Немолодой инструктор-преподаватель с редеющими седыми волосами и гнусавым голосом встрепенулся и резко вскинул голову.
– Эльза, Стюарт! Соблюдайте правила.
Раздосадованная парочка вернула свои столы в аккуратные ряды: любовь алхимиков к порядку оказалась сильнее страха перед злом. Но по взглядам, которые бросили на меня Эльза и Стюарт, стало ясно: свежий выговор теперь добавился к списку моих грехов.
Инструктора звали Гаррисон: я опять не разобрала, имя это или фамилия. Я быстро поняла, что он ведет у нас занятия по текущим событиям. На секунду я обрадовалась, решив, что получу представление о том, что творится вне стен тюрьмы. Увы, вскоре выяснилось, что нам предлагают весьма своеобразную трактовку текущих событий.
– Что мы видим? – спросил он, когда на громадном экране появилось изображение двух девушек с разорванным горлом. Несколько рук вскинулись вверх, и он вызвал девицу, которая подняла ее первой: – Эмма?
– Нападение стригоя, сэр.
Я это знала, и меня больше заинтересовала Эмма, моя соседка по комнате. Эмма оказалась практически моей ровесницей. Она сидела так неестественно прямо, что я с уверенностью могла сказать: у нее намечаются проблемы с позвоночником.
– Две девушки убиты рядом с ночным клубом в Санкт-Петербурге, – подтвердил Гаррисон. – Обеим еще не исполнилось двадцать. – Кадр сменила очередная мерзкая картинка: на сей раз на ней был изображен мужчина, у которого явно выкачали всю кровь. – Будапешт. – Затем новый снимок. – Каракас. – Еще один. – Шотландия. – Инструктор выключил проектор и принялся расхаживать перед сидящими. – Я бы хотел обнадежить вас, сказав, что они прошлогодние. Или хотя бы сделаны в прошлом месяце. Но боюсь, что я в таком случае вам солгу. Кто-нибудь хочет высказать предположение, когда именно они сделаны?
Эмма опять вскинула руку:
– На прошлой неделе, сэр?
– Правильно, Эмма. Исследования показывают, что нападения стригоев не уменьшились по сравнению с этим же периодом прошлого года. Есть указания на то, что они учащаются. Как вы думаете, почему?
– Защитники не охотятся на стригоев, как им давно следовало бы!
Что-то Эмма никак не угомонится. «Господи! – подумала я. – У меня в соседках отличница процесса перевоспитания».
– Есть такая теория, – кивнул Гаррисон. – Защитники в основном заняты пассивной охраной мороев, а не активным поиском стригоев ради всеобщего блага. А когда выдвигались предложения по увеличению их числа за счет снижения возрастной планки вербуемых, морои эгоистично их отвергали. Видимо, им хватает телохранителей, чтобы чувствовать себя в безопасности, и они не собираются проявлять милосердие, помогая остальным.
Мне пришлось прикусить язык. Я точно знала, что это неправда. Морои страдают от нехватки защитников, поскольку дампиров мало. И дампиры, к тому же, не способны иметь детей от себе подобных! Они появились на свет в те времена, когда люди и морои свободно общались: их раса продолжала существовать за счет того, что морои сочетались с дампирами, но при этом всегда рождались дети-дампиры. Вот так генетическая загадка! Друзья рассказали мне, что возраст защитников сейчас был острейшим вопросом, и королева мороев, Василиса, активно участвовала в его обсуждении. Она боролась за то, чтобы дампиры не становились полноценными защитниками до восемнадцати лет – не из эгоизма, а потому что была убеждена: они имеют право жить нормальной жизнью подростков, прежде чем броситься в гущу событий.
А еще я отлично понимала, что здесь неуместно делиться такой информацией. А если предположить, что кому-то в классе известна правда о дампирах, то, конечно же, этот человек утаивает ее от своих собратьев по несчастью. Значит, мне нельзя рисковать и высказывать свое мнение. Надо подчиниться правилам и вести себя покорно, дескать, я встала на праведный путь, а потом добиться максимального числа привилегий.
Я задумалась, а Гаррисон продолжал вещать:
– Очередной причиной может быть то, что морои содействуют увеличению численности стригоев. Если вы спросите у мороев, то они будут утверждать, что не хотят иметь никаких дел со стригоями. Но можем ли мы им верить, когда сами они способны с легкостью превратиться в кровожадных отвратительных чудовищ? Для мороев это просто стадия развития. Они ведут «нормальную» жизнь, заводят детей, ходят на работу, но когда к ним начинает приближаться старость… До чего же удобно выпить немного больше крови у своих «добровольных» жертв, заявить, что это была чистая «случайность», – и хоп!.. Вы понимаете, в кого они превращаются?..
Гаррисон вошел в раж. Помимо прочего, он часто использовал жест, обозначающий кавычки, поэтому у меня уже в глазах рябило.
– Они превращаются в стригоев, бессмертных и неуязвимых. А как же иначе? Морои – существа слабовольные, в отличие от людей. И они определенно не сильны духом. Как они могут устоять перед соблазном вечной жизни? – Гаррисон с наигранной грустью потупился. – Боюсь, что именно поэтому численность стригоев не снижается. Наши так называемые союзники не слишком-то нам помогают.
– Где ваши доказательства?
Высказанное вслух возражение стало потрясением для всех присутствующих, особенно когда они поняли, что исходило оно от меня. Мне хотелось дать себе оплеуху и забрать свои слова назад. Меня освободили из камеры два часа назад! Но было поздно: мой голос разнесся по всему классу. Даже не учитывая мой личный интерес к мороям, я терпеть не могла, когда кто-то представлял измышления и сенсационные заявления как факты. Алхимикам следовало быть умнее: именно они обучали меня искусству логики.
Заключенные уставились на меня. Гаррисон подошел к моему столу и замер.
– Ты – Сидни, верно? Как приятно видеть тебя на занятии сразу после периода размышлений. И особенно приятно, что ты начала говорить спустя так мало времени – ведь ты только что к нам присоединилась. Сперва новички выжидают. Итак… ты не будешь любезна повторить свои слова?
Я судорожно сглотнула, ругая себя за опрометчивость, но была вынуждена подчиниться.
– Я спросила, где ваши доказательства, сэр. Ваши доводы убедительны и звучат правдоподобно, но если мы не получим доказательств, которые бы их подтвердили, мы сами уподобимся чудовищам, распространяющим ложь и пропаганду.
Заключенные шумно вздохнули, а Гаррисон склонил голову к плечу.
– Ясно. А у тебя, Сидни, есть объяснение, подкрепленное «доказательством»?
Он опять изобразил в воздухе кавычки.
Ну почему я не промолчала?
– Видите ли, сэр, даже если бы дампиров-защитников было столько же, сколько стригоев, силы оказались бы не равны, – начала я. – Стригои почти всегда сильнее и быстрее, и хотя некоторым защитникам удается убивать в одиночку, часто им приходится охотиться на стригоев группами. Если рассмотреть реальную численность дампиров, будет ясно, что она уступает численности стригоев. Дампиры – в меньшинстве. Их репродукция происходит медленнее, чем у мороев или людей… или у стригоев, если данный термин к ним применим.
