— Николя! Николя! — закричала она. — Николя…
Жанна прижалась к его груди, повторяя его имя, а он все полз, уже вместе с ней, только медленнее. И железная стрела от движения ходила ходуном в его шее. Хрипел и полз. Потом ноги его, обессилившего, стали срываться. Кровь выплескивалась изо рта и раны, сочилась через пальцы. Он ничего не видел. И не слышал. В глазах его были только ужас и боль, а потом — смерть. Николя затих. Он умер — задохнулся кровью. Отец оторвал Жанну от убитого товарища, но когда его руки схватили ее, она закричала, стала вырываться. А потом опомнилась, затихла. Тогда она и увидела этот страшный черный след на траве, тянувшийся за Николя д, Эпиналем. Стрела, пробившая шею лучника насквозь, вспахала землю, когда тот полз на спине…
Для открытого боя у обоих противников было слишком мало людей — проиграют те, что пойдут в атаку. Бургундцы ждали, когда их товарищи ударят французам в тыл. И удар этот не заставил себя долго ждать. Они все услышали шум схватки за спиной, на дороге. Там встретил превосходящих числом бургундцев Жерар д, Эпиналь. Ожидание было томительным — сейчас решалась их судьба.
Жак д’Арк завертел головой — он думал, куда бы направить сына и Жаннету, где бы укрыть их. Ведь сейчас сюда могли ворваться бургундцы, если засада окажется неудачной. Они перебьют всех. А топот копыт уже приближался — земля тряслась, точно двигалась армия! И когда из-за лесистого холма вырвалось десятка три всадников, с мечами наголо, секирами и палашами, Жак д’Арк остолбенел. Если это бургундцы, то их было слишком много! Первый из рыцарей сорвал с головы шлем и оказался в кожаной шапочке и кольчуге, укрывавшей его голову.
— Осторожно, Жак! — выкрикнул он. — Не ровен час, подстрелите!
— Новелонпон! Жан! — вырвалось у д’Арка.
Он готов был расплакаться от счастья — перед ним был Жан де Новелонпон, оруженосец Робера де Бодрикура, капитана крепости Вокулер, как видно, посланный ему с отрядом на подмогу.
— С теми покончено, где другие? — играя окровавленным мечом, весело спросил молодой воин.
— Там, на дороге! — оживая, закричали лучники.
Жан де Новелонпон указал мечом вперед — и его отряд понесся через кустарник — на врага. Но сам он неожиданно попридержал коня.
— Господи, Жаннета?! Да она ранена?!
Руки и лицо Жанны, ее платье были перепачканы кровью. Жанна смотрела перед собой, но ничего не видела. Казалось, она спит…
— Нет, это кровь Николя, — ответил Жак д’Арк.
— Но… что она здесь делает?
Жак д’Арк взглянул на дочь.
— Спроси у нее сам.
Молодой рыцарь плохо понимал, что происходит.
— Ей не место здесь…
— Я тоже так думал, пока не увидел ее, — кивнул Жак д’Арк. — Слово родителей для нее мало что значит, Жан. Она все решает сама.
Жанна, только что пережившая смерть Николя д, Эпиналя, молчала. Ее даже не напугала ложная атака с тыла и, возможно, близкая смерть. Арбалетный болт в шее Николя все еще двигался у нее перед глазами, бередил страшную рану. После всего увиденного ей был безразличен этот допрос.
— Плохо, — сказал де Новелонпон, — это плохо. Война — мужское дело, — добавил он и, пришпорив коня, рванул за своими воинами.
А бургундцы на дороге, уже поняв, что их песенка спета, побросали оружие, забрались на лошадей и понеслись прочь. Но солдаты Новелонпона окружили их и порубили там же, на лугах. В плен взяли только одного — он упал с лошади и тут же бухнулся на колени, сцепив на груди руки. Все это он проделал перед самым носом Жана де Новелонпона, когда конь его встал на дыбы и едва не раздавил бандита. Бургундец так искренне просил пощады, что рыцарь пожалел его. Но причина крылась не столько в милосердии Жана — с разбойниками не церемонились, с ними поступали так же, как они обходились с мирным населением. Рыцарю Робера де Бодрикура нужна были информация: сколько бургундцев осталось в тылу, как они вооружены и где сейчас обоз с награбленным добром. Обещанием предать своих бургундец спас себе жизнь. Но прежде чем посадить бандита на коня и отправиться с отрядом вершить правосудие, Жан де Новелонпон вернулся к поредевшему войску Жака д’Арка. Там старались помочь раненым, укладывали на коней убитых. Жерар д, Эпиналь оплакивал брата и вместе с другими жителями Домреми проклинал бургундцев.
— Это первые ласточки, Жак, — спешившись, сказал д’Арку Жан де Новелонпон, когда они отошли в сторону. — Я оставил в Домреми двадцать человек — на первое время. Но это все равно мало. Теперь жизнь ваша изменится, готовьтесь к этому. Да, забыл, сир де Бодрикур шлет тебе привет!
Жак д’Арк кивнул:
— Благодарю. Если бы не вы — нам пришлось бы туго.
Жан де Новелонпон взглянул на сидевшую в отдалении Жанну.
— Береги ее, она дорогого стоит, — кивнул он на девочку.
— Не учи ученого, — отозвался Жак д’Арк. — Короли! — неожиданно вырвалось у него. Он горько усмехнулся. — Сейчас им до нее нет дела, — на слове «им» он сделал веское ударение, — ее выбросили точно собачонку, но однажды они вспомнят о своей принцессе. Это обязательно случится…
— И тогда с тебя спросят, Жак.
Староста Домреми вздохнул:
— Я все чаще думаю об этом. — Желая сменить тему, он хлопнул по конскому крупу, и лошадь вздрогнула под молодым воином. — Поезжай, Жан, накажи проклятых бургундцев. Господь не простит им разбоя! И возвращайся с победой, но сперва к нам. Сразу после тризны мы устроим пир. В Домреми тебе всегда рады!
Прошла неделя, отпели и похоронили ополченцев, убитых в схватке с бургундцами. А Жанна молчала. Все заметили, что их Жаннета, принцесса, изменилась. Она молчком выходила к семейной трапезе, отвечала на вопросы коротко: «да» и «нет», и уходила в сад. Отец не стал ругать ее за выходку — наконец, все обошлось. Жак д’Арк только сказал: «Никогда больше так не поступай». Но Жанна промолчала. Отец спросил: «Ты слышала меня?» И вновь Жанна не ответила. Жак д’Арк списал молчание девушки на ту боль, что была в ее сердце. Он-то знал, что она заглядывается на красавчика Николя, а тут — такое.
Жан был благодарен сестре, хоть и упорно скрывал это. Хмурился при ее появлении. А в душе — ликовал! Он побывал в битве, отец доверил ему боевой лук, сам он сразил стрелой бургундца. Жан помнил, как тот схватился за грудь и повалился в кусты. Пьер готов был расплакаться от обиды: Жан теперь — герой, а он, как и был, мальчишка. Даже Жакмен завидовал младшему брату. Тот первым получил боевое крещение! Это тебе не с лотарингскими пареньками драться на кулаках или палках. Тут — настоящий бой!
Был полдень, и Жанна сидела в саду на старой скамье. Все эти дни после битвы она ни на минуту не забывала сражение с бургундцами. Корчи раненых, открытые рты, обезумевшие глаза. И затихшие, застывшие в нелепых позах те, кто еще минуту назад был жив. Кого она знала, кто совсем недавно приглашал ее в свой дом, угощал. С чьими детьми она вместе ходила в церковь и преломляла хлеб.
