— Так мне прискорбно поведение французское, — выговаривал он в сердцах русскому посланнику в Париже, — что лучше видеть смерть перед глазами своими, нежели такую срамоту Отечеству нашему!
В конце концов Зотов добился своего, и гардемаринам стали аккуратно выплачивать деньги.
Ранней весной 1719 года Конон Зотов возвратился в Россию. С собой он привез богатые материалы по иностранным флотам. Петр встретил своего «охотника» радушно. От царя Конон вышел уже капитаном корабля «Рандольф». А спустя еще некоторое время перешел на 52-пушечный корабль «Девоншир».
* * *
…В конце апреля, как только сошел лед с Ревельского рейда, в море вышла крейсерская эскадра капитан-командора Якова Фангофта в составе трех линейных кораблей, трех фрегатов и пинка. Целью ее похода была разведка расположения и числа вражеских кораблей и войск, высадка на остров Эланд для захвата языков. В море корабли захватили несколько призов. От шкипера одного из них командир фрегата «Лансдоу» узнал, что в районе Пиллау находятся несколько шведских кораблей, прибывших для конвоирования в Стокгольм транспортов с зерном.
Эти сведения немедленно были направлены в Адмиралтейство. Счастливый случай нельзя было упускать, и 10 мая генерал-адмирал Ф.М. Апраксин дал указ капитану 2-го ранга Науму Сенявину немедленно отправляться в Ревель и, приняв под свое командование семь кораблей, идти в море. В указе Апраксин предписывал:
«1. Когда пройдете Наргин и Оденсгольм, объявить капитанам, которые будут с вами на кораблях, для чего и куда посланы, дабы, когда штормом или туманом разлучатся, знали б где друг друга найти.
2. Идти к Пиллау и искать шведских кораблей, которые там стоят для провожания хлеба оттоль в Стокгольм, а буде там нет идти к Данцигу и в обоих местах об них осведомляться, и ежели найдете, то чинить над ними промысел, так как доброму и верному офицеру надлежит.
3. В сем курсе далее не быть двух недель». Прочитав письмо, Сенявин вызвал к себе капитанов.
— Выходить нам, не мешкая, в море, — сказал, сурово брови хмуря.
— Когда выходим? — поинтересовались капитаны.
— Немедля, швед ждать не будет!
Под команду к капитану 2-го ранга поступили шесть кораблей и шнява. Неся всевозможные паруса, они устремились на поиск неприятеля. Затем отряд разделился: два корабля остались крейсировать у Ревеля, остальные пошли дальше. Пройдя остров Сааремаа, «Портсмут» и «Девоншир» сошлись бортами. Сенявин, свесившись за перила, советовался с Зотовым, как быть далее.
— Ни к Стокхольму, ни к Пиляаву нам плыть не с руки, — делился он своими сомнениями с другом — Стеречь надо где-то посередке! Как мыслишь?
— Мыслю так же, Наум. Надо следовать на Борнхольм, да поджидать шведа там! — отвечал Конон после минутного раздумья.
Прибавив парусов, отряд устремился на север. В ночь на 24 мая между островами Борнхольм и Готска-Сандо с передового «Портсмута» обнаружили неизвестные суда. По сигналу Сенявина корабли устремились в погоню. Через несколько часов к весту от острова Эзель стали различимы беглецы: то были линейный корабль, фрегат и шхуна Флагов на судах не было. Но было очевидно, что это шведы.
В свою очередь, командовавший шведским отрядом капитан-командор Врангель, правильно оценив ситуацию и поняв, что расклад сил явно не в его пользу, повернул свой отряд на норд-вест в попытке укрыться в Сандгамне. Наши же, все еще до конца не определив национальную принадлежность кораблей, начали преследование.
Вскоре вперед вырвались два головных линейных корабля — флагманский «Портсмут» и «Девоншир» капитана 3-го ранга Конона Зотова. Не дожидаясь подхода всей русской эскадры, они начали преследование, заняв подветренную сторону и набирая ход всеми парусами
К пяти утра Сенявин сблизился на дистанцию артиллерийского боя и дал два предупредительных выстрела, чтобы заставить командиров кораблей поднять свои флаги. После второго выстрела на кораблях взвились шведские флаги и брейд-вымпел капитан-командора Врангеля. Шведы принимали бой.
— Флагманским никак 52-пушечный «Вахмейстер», в струе у него 32-пушечный фрегат «Карлус-Кронвапен» о 32-х пушках, да 12-пушечная бригантина «Бернгардус» о двенадцати! — уже определяли силы противника наши офицеры. — Недурно, кто толк понимает!
Не теряя времени, по сигналу Сенявина наши корабли открыли огонь.
«Портсмут» при поддержке «Девоншира» сразу же решительно вступил со шведским флагманом в яростную перестрелку, стремясь отрезать его от фрегата и бригантины. Противники «стояли друг против друга от пятого часа и даже до девятого», — гласит хроника. Шведы сопротивлялись отчаянно, целя в рангоут и такелаж наших кораблей, в чем в итоге он преуспел, перебив штаги и сбив марса-реи на «Портсмуте».
— Вот ведь гадство какое! — ругался Сенявин, понимая, что, теряя ход, он из охотника сразу же сам становится добычей.
Видя беспомощное положение русского флагмана, шведские суда немедленно атаковали «Портсмут», стремясь помочь Врангелю оторваться и выйти из боя. Однако положение дел спас Конон Зотов. Храбро подвернув свой «Девоншир», он перенес весь свой огонь на «Вахмейстер». Дистанция была минимальной, и русские ядра находили себе щедрую поживу.
Отогнав шведский флагман от Сенявина, Зотов, искусно маневрируя, погнал неприятельский фрегат прямо под пушки «Портсмута». Поняв намерение друга, Сенявин успел развернуть свой корабль и расстрелял фрегат продольными картечными залпами. После недолгого сопротивления тот выкинул белый флаг. Вслед за фрегатом сдалась Зотову и попавшая под огонь его корабля бригантина
Из шканечного журнала линейного корабля «Девоншир»: «8 часов. Палили с командорского корабля по шведским кораблям и с пушки с ядром. Потом они подняли свои шведские флаги, и палил их комендор по нашем командире и с пушке с ядром, и наш командор для баталии поднял на фор-стенге красной флаг, а на крюйс-стенге — штандарт, и стала баталия. Наш командор Сенявин пошел против шведского командора, а наш капитан Зотов шел против шведского фрегата, а шведской гукор был между командорским и нашим кораблями, и была баталия с 5 часа, и потом перебили у нашего командора грот-марсель-фал, и поворотился наш командор поперек пути шведского гукора… А наш капитан пошел к фрегату на борт, и потом в 8-м часу оной фрегат спустил флаг и вымпел, и послали с нашего корабля на фрегат поручика на шлюпке, и привезли 1 капитана, 2-х поручиков, 1 подпоручика и от солдат прапорщика, и потом послали с нашего корабля на фрегат гардемарина и с ним матрос и солдат, и подняли на фрегате наш русской шаутбенахтской флаг. Потом и гукор сдался. А оной гукор называется “Борнгардус”, а фрегат “Карлускронавапен”… А за комендором шведским пошли в погоню наши корабли “Рафаил”, и “Ягудиил”, и “Уриил”. А в баталию на нашем корабле перебили фардун-грот-штак, фока-топонант, форсель-тали и пробили у нас парусы грот- и фоксели и марсели».
* * *
После того как сдалась бригантина, Врангель поначалу хотел было прийти к ней на помощь, но, видя, что что-то изменить уже поздно, попытался вырваться из боя.
