Снова, как и в случае с «полянами-русью», летописец особенно подчеркивает, что варяги – чужаки, находники. Кроме того, явно просматривается стремление летописца пояснить, что варяги бывают разные. Это очевидно для того, чтобы читатель не запутался – то северные племена варягов изгоняют, то снова зовут их… Пояснение это опять же указывает на некий спор. На этот раз оппонентом, как и в случае с выяснением статуса князя Кия, были, скорее всего, новгородцы.
Дело в том, что в новгородском изложении «призвание варягов» выглядело несколько иначе. Там к новгородцам приходят просто варяги, видимо, подразумевается, что те самые, которых изгоняли, а потом платили дань со времен Олега до смерти Ярослава. Зато в списке приглашающих на первом месте стоит именно русь! Причем помимо новгородцев так считал и некий предшественник нашего летописца. Вот что по этому поводу пишет выдающийся советский историк М. Н. Тихомиров в работе «Происхождение названий «Русь» и «Русская земля»» (М. Н. Тихомиров. Русское летописание. М., 1979, с. 22–48.):
«Но зачем понадобился ученый комментарий к рассказу о призвании князей? Прежде всего потому, что необходимо было объяснить значение слова «Русь», с которым ассоциировалось понятие не варягов, а какого-то восточно-славянского племени. Действительно, в руках составителя дошедшего до нас текста летописи находились материалы, противоречившие его представлениям о Руси. Следы этих материалов сохранились в летописи.
Обычная интерпретация летописного рассказа о призвании Рюрика и его братьев сводится к следующим положениям. Славяне ссорились между собой и решили обратиться к варягам: «…Реша Русь, Чюдь (и) Словени и Кривичи, Вся: земля наша велика и обилна…». Иными словами, чудь, словени, кривичи и весь приглашают к себе Русь, и в ответ на приглашение появляются три князя и «пояша по собе всю Русь». Историки уже давно обращали внимание на странную конструкцию фразы: «И реша Руси, Чюдь и Словени и Кривичи и Вся». Однако дательный падеж «Руси», поставленный в печатном издании «Повести временных лет», встречается только в Радзивилловском и Академическом списках, тогда как древнейшие, Лаврентьевский и утраченный Троицкий, дают здесь именительный падеж «Русь». Тогда фраза имеет уже совсем иной смысл. К варягам обращаются Русь, словени, кривичи и весь, т. е. самая Русь по этому рассказу не является варяжским племенем. Что в данном случае мы имеем дело не с ошибкой, а с действительной особенностью древнейшего летописного текста, видно из того, что подобный же текст читается в Ипатьевской летописи: «Ркоша Русь, Чюдь, Словене, Кривичи». Между тем известно, что тексты Лаврентьевской и Ипатьевской летописей возникли самостоятельно и восходят к одному общему источнику – первой редакции «Повести временных лет», возникшей около 1113 г. Следовательно, подобный текст уже читался в этом не дошедшем до нас памятнике, который явно отличал Русь от варягов. Наконец, Новгородская I летопись упоминает о словенах, кривичах, мери и чуди, обратившихся к варягам за князьями, не называя этих варягов Русью, а только добавляя: «и от тех варяг, находник тех, прозвашася Русь».
Этот вывод находит подтверждение в существовании двух кратких летописцев, известных нам в рукописях XIII–XIV вв. Первый из этих летописцев помещен с Синодальной новгородской кормчей 1280 г. В нем прямо говорится, что Русь, чудь, словене и кривичи обратились к варягам и призвали от них князей. Другой краткий летописец, сохранившийся уже в рукописи XIV в., заключает следующее известие: «При сего же цесарстве (императора Михаила – М. Т.) придоша к Варягам Русь, Чюдь, Словене, Кривичи ирекоша им…». Итак, перед нами старая традиция, отделявшая варягов от Руси».
Итак, кто-то (в том числе новгородцы) считал, что варяги – это варяги, а русь – это русь, и она принимала участие в их приглашении. Это мнение нашло отражение у Яна Длугоша, который пользовался какой-то не дошедшей до нас летописью, что также отмечает Тихомиров: «К этому времени такого рода порядок наследования пришел к двум братьям, и именно Аскольду и Диру; в то время, когда они пребывали в Киеве, некоторые русские племена (Ruthenorum nationes), которые вследствие огромного увеличения [численности] искали себе новые поселения, тяготясь их властью, приняли от варягов трех князей, поскольку не было желательно выбрать кого-либо из своих ради равенства». Наконец, то же самое пишет Иоакимовская летопись: «Гостомысл же, видя конец живота своего, созва вся старейшины земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и дрягович, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя. И приидоша, по смерти Гостомысла Рюрик со двема браты и роды ею». С этим утверждением новгородцев яростно спорит киевский летописец 12 века, объясняя, что на самом деле варяги разные и есть среди них русь, к которой и обращались северные племена. При этом летописец пользуется приведенным в этнографическом Введении списком европейских племен: «Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманы, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, – они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым». Здесь, как мы видим, русь четко отделена от всех балтийских народов, как, впрочем, и варяги. Чуть выше летописец очерчивает границы проживания этих самых этнических варягов: «Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку – до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу – до земли Английской и Волошской». В число ляхов, как следует из «Сказания о расселении Славян» той же ПВЛ, входили лютичи и поморяне. Следовательно, под именем «варягов» на Руси воспринимались в первую очередь племена ободритов (вагры, собственно ободриты, полабы и варны), а потом уже остальные народы Балтийского (ВАРЯЖСКОГО) моря – шведы/свеи, норвежцы/урмане, готландцы/готы, датчане/агняне (англичане – южная оконечность датской Ютландии, пограничной с славянской Вагрией, в древности была местожительством англов, откуда они отправились покорять Британию, с тех пор осталось название провинции Ангельн) и русь. Любопытно, что этот список «варяжских» племен в точности повторяет список компаньонов германского города Любека по балтийской торговле. По сообщению Гельмольда, в 1158 году город Любек был заново отстроен после пожара, и саксонский герцог Генрих Лев направил послов «в города и северные государства – Данию, Швецию, Норвегию и Русь». Это не единственный случай – в 1187 г. в привилее Фридриха I городу Любеку названы купцы «рутены, готы и норманы». То есть мы имеем дело с постоянной формулой. Перед нами перечисление государств, участвовавших в балтийской торговле! Варягов здесь нет, так как сам Любек стоял на варяжской-ободритской земле, захваченной немцами.
Но какая версия все-таки вернее? Русь принимала участие в призвании варягов-ободритов, или же призывали варяго-русов? Помимо смутного сообщения Яна Длугоша и двусмысленных текстов разных редакций ПВЛ и новгородских летописей, которые все в итоге восходят к одному протографу – Начальной Киевской летописи, существует еще две отличные версии Варяжского сказания, которые во многом проясняют и дополняют друг друга и классическую версию. Это предание о Гостомысле Иоакимовской летописи и известие о призвании Рюрика в Никоновской летописи. Согласно «Иоакиму», умирающий князь Гостомысл, потомок эпического Владимира Древнего (Владимир Красно Солнышко!), то есть русский по происхождению князь (!), завещал старейшинам русов, словен, чуди, мери, веси, кривичей и дреговичей выбрать на его место Рюрика, своего внука от средней дочери Умилы. Никоновская летопись, не знающая Гостомысла и участия в выборах руси и дреговичей, добавляет, что на том знаменательном вече были у варяга Рюрика и конкуренты – хазары, Киев (где уже правили Дир и Аскольд?) и загадочные дунайцы (очевидно, Дунайская Русь?). Выиграли варяги. Скорее всего, появление руси в списке приглашающих варягов племен – это попытка летописцев оправдать переход русского престола к варяжской династии. Но возможны и другие варианты.
