Через пару минут вернулись наши мальчишки.
– Видели мы этот дом, – заявил Колька. – Мертвая черная громадина. Ни огонька, ни звука.
– Мы смотрели, слушали – ничего, – добавил Егор. – Ворота осмотрели. Их явно сто лет уже не открывали. Улицы и номера дома нигде не указано.
– А моя туфля?..
– Не нашли, – развел руками Колька. – Мы добросовестно искали, все кусты перешарили, но ее нигде нет.
– Ничего страшного, завтра поищем. Но как нам быть сейчас, неужели так и уйдем и все бросим? А вдруг там кто-то нуждается в помощи?
Мы минуту стояли, глядя друг на друга.
– Сейчас туда лезть нельзя, слишком большой риск, – решила Ника. – Лучше сделать это утром, при свете. А то неизвестно, на что нарвешься в темноте.
– М-да, согласен, – кивнул Егор. – Думаю, если там кого-то держат взаперти, то не умрет же он до утра! А завтра мы придем сюда пораньше и его обязательно выручим!
– Как знать, – прошептала я.
– Ну, Лиль, сейчас туда лезть глупо. Или ты такая смелая, что рискнешь?
На это мне ответить было нечего. Разумеется, я туда не полезу. Одно мне было странно – почему мальчишки не нашли мою туфлю? В переулке все хорошо просматривалось, кроме разве что кустов. Но из них я выбралась обутой…
Я могла уронить злополучную туфлю только на асфальт. Она же не мячик, чтоб куда-нибудь ускакать! Может, мальчишки вообще про нее забыли, а мне потом соврали?
Да нет, я хорошо знала своих друзей. На них это не похоже. Если бы забыли, то честно бы в этом признались и побежали бы искать.
Нет, тут что-то другое. Я поежилась – не то от вечерней прохлады, не то от вновь нахлынувшего страха. Неужели… Да-да, за этим забором действительно кто-то был. Чьи-то глаза наблюдали в щелку, как я ловила белый листок. Чей-то недобрый взгляд буравил мне спину, когда я бежала из переулка. А потом кто-то – незнакомый, темный, страшный – вышел за калитку и поднял оброненную мной туфлю. Зачем она ему понадобилась – я даже не могла предположить…
– Ладно, Егор, твоя взяла, идем домой.
– Погодите, – Колька оглянулся по сторонам. – А ждать мы его не будем?
– Кого? – вздрогнула я.
– Ну кого-кого? Зачем мы вообще сюда пришли, помните?
– А зачем?
– Слегка пожурить одного малолетнего живодера, – словно малышам пояснил нам Шаров. – Эдьку, или как его там звать.
И тут Ника Черная звонко хлопнула себя ладонью по лбу:
– Вот мы дурочки с тобой, Лилька!
– Почему это?
– По кочану! Эдька уже был здесь и пошел домой, а мы ушами хлопали. Пока пацаны туфлю искали…
И тут я вспомнила проходивших мимо сквернословов. Еще калитка где-то рядом лязгнула… Да, точно, это и были Эдька с друзьями!
Мы снова переглянулись, и они, трое, рассмеялись. А вот мне было не до смеха. Страх затаился где-то рядом и не отпускал. Мы стояли посреди пустынной улицы, среди темных молчаливых домов, но у меня не проходило чувство, будто мы здесь не одни, а кто-то за нами наблюдает, ухмыляясь злобно и ехидно и притаившись близко-близко…
Мысли мои метались. С одной стороны, я сейчас ни за что на свете даже близко не подойду к тому жуткому переулку. Но с другой… Возможно, там кому-то требуется помощь, а мы уйдем, даже не вызвав полицию…
– Давайте лучше завтра придем сюда пораньше и разберемся! – еще раз предложил Колька. – А Эдьку побьем вечером, если что.
Все с этим согласились, а у меня отлегло от сердца, и совесть почти перестала мучить. Договорившись собраться тут к семи утра, мы двинулись домой.
По дороге Колька рассказывал анекдоты, все смеялись. Я тоже – для вида. Меня мучила одна нехорошая мысль. О том, что сейчас Ника отправится домой первая. Мы с мальчишками перейдем трассу, но дальше им налево, а мне направо, и какое-то расстояние я должна буду пройти одна. И это меня на данный момент очень сильно пугало.
Как ни странно, когда мы вышли из поселка, Ника не пошла к своему дому, а направилась вместе с нами к дороге. Перешли на ту сторону, мальчишки свернули к себе, а Ника молча зашагала рядом со мной. Так мы и шли, не говоря ни слова. Я была ей благодарна и слегка ошарашена. Как она догадалась?
Вообще, Ника у нас удивительный человек. В свои неполные шестнадцать она уже повидала столько ужасов, что я на ее месте умерла бы от страха. А она стала настоящим специалистом по части мистики и всякой чертовщины. Она и меня однажды крепко в этом отношении выручила, спасла мою сестру Ладу от козней гнусной ведьмы
[10]
. Она всегда спокойна и хладнокровна. У меня такое ощущение, что ей вообще не бывает страшно никогда. А еще в ходе своих похождений Ника приобрела старинный амулет, который предупреждает о появлении рядом какой-нибудь чертовщины. Ника носит его на шее уже почти два года и за это время обзавелась просто звериной интуицией.
Может, это самое чутье и подсказало Нике, насколько я боюсь сейчас оставаться одна? Хорошо, если так. Но могло быть и хуже: вдруг ее амулет что-то почуял?
Так мы молча дошли до моего дома. Ника вошла со мной в подъезд. Я открыла дверь квартиры – она у нас на первом этаже – и посторонилась, приглашая Нику внутрь. Но она покачала головой:
– Нет. Скажи, тебе страшно?
– Да! – не стала я скрывать. – Мне всю дорогу было страшно! Казалось, что за нами следят, что кто-то притаился рядом…
Ника молчала, пристально глядя на меня, и я отчего-то подумала, что сейчас она снова начнет подшучивать над моими страхами. В тусклом свете лампочки мне показалось, что на ее лице промелькнула скрытая усмешка.
Это меня задело:
– Да, я боюсь темноты, и ты это знаешь! Ну давай, сегодня с утра еще никто над этим не хохмил, так что можешь приступать!
Ника все молчала. Мне стало стыдно – она меня до дома проводила, а я на нее голос повышаю.
– Прости, – я виновато развела руками. – Ну… не все же такие смелые, как ты. В общем, отвечаю на твой вопрос: да, мне страшно.
– Мне тоже, – негромко произнесла она, не меняя выражения лица. – Ты мое чутье знаешь. Чувствую что-то нехорошее… но не пойму что.
– Твой кулон почуял нечисть?
– Нет. Но все-таки что-то тут неладно. А насчет твоей боязни темноты и разных других вещей… Знаешь, Лиль, страшно бывает всем. А смелый отличается от труса тем, что может победить свой страх, не отступить, не удрать к мамочке. Не всегда есть возможность спрятаться за других, иногда остаешься со страхом один на один, и тут уж или ты его, или он тебя, – она посмотрела многозначительно, немного помолчала и добавила уже другим тоном: – Я просто заметила, какая у тебя физиономия перепуганная, вот и решила проводить. Но однажды может настать момент, когда меня рядом не окажется.
