Чего стоит только список русских эмигрантов в Моравию! Первым известным нам беглецом был Олег, сын Олега Вещего. Согласно богемским хроникам, его изгнал двоюродный брат Игорь. Олег принял христианство и стяжал такую славу в боях с венграми, что после смерти последнего законного короля моравы избрали именно русского изгнанника новым королем под именем Александр. Потерпев окончательное поражение, Олег – Александр бежал в Польшу, а потом, видимо, в Киев, где и умер около 960 года (вторая могила Олега Вещего, о которой говорит летопись, могла принадлежать именно ему!). Несколько позднее, после смерти Святослава Храброго, его сын Олег Древлянский, опасаясь своего брата Ярополка, около 978 года отправляет в Моравию, которая тогда уже входила в состав Чешского государства, своего сына, который стал основателем знатнейшего моравского рода Жеротинов. Примерно в 1016–1018 годах в Чехию или Венгрию бежит сын Владимира Крестителя Святослав Древлянский, но убийцы, посланные, согласно летописи, Святополком Окаянным, настигают его в Галиции. Спустя несколько лет в том же направлении бежит уже сам Святополк, разбитый своим братом Ярославом, но сходит с ума и пропадает без вести где-то на границе Чехии и Польши.
Это был последний подобный случай. После восшествия на престол Ярослава родственные связи с Моравией начинают ослабевать, и на смену им приходят родственные связи Ярослава и его потомков со Скандинавией. Немалую роль в этом сыграло то, что между двумя странами расположилось новое Венгерское королевство. Одновременно при дворе потомков новгородского князя Ярослава летописцы начинают создавать варяжскую легенду о происхождении русского правящего рода.
Возможно, связующим звеном между Моравией и Киевской Русью была Закарпатская Русь, которую в начале X века завоевали венгры. Возможно, именно о ней рассказывает «Фульк из Кандии» и поздние хроники, сообщающие о русских владениях моравского государя.
Не менее показательны и параллели в русско-дунайском именослове. Так, имена «Олег», «Ольга» находят параллели именно в Чехии – Oleq, Oley, Olek, Wolek и др. Ближайшая параллель русскому имени «Игорь» (в греческих хрониках «Ингорь») – вовсе не скандинавское «Ингвар», а имя хорутанского князя Инго. И в Моравии, и на Руси известны «Святополк» и «Ростислав», не встречающиеся ни у южных славян, ни в Чехии, ни в Польше (исключение составляют ободричи, соседи Рюгена, у которых только в XII веке (!) мы встречаем князей Святополка и Владимира). Это наводит на поразительную мысль – а не являлись ли моравские князья IX века русами по происхождению? Гипотеза эта не такая невозможная, как кажется на первый взгляд. Вспомним, что, согласно «Фульку из Кандии», Русью и аморавами правил общий государь, судя по контексту – русский. О происхождении Моравской династии нам ничего не известно. Предполагают ее происхождение от князя Само, но когда князья вели свой род от этого легендарного правителя, это подчеркивалось особо, как в случае с династией хорутан. Моравские же князья появляются словно из ниоткуда и явно претендуют на первенство среди славянских князей и на королевский титул, что те, в общем-то, признают. С 833 года начинает активно действовать князь Моймир, основатель Великой Моравии. В 846 году его сверг племянник Ростислав, прославившийся тем, что просил у византийского императора учителей, которые перевели бы на славянский язык церковные книги. В Моравию отправились Константин-Кирилл и Мефодий, первый епископ Моравии, прозванный Русином. В 870-м Ростислава сверг уже его племянник Святополк, опиравшийся на Германию. При нем в состав Великой Моравии входили Чехия, Лужицкая Сербия, Малая Польша (Краков), Силезия и Паннония, а также, как мы помним, некое Русское княжество. После того как умерли, не оставив наследников, сыновья Святополка Святополк II и Моймир II, моравы избрали на престол русского князя Олега! Русское духовенство и русские бояре в окружении князей, русский князь, наследовавший их престол, миграции моравов в Поднепровье, отмечаемые археологами, и бегство русских князей в Моравию – все это довольно убедительно показывает, что в Моравии правила русская же династия или родственная ей.
Поневоле в голову приходит мысль, а не могла ли Великая Моравия быть тем самым Русским каганатом? Едва ли. После 833 года, когда к власти приходит Моймир I, превративший Моравию в настоящее государство, с которым были вынуждены считаться в Европе все, история ее относительно известна. Великая Моравия определенно не может быть тем Русским каганатом, о котором сообщают «Бертинские анналы», а значит, мы должны искать его в этом регионе, но несколько восточнее.
Итак, центр соперников франков располагался между Моравией и будущей Киевской державой. Взглянем на карту Европы и сразу найдем искомую территорию! Это современная Румыния! Таким образом, французский эпос фиксирует первое знакомство франков и Русского каганата в пору его создания, а также, что не менее важно, связи Руси и Моравии, уходящие в глубокую древность, и претензии русов на аварское наследство! После поражения, полученного от франков, у русов оставалась только одна дорога – вниз по Дунаю, в Болгарию и к Черному морю, в древние владения последнего «рикса словен» Мусока!
Русы в аварских войнах VI–VII вв.
Еще одна любопытная группа источников, о которой избегают говорить историки, упоминает имя руси/ русских/тавроскифов в связи с событиями на Балканах, в Нижнем Подунавье и даже в Закавказье (регионах деятельности руси IX–XI вв.!) середины VI–VII вв. Конечно, как и французские эпические поэмы, эти источники относятся к более поздним эпохам, и от событий, описанных в них, они отстоят на многие века. Речь идет о ряде поздних византийских, старогрузинских, арабо-персидских, западнорусских и московских хроникальных известий XI–XVI вв. В большинстве они упоминают русских как участников осады Константинополя объединенным аваро-персидскославянским войском в 626 году. Интересующие нас источники называют русами/русскими/тавроскифами отряды, осаждавшие город с моря. Дошедшие до нас византийские хроники VII века называют этих участников войны просто склавинами – словенами. Что важно для нашего исследования, эти словене были независимыми от аварской власти равноправными союзниками персов и аваров, и у нас есть все основания считать их жителями Нижнего Подунавья, Дакии и Волыни. Учитывая специфику этих известий и их упоминание в византийских, западнорусских и грузинских хрониках, есть все основания полагать, что все эти известия восходят к каким-то более ранним византийским хроникам, не дошедшим до нас. Таким образом, в Византии существовали две летописные традиции, одна из которых называла нападавших на Константинополь в 626 году общим именем СЛОВЕН, а другая – РУСАМИ или синонимичными книжными названиями.
С разбора этой группы источников мы и начнем. Из собственно византийских источников о русах под стенами Константинополя сообщает в своей «Всемирной Хронике» Константин Манассия (XII век): он называет моряков-славян «тавроскифами», как принято было называть русь в Византии как минимум с IX века. В упоминавшейся выше старогрузинской хронике Тифлисского собора (рубеж X–XI вв.) сообщается: «Осаждавшие в 626 г. Константинополь скифы были русские, государь которых назывался хаканом».
Это сообщение можно было бы считать хронологически древнейшим упоминанием Русского каганата, если бы не одно существенное НО. Дело в том, что в византийских источниках «скифами» называли аваров, государь которых действительно носил титул кагана. Однако необходимо понимать причину, по которой грузинский летописец смешал аваров и русских. Очевидно, что для грузин X–XI вв. титул кагана ассоциировался именно с Русью, что подтверждается, в частности, русскими источниками этого периода. По крайней мере, Владимир Креститель и Ярослав Мудрый, а вероятно, и их предшественники официально титуловались своими подданными этим титулом, который применительно к Руси известен в IX веке арабским и германским источникам! Вероятно, грузинский летописец просто смешал скифов и тавроскифов своего византийского источника.
