В этот же день, 11 февраля, советские части, силой до двух батальонов, пробили немецкий фронт возле деревень Приволье и Михайловское. Удар был нанесен в стык между позициями «Дас Райх» и «Лейбштандарта». В контратаку был брошен 2-й танковый батальон Тихсена, в нем было всего 16 танков. При поддержке батальона 213-й охранной дивизии Тихсен отбил потерянную деревню Приволье, восточнее Харькова. Эсэсовские танки ворвались прямо в ряды наступающей советской пехоты, обратили ее в бегство и преследовали, пока не уничтожили. В ходе этой атаки танк Тихсена получил три попадания из противотанковых орудий и вышел из боя. В этом же бою отличился командир 5-й танковой роты оберштурмфюрер СС Норберт Элферинг. Его танк также получил три прямых попадания, и Элферинг был вынужден сменить машину. Пока это происходило, контакт с батальоном был утерян. Тем не менее Элферинг по собственной инициативе продолжил атаку силами своей роты. Он продвинулся на четыре километра восточнее Приволья, где наткнулся на отходящего противника (отброшенного основными силами батальона) и немедленно атаковал. В этом бою 5-я рота уничтожила около 300 красноармейцев, три 76,2-мм противотанковых орудия и множество другой боевой техники
[198]
. Интересно отметить, что, согласно донесениям 69-й армии, немцы атаковали группами по 15–20 танков
[199]
, что вполне соответствовало действительности.
Карл-Хайнц Вортманн
Другим отличившимся в этом танковом бою стал гауптшарфюрер СС Карл-Хайнц Вортманн, командир взвода 6-й танковой роты. Поначалу ему было приказано взять на броню танков пехотинцев из полка СС «Дойчланд» и контратаковать на высоту 209,4. В ходе атаки взвод Вортманна (четыре танка) столкнулся с сильной противотанковой обороной противника (по немецким данным — 20 противотанковых орудий), усиленной пехотой. Атакующие попали под сильный огонь противника, и поэтому пехотинцы не могли развернуться. Чтобы спасти положение, Вортманн на своем танке Pz-IV № 631 приблизился на 50 метров к советским позициям и открыл быстрый прицельный огонь. Его танк был поражен прямым попаданием снаряда со скрытой советской позиции, при этом был ранен радист, но танк сохранил боеспособность, и Вортманн продолжил бой. Второе попадание повредило механизм управления, был ранен водитель унтершарфюрер СС Йоханн Талер. Хотя подвижность танка стала крайне ограниченной, но только благодаря водительскому мастерству Талера, не растерявшегося в сложной ситуации, Вортманн сумел продолжить бой. Как оказалось, ненадолго, вскоре третий снаряд поджег танк. Вортманн не растерялся, из пулемета он отбивался от советской пехоты, пока наводчик и заряжающий помогали раненым покинуть танк. На помощь командиру пришел шарфюрер СС Вилли Каупа, умело маневрируя, он приблизился к обнаружившему себя противнику и уничтожил два из трех противотанковых орудий, подбивших танк Вортманна.
Йоханн Талер
В момент, когда Вортманн покидал танк, он споткнулся и рухнул на гусеницу; унтершарфюрер СС Талер, несмотря на ранение, бросился к командиру, стащил его с танка и оттянул в сторону
[200]
.
После этого Вортманн силами оставшихся трех танков продолжил бой, причем в ходе боя были подбиты все три танка. Тем не менее дело было сделано: советской обороне был нанесен сильный удар, а подошедшие гренадеры из полка СС «Дойчланд» успешно отбили высоту. Положение было стабилизировано. Взвод Вортманна в этом бою уничтожил три 76,2-мм противотанковых орудия, 22 45-мм противотанковых орудия, два противотанковых ружья, два пехотных орудия, множество пулеметов. На поле боя немцы насчитали 120 павших красноармейцев. По итогам боя Вортманн был представлен к Рыцарскому кресту (награжден 31 марта 1943 года)
[201]
, а его водитель унтершарфюрер СС Талер — к Железному кресту 2-го класса (награжден 7 апреля 1943 года).
Выдающуюся роль танкистов дивизии в последних боях под Харьковом четко отразил в своей книге Вилли Фей: «Перед нами Донец — большая река, которая благодаря толстому слою льда уже не представляет собой препятствия для пехоты. День за днем, ночь за ночью мы «играли в пожарных»: то тут был нанесен контрудар, то там прозвучала тревога с соседнего участка, «Ивану» удалось прорвать фронт; отражение танковых атак, разведка боем, и снова и снова арьергард медленно, но постоянно отступающих наших пехотных соединений. Не было больше единой линии фронта; русские неистово гнали наши измученные соединения»
[202]
.
В этих оборонительных боях снова отлично проявил себя артиллерийский полк Курта Брасака, точным огнем сорвавший множество советских атак. Как писалось в немецких отчетах, командиры артиллерийских частей являли собой образцы мужества. Так, командир 4-го артиллерийского дивизиона Карл Кройц разместил свой командный пункт на передовых позициях пехоты, чтобы более эффективно направлять огонь орудий. Благодаря этому ему удалось добиться того, что снаряды падали всего в 50 метрах перед позициями гренадер, создавая стену огня на пути противника. А время от времени, когда ситуация накалялась, Кройцу самому приходилось брать в руки винтовку и участвовать в отражении вражеских атак. В целом почти вся артиллерия дивизии
[203]
была сконцентрирована на востоке немецкого периметра и поддерживала огнем полк СС «Дойчланд» и 2-й панцер-гренадерский полк СС. Как торжественно отметил Отто Вейдингер, «солдаты панцер- гренадерской дивизии СС «Дас Райх» не знали лучшей артиллерийской поддержки, чем поддержка их собственного артиллерийского полка»
[204]
. Несмотря на эту патетику, следует признать, что объем артиллерийской поддержки как армейских, так и эсэсовских частей был явно недостаточен, и из-за этого немецкие контратаки часто «испытывали проблемы». Бойцы дивизии сражались в тяжелых условиях, снабжение было нарушено, и некоторые подразделения, в буквальном смысле, голодали
[205]
.
