Надо сказать, что Г. К. Жуков в мемуарах высказался об этом эпизоде вполне однозначно, невзирая на лица:
«Существующая в некоторых военных кругах версия о «двух главных ударах» на белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку.
Нелишне здесь заметить также, что в советской военной теории никогда не предусматривалось нанесение одним фронтом двух главных ударов, а если оба удара по своей силе и значению были равноценными, то их обычно называли «мощными ударами». Я подчеркиваю это для того, чтобы не вносилась путаница в оперативно-стратегическую терминологию»
[182]
.
Учитывая, что сам К. К. Рокоссовский писал в мемуарах о том, как он «якобы настаивал», Жуков в данном случае даже не попытался кого-то щадить. При этом в целом «Воспоминания и размышления» написаны корректно, обходя острые углы. Это заставляет сделать выводы, что знавшего подоплеку событий и динамику планирования Г. К. Жукова версия про два главных удара попросту раздражала.
Не оспаривая терминологические вопросы, хотелось бы сделать уточнение относительно времени формирования плана наступления 1-го Белорусского фронта. По состоянию на 20 мая 1944 г. план наступления с двумя ударами уже существовал, но пока еще не был ярко выражен. В плане наступления уже имелся главный удар силами 3-й армии и вспомогательный силами 65-й армии. Однако того распределения сил, которое в итоге будет реализовано в ходе «Багратиона», по документам еще не просматривается.
Все это позволяет сделать предположение, что содержание разговора в Ставке было несколько отличным от того, как он описывается в мемуарах Рокоссовского. Скорее всего, комфронта, наоборот, убеждали разделить силы между двумя направлениями, с уходом от монструозной шестикорпусной 3-й армии и отказом от развития успеха свежей 28-й армии. Вполне возможно, действительно имел место уход на «подумать», однако, с другим результатом – Рокоссовский принял решение Ставки.
В итоге 31 мая 1944 г. 1-й Белорусский фронт получил директиву Ставки № 220113, в которой, наконец, фигурировали два равновесных удара («мощных» в терминологии Г. К. Жукова):
«Подготовить и провести операцию с целью разгромить бобруйскую группировку противника и выйти главными силами в район Осиповичи, Пуховичи, Слуцк, для чего прорвать оборону противника, нанося два удара: один силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева в общем направлении на Бобруйск, Осиповичи и другой – силами 65-й и 28-й армий из района нижнего течения р. Березина, Озаричи в общем направлении на ст. Пороги, Слуцк»
[183]
.
Новый план наступления был подготовлен к 7 июня 1944 г. Сообразно идее, с двумя ударами изменился наряд сил, задействованных в наступлении армий. Соответственно 3-я армия получила пять стрелковых корпусов и тринадцать стрелковых дивизий, 48-я армия – три стрелковых корпуса и девять стрелковых дивизий, 65-я армия – два стрелковых корпуса и восемь стрелковых дивизий и 28-я армия – три стрелковых корпуса и девять стрелковых дивизий. Самостоятельные механизированные соединения получили 3-я армия (9-й танковый корпус) и 65-я армия (1-й гв. танковый корпус).
Действия 16-й воздушной армии по июньскому плану также утратили ярко выраженное сосредоточение на одном направлении. Так, для завоевания господства в воздухе на бобруйском направлении выделялся 6-й авиакорпус, а на глусском направлении – 8-й авиакорпус.
Новым элементом в плане стала конно-механизированная группа в составе 4-го гв. кавкорпуса и 1-го гв. мехкорпуса под командованием И. И. Плиева. По плану предполагалось использовать ее для ввода в прорыв на участке 28-й и 65-й армий с последующим ударом в тыл бобруйской группировки противника или в направлении на Осиповичи и Слуцк.
Судя по всему, к перекраиванию плана операции имел непосредственное отношение Г. К. Жуков. По крайней мере, А. В. Горбатов в мемуарах прямо написал, кто изменил состав его армии: «Узнав, что в нашу армию входят шесть стрелковых корпусов, а наш сосед имеет только два корпуса, маршал приказал наш левофланговый 42-й стрелковый корпус немедленно передать 48-й армии»
[184]
.
Несмотря на то что ударная группировка 3-й армии была несколько урезана по своему размеру, армия А. В. Горбатова оставалась самой сильной на 1-м Белорусском фронте (см. таблицу).
Численный состав армий ударных группировок 1-го Белорусского фронта по состоянию на 1 июня 1944 г
[185]
.
Хорошо видно, что 3-я армия существенно опережала по своей численности другие армии ударной группировки 1-го Белорусского фронта. К. К. Рокоссовский еще весной просил довести численность стрелковых дивизий армии до 7 тыс. человек, однако это пожелание выполнено не было. Стрелковые дивизии армии А. В. Горбатова при штатной численности 9483 человека насчитывали несколько больше 6 тыс. человек по состоянию на 1 июня 1944 г. Несколько лучше обстояли дела в 48-й армии, дивизии которой насчитывали от 6192 человек до 6888 человек. Откровенным аутсайдером была 65-я армия, соединения которой не превышали по численности 5500–5800 человек. В наилучшей форме в ударной группировке фронта находились стрелковые дивизии 28-й армии, переброшенной из южного сектора советско-германского фронта и успевшей отдохнуть и пополниться в тылу. Ее стрелковые дивизии насчитывали по 7100–7200 человек.
В свете вышеизложенного совершенно другую тональность приобретает эпизод, в котором комфронта К. К. Рокоссовский и представитель Ставки Г. К. Жуков выбирают себе место в грядущем наступлении. Рокоссовский писал в мемуарах:
«Представитель Ставки Г. К. Жуков, в свое время горячо отстаивавший идею главного удара с днепровского плацдарма 3-й армии, отправился туда. Уезжая, Георгий Константинович шутя сказал мне, что они с Горбатовым подадут нам руку через Березину и помогут вытащить войска из болот к Бобруйску. А вышло-то, пожалуй, наоборот»
[186]
.
По документам сторонником главного удара с днепровского плацдарма армией А. В. Горбатова являлся как раз К. К. Рокоссовский. Однако Г. К. Жуков предпочел взять это более сложное направление на себя, предоставив К. К. Рокоссовскому направление, которое тот еще в марте 1944 г. считал бесперспективным. Впрочем, если обратиться к точной формулировке бесперспективности, она апеллировала не столько к местным условиям, сколько к нежелательности ослабления направления действий 3-й и 48-й армий. Эта проблема была в значительной мере снята вводом в бой свежей 28-й армии с 7-тысячными дивизиями. Тем не менее это явно было уколом по самолюбию Рокоссовского, весной горячо отстаивавшего нанесение главного удара именно на направлении армии Горбатова.
