, что серьезно осложнило положение. И только отвлекающая атака «Пантер» 11-й танковой дивизии позволила устранить угрозу. Однако потребовалось ввести в бой и последние подразделения 11-й танковой дивизии, направив их одновременно на Рейментаровку, Тишковку и Капитановку, прежде чем удалось создать новый редкий оборонительный рубеж, состоящий из отдельных опорных пунктов. Но он был занят такими слабыми силами, что наверняка не выдержал бы еще одной атаки противника, проведенной более крупными силами.
Панцер-гренадерские полки со своей боевой численностью всего лишь в 250–300 бойцов просто были не в состоянии продолжительное время удерживать свои многокилометровые участки. К тому же последние четыре танка дивизии уже давно не могли поддерживать их в той степени, в какой это было необходимо при их ужасающей малочисленности.
Поскольку и артиллерия действовала на пределе своих возможностей, командование 8-й армии видело единственную возможность предотвратить в последнюю минуту прорыв русских в том, чтобы в ночь на 27 января отвести назад фронт 11-го армейского корпуса и направить на юг форсированным маршем для усиления района Капитановки 57-ю пехотную дивизию, освободившуюся под Смелой.
Однако когда полки этой дивизии подошли к Екатериновке и к селу Пастырскому, то столкнулись там с отступающими частями 389-й пехотной дивизии, за которыми по пятам следовали русские танковые соединения с пехотой на броне. В ходе кровопролитных контратак им удалось снова завладеть центром и северной частью переднего края обороны и остановить противника на дороге Екатериновка — Капитановка. Однако их южный фланг, который не смог развернуться достаточно быстро и установить контакт с 14-й танковой дивизией, был смят и вместе с остатками гарнизонов нескольких опорных пунктов 389-й пехотной дивизии, которые до сих пор блокировали участок реки западнее Оситняжки, оттеснен в непросматриваемую и сильно изрезанную лесистую местность по обе стороны от железнодорожной линии у Буда-Макеевки. Прежде чем южный фланг смог снова организоваться и перейти в контратаку, передовые танковые группы противника миновали Журовку и приблизились к первым домам на окраине Лебедина.
