Я только что проверила магазин, но руки сами стали ощупывать механизмы. Убедившись, что все в порядке, прижала приклад к плечу и двинулась в дом, осторожно ставя каждую ногу на пол, прежде чем перенести на нее вес тела. При каждом шаге волосы легко ласкали спину. Легкие болели. После бешеного забега я старалась дышать тихо, не могла вдохнуть полной грудью; сердце, пытаясь прийти в норму, не могло восстановить правильный ритм.
Лампы в канделябрах отбрасывали приглушенный свет: яркость специально убавили на ночь. Я чувствовала запах крови и слышала крики. Кто-то при каждом вздохе надавал булькающие звуки, как будто дышал под водой или через пережатые дыхательные пути. Запах крови и бульканье доносились справа. Вероятно, из столовой.
Услышав оборвавшийся вопль, я дернулась в другую сторону. Тяжело вздохнула в попытке успокоиться. Нашла дуло ружья, приклад плотно прижат к плечу. Пошла влево по коридору. Осторожно вошла в офис Кейти. Мгновение длилось вечность. Я осмотрела комнату.
На стенах и потолке рдели огромные пятна крови. У одной из стен сидел Тролль. Горящая лампа отбрасывала тени, разделяя его лицо на светлые и темные полосы, лысая макушка блестела от пота. Взгляд устремлен в противоположную сторону, щеки красные, руки сжаты в кулаки и лежат по бокам. Мышцы напряжены. Бормочет через силу. Не двигается. «Пригвоздили к месту», — подумала Пантера. Не дышит. Пытается освободиться. Красный и бледный одновременно. По лицу струятся слезы.
У письменного стола на другом конце разбитой комнаты склонился, сгорбился безумец. Он держал Кейти у пасти, клыки впились в ее живот. Сосет. Жует. Волосы нависли спереди и закрыли лицо. Черные волосы. Видна темная кожа, цвета меди. Как у меня. На руках копи — не загнутые и втягивающиеся, для того чтобы свалить жертву, а птичьи — чтобы хватать на лету.
С потолка упала капля крови. Медленно. Коротко блеснула в приглушенном свете и шлепнулась на мое плечо — тихо хлюпнув, распласталась холодным пятном. Я вдохнула — сильные запахи вампиров и безумца действовал и удушающе.
В голове стремительно проносились возможные варианты развития сюжета. Я стреляю. Ядовитые пули попадают в Кейти. Одно резкое движение — и дуло дробовика упирается ему в бок. Силой мысли он парализует меня. Я мчусь, чтобы пригвоздить его колом. Силой мысли он парализует меня. Выбирать особо не из чего. Я вытаскиваю колышко из волос. Бросаюсь вперед. Время начинает течь медленно.
Безумец посмотрел на меня. Глаза вампира, большие черные зрачки, размером с десятицентовую монету, плавают в темно-красных глазных яблоках. Он отнял пасть от Кейти. По лицу струями лилась кровь. Язык черный.
Он уже направил свой взгляд на меня, плети его черной силы ужалили меня. Его разум одолел мой. Холодный разум вампира.
«Замри!» — скомандовал он.
По инерции я пыталась бороться с ним. Не могла остановиться. Споткнулась. Пантера пришла в бешенство. Мы издали отчаянный вопль. Сделав два шага назад, вновь обрела равновесие. Все еще двигалась. Темный электрический заряд еще крепче оплел и сжал меня. Время замедлилось, уплотнилось, стало тяжелым и маслянистым. Мышцы напряглись, как будто я двигалась под водой. Я повернула кол, чтобы бросить его снизу. Убийственный удар на бегу. Один шаг.
Запекшаяся кровь покрывала его пасть и подбородок, пачкала одежду. Одет с иголочки. В смокинг. Он рассмеялся. Его смех брызнул на меня теплым медом и застыл на мне. «Замри...» Темнота поглотила меня. Импульс все еще исходил от него и сдерживал меня. Его разум... сомкнулся надо мной.
Но душой моей владела Пантера. С воплем, прорвавшимся сквозь мой мозг и вышедшим наружу через глотку, Пантера высвободила меня из его пут. Я прыгнула на безумца. С «бенелли» наперевес проскользнула между ним и Кейти. Она начала падать. Колышек встал на ребро возле моего бедра. Поднялся для резкого удара между нами. Нацелен прямо ему в живот и выше, под ребра. Я поймала выражение его лица. Человек. Ястребиный нос и подбородок. Губы растянуты так, что видны клыки на верхней и нижней челюстях. Такого мне еще видеть не доводилось.
Холодный, ледяной воздух задрожал. А вампир исчез.
Я упала вперед, споткнулась, пытаясь совладать с собcтвенным телом с помощью звериных рефлексов. Стоя на коленях, наполовину согнувшись, поймала Кейти и перекинула ее через бедро. Осторожно положила на пол. Покрутилась на месте. Настроила себя на запах безумца. Его сложный запах, состоящий из разных оттенков, теперь изменился. Пантера втянула его в себя, пытаясь распознать рецепторами своего-моего языка. «Меняется... разлагающийся пожиратель печени. Что-то еще... выродок-не-выродок». Тролль приземлился на колени возле меня, издавая сиплые звуки. Дыхание прерывистое, как будто кто-то внутри работал воздуходувными мехами.
— Кейти, — произнес он, голос повысился на последнем слоге.
Он остановился, руки нависли над ней в нерешительности. Сорванное платье обнажало ее маленькие груди с крошечными розовыми сосками. На плече след стандартного коричневого шрама. Лилия. «Клеймо», — дошло до меня. Какого черта?
Зияющая рана в животе расползлась от ребра к выступу тазовой кости. По всей коже метки клыков. Нет большого куска плоти на правом боку. Над печенью. Рана сочилась. Он ел Кейти.
— Кейти, — прошептал Тролль.
Шок и ужас парализовали его, подобно безумцу, державшему его в оковах черной энергии. Пантера засекла слабый глухой шум.
— Сердце все еще бьется, — сказала я. Кровь пульсировала в горле, по сонной артерии в мозг. — Она по-прежнему... с нами. — Нельзя сказать, что жива. Но и не мертва.
Он обнял Кейти, убаюкивая ее, прижимая руку к отвратительной дыре в ее животе. Кисть до запястья сразу же покрылась кровью. Я протянула ему подушку, чтобы зажать рану. Оторвав от нее взгляд, он поднял голову — слезы на лице высохли. Было видно, что внутренне он собрался: осанка и самообладание выдавали в нем старого солдата.
— Он сломал все телефоны, вывел из строя охранную систему. Найди Лео. — Потом он посмотрел на меня. — Ты голая.
— Я заметила. Ты его видел? Тебе удалось разглядеть его лицо?
— Нет. Только расплывшееся пятно. Игры разума вампиров.
Он сказал: «Найди Лео». Не сейчас. Я выбежала из комнаты вслед за запахом вампира. Пыталась понять. Я считала, что состав запаха вампира был сродни человеческому: менялся в зависимости от эмоционального состояния, физической формы, специй, употребляемых в пищу, или, как в этом случае, — от выпитой крови. Но здесь дело в другом. Преобразовывалась сама основа запаха. Он обрастал новыми оттенками, которые забивали старые.
Ничто не может изменить основной, индивидуальный, единственный и неповторимый из шести миллиардов других запах. Мы можем мыться, пока он не ослабнет, маскировать его всякой химией до неузнаваемости. Запах меняется от старости, от страха, при болезни, но в основе своей, в изначальном варианте, он остается уникальным. Его создают химические реакции в клетках каждого человека, не важно, сколькими слоями они покрыты, с чем перемешаны и хорошо ли закамуфлированы. А его запах менялся. Я пошла вслед за ним по коридору.
