Одновременно, в 13.05, информация об отданном приказе отступать из Харькова была направлена в штаб Ланца: «Во избежание окружения войск и для спасения боевой техники в 13.00 будет отдан приказ пробиваться за реку Уды на окраине города. Ведутся действия по прорыву линии обороны противника, а также уличные бои на юго-западе и западе города»
[252]
. Ланц в этот момент летел на связном самолете на фронт, для личной встречи с Хауссером (встреча состоялась только около 17.00), и поэтому возражений не последовало. Полученная через два с половиной часа ответная радиограмма из штаба Ланца (так и неясно, кто ее подписал), с требованием защищать Харьков любой ценой, была просто проигнорирована Хауссером
[253]
. Отход начался!
Приказ, отданный дивизии СС «Дас Райх», предписывал ей оставить свои позиции и отходить к реке Уды, протекающей юго-западнее Харькова
[254]
. В дальнейшем Хауссер намеревался создать новую линию обороны западнее Мерефы, на южном берегу реки Мжа
[255]
, хотя сам Ланц планировал остановиться на Удах, на линии между Люботином и Боровой
[256]
.
Получив приказ на отход, Хармель собрал на своем командном пункте командиров батальонов и рот и проинструктировал их. Сам по себе отход был весьма проблематичен, учитывая, что полк СС «Дойчланд» был втянут в тяжелые бои с прорвавшимися частями 69-й и 3-й танковой армий. Так, 16-я рота Махера, состоящая из 37 человек (33 солдата и 3 унтер-офицера, плюс сам Махер) задень трижды была атакована превосходящими силами противника. Ценой большого напряжения сил все эти атаки были отбиты.
В 15.00 все приготовления были закончены, и Хармель отдал приказ отходить. Стоя на улице без шинели, в одном кителе, он наблюдал за движением своего полка. Из-за давления советских войск отступать быстро было невозможно. Так, 2-й батальон полка СС «Дойчланд», а также приданные ему 5-я рота полка СС «Дер Фюрер», 2-я батарея штурмовых орудий и 3-я саперная рота находились в бою. Против них действовала 48-я гвардейская стрелковая дивизия 3-й танковой армии, вышедшая к Кулиничам. В 14.00 2-я батарея штурмовых орудий оберштурмфюрера СС Крага контратаковала вдоль дороги Кулиничи — Терехов, причем самоходки действовали без пехотной поддержки. Атака продолжалась до 15.30. Командир орудия унтершарфюрер СС Альфред Идель уничтожил одно противотанковое орудие, два противотанковых ружья и два миномета. Кроме этого, под сильным огнем он взял на буксир поврежденную самоходку и оттащил ее к немецким позициям (в свете дальнейших событий эту самоходку немцам потом все равно пришлось уничтожить). Действия Крага и его самоходчиков позволили снизить вражеское давление на позиции полка и дали возможность гренадерам подготовиться к отходу.
В пять часов вечера усталые гренадеры проезжали через горящий город. В этот момент ситуация в городе была еще та. Местные жители грабили магазины и остатки взорванных немецких складов. То тут, то там из окон раздавались выстрелы по отходящим немецким частям. Хауссер отмечал в приказе: «Внутри Харькова толпа стреляет по войскам и машинам. Для зачистки нет наличных сил, так как все находится на линии фронта»
[257]
. Вилли Фей так описал эти события: «Мы удерживаем восточную окраину Харькова, отражая все танковые атаки, пока не были вынуждены в последнюю минуту покинуть город, будучи окруженными с севера и с юга. Незабываемые картины предстали перед нашими глазами. Среди гражданского населения царили паника и мародерство, перед тем как русские снова должны были занять город»
[258]
. Отметим, что, по советским данным, к 17.00 15 февраля юго-западная, западная и северо-западная части города были очищены от немцев.
В целом части дивизии СС «Дас Райх», прикрываясь арьергардами (в основном противотанковые части и штурмовые орудия), уходили из Харькова вечером, ночью и утром с 15 на 16 февраля. По пути немцами уничтожалось все, что имело хоть какую-то военную ценность, но еще не было уничтожено до этого. Эсэсовские и армейские саперы «с мрачными лицами» ожидали, когда по мостам пройдут последние отходящие части, чтобы сразу же взорвать эти мосты. В наступающих сумерках солдаты с опаской поглядывали на темные проемы окон в зданиях по пути, поскольку оттуда в любой момент могли прозвучать выстрелы. Отход 3-го батальона Вислицени прикрывала 11-я рота Ульманна. Противник постоянно просачивался вперед, пытаясь отрезать немцам пути отступления, и Ульманн был вынужден предпринимать частые контратаки, отбивая эти попытки. Именно его рота обеспечила батальону переправу через реку Харьков, а не имеющий даже начального военного образования Ульманн показал себя смелым, инициативным и тактически грамотным командиром.
П. Карель патетически описал отход немецких войск из Харькова: «Танки проложили дорогу гренадерам. Артиллерия, зенитки и саперы прикрыли их фланги, перехватили преследовавшего противника и затем отошли в район Уды»
[259]
. Что касается танкистов, то во время отступления свое мужество и командирские способности снова продемонстрировал Кристиан Тихсен. Ночью, не имея пехотного прикрытия, он по собственной инициативе пробился в занятые противником районы города, завязав сдерживающие бои с 15-м танковым корпусом и 160-й стрелковой дивизией, тем самым позволив отойти оставшимся дивизионным подразделениям и частям дивизии «Гроссдойчланд». Всего в ходе отхода из Харькова танками Тихсена было уничтожено 15 советских танков
[260]
, хотя, возможно, это число и несколько завышено.
Утром 16 февраля 183-я и 340-я стрелковые дивизии вышли к центральной площади Харькова — площади Дзержинского. Согласно П. Карелю, последние подразделения дивизии СС «Дас Райх» прошли «через пылающий город с боями» в середине дня 16 февраля
[261]
. Из немецких документов, приводимых М. Йергером, выходит, что бои в городе продолжались до самой ночи на 17 февраля
[262]
. При этом, по советским данным, Харьков был полностью очищен к 12 часам дня 16 февраля
[263]
.
