– Господи, спаси и сохрани! – быстро перекрестилась Марина Николаевна. – Ну, пусть спит. И я все же не верю, что это Лёнечка такой ужас мог сотворить. Ладно, кур напугать, но чтобы сбросить с каталки эту… как ее…
– Пятнистую Молчунью, – подсказал Ефимыч.
– Вот-вот. Такой вандализм в морге учинить – нет, Лёнечка не мог, правда, Валюшка?
Та промычала что-то невразумительное.
– Может быть, – предложила Марина Николаевна, – доктору Потапову позвонить? Может, он в этой неразберихе разберется?
– Да я ему звонил, – с досадой сказал Ефимыч. – На сотовый. Но доктор сказал, что он и Сан Саныч вместе куда-то поехали. Только к вечеру вернутся.
– Ну к вечеру так к вечеру, – с трудом проговорила Марина Николаевна. – А мы пока что пойдем, Ефимыч. Меня знобит все сильней. Валюшка меня проводит и скоро вернется.
Ефимыч что-то недовольно пробурчал и скрылся в своей каморке.
Валюшка чувствовала: Марине Николаевне хочется обсудить то, что они услышали от сторожа, и молчит она только потому, что говорить ей трудно. Но Валюшка радовалась этому, потому что в голове у нее царила полная неразбериха и никак не удавалось навести порядок в сумятице мыслей.
Погода стояла довольно противная: и сырая, и ветреная, и морозная. Как-то все в одну кучу собралось.
Дошли до дому, где жила Марина Николаевна.
– Зайдешь? – спросила она Валюшку.
– Нет, что вы, – усмехнулась та. – Я сварюсь.
– Ну тогда подожди меня здесь, я быстро, – сказала Марина Николаевна, входя в подъезд, и буквально через минуту вернулась, держа в руках небольшую книгу в потертой кожаной обложке с потускневшей надписью «Мифологический словарь». – Наслаждайся, – протянула она Валюшке книгу. – А я пошла к своему чаю.
– Выздоравливайте скорей, – сказала Валюшка, потом сделала осторожный чмок где-то около щеки Марины Николаевны и побежала к больнице, на ходу листая книжку.
Впрочем, скоро она приостановилась. Во-первых, читать на ходу мелкий шрифт было очень трудно. Во-вторых, хотелось не только читать, но и думать. А в больнице Ефимыч вряд ли даст ей такую возможность. Ему непременно захочется поговорить о том, что случилось ночью. Да еще и Лёнечка притащится… Конечно, с ним надо встретиться, обязательно надо, с этим Лёнечкой, к нему море вопросов накопилось, но сначала хотелось хоть в чем-то разобраться самой. Поэтому Валюшка свернула с дороги, ведущей в больницу, и вошла во двор еще одного такого же многоквартирного дома, как тот, в котором жила Марина Николаевна.
Здесь была устроена детская площадка. Посредине стояла деревянная горка с нарисованными по бокам какими-то мультяшными зверушками, побелевшими от изморози. Горку с наступлением морозов залили водой, и теперь она превратилась в ледянку.
Валюшка с удовольствием покаталась бы, но у нее имелись куда более важные дела.
Рядом с горкой из заваленной снегом песочницы торчал довольно уродливый снеговик. Вместо глаз ему воткнули черные угольки, вместо рук – растопыренные веточки, вместо шляпы нахлобучили вылинявшее пластиковое ведерко. Вместо носа торчала не морковка, а сучок.
Единственной приметой лета были качели, которые с легким скрипом покачивались под ветром. На эти качели Валюшка и уселась, раскрыла книгу и принялась ретиво перелистывать страницы.
«Ну вот, – подумала весело, – теперь не только Лёнечка словари читает, я тоже!»
Честное слово, это оказалась просто бесценная книга! В ней Валюшка нашла ответы на множество вопросов. Беда только в том, что, чем больше ответов она находила, тем больше возникало вопросов, однако она продолжала упрямо читать словарные статьи.
Про Хельхейм в «Мифах народов мира» было написано следующее:
«Хельхейм (буквально переводится как «Владения Хель») – в германо-скандинавской мифологии так называется один из девяти миров, мир мертвых, ледяной ад, в котором властвует Хель. Это холодное, темное и туманное место. Воины, павшие в битве, отправляются в Вальхаллу, рай для героев, а в Хельхейм, как уверяет знаменитый поэт Снорри Стурлусон
[5]
, попадают те, на кого не смогли предъявить права их боги. Хельхейм окружен непроходимой рекой Гьёлль. Вход в ледяной ад охраняется Гармом, чудовищной собакой, и великаншей Модгуд».
– «Это холодное, темное и туманное место, куда попадают те, на кого не смогли предъявить права их боги», – как завороженная повторила Валюшка. – Загадочно… Что это значит – «На кого не смогли предъявить права их боги?».
Объяснить это Валюшке, к сожалению, было некому. Приходилось надеяться только на собственную сообразительность, но та пока явно тупила.
В ожидании, когда сообразительность обострится, Валюшка нашла в словаре описание Хель:
«Десятое число каждого месяца посвящено Хель, владычице ледяного ада. Она исполинского роста (даже выше большинства великанов). Одна половина ее тела черно-синяя, другая мертвенно-бледная, поэтому она иногда называется сине-белой Хель (по другим версиям, левая половина ее лица была красной, а правая – иссиня-черной). Выше пояса она выглядит как живая женщина, но ее бедра и ноги покрыты пятнами и разлагаются словно у трупа. Ей служат не только Гарм и Модгуд, но и великанша Скади, имя которой значит «разрушение». Среди прислужниц Хель также несколько фебер. В русских северных сказаниях Хель называют Цингой, а ее служанок – лихорадками
[6]
. Хель разъезжает на трехногой лошади».
Валюшка подумала: не иначе автор словаря лично встречал Хель, потому что описал ее довольно точно. Однако насчет лошади он ошибся: Хель разъезжала на трехногом быке по имени Тюрен, это Валюшка сама видела! Хотя, очень может быть, что у Хель была еще и трехногая лошадь, которая паслась на каких-нибудь адских пастбищах… с мертвой ледяной травой!
Потом, набравшись храбрости, Валюшка прочитала про Гарма:
«В германо-скандинавской мифологии так называется огромный четырехглазый пес, охранявший Хельхейм, мир мертвых. Вой Гарма будет одним из признаков начала Рагнарёка, то есть конца света. Считается, что Гарм привязан к скале в подземной пещере, покрытой кровью».
– Считается! – недовольно хмыкнула Валюшка. – И напрасно считается, между прочим! Ни к чему он не привязан, а бегает где ни попадя!
К сожалению, статьи в словаре оказались очень короткие. Про айсбайлей Валюшка вообще ничего не нашла. На букву «А» упоминались еще альвы – волшебные существа, искусные кузнецы и музыканты. Оказывается, именно от их названия произошло слово «эльфы»! Светлым, то есть добрым, альвам противопоставлялись темные: гномы, тролли и цверги – тоже волшебники, но не слишком добрые!
