Другими словами, в качестве основного источника пассивов для банка выступала денежная эмиссия наличных и безналичных денег, а активами – долги правительства США и других кредитных институтов перед Первым банком США. Все бы ничего, но доходы с огромного оборота (с огромных активов) получали на 80 % частные инвесторы, главными из которых были банковские семьи Англии и Европы, основной из которых была семья Ротшильдов.
К 1811 году финансовая кабала в пользу только одного, притом в основном частного института перестала устраивать власти отдельных штатов, которые хотели получить собственный доступ к эмиссии и инструментам дешевого займа, поэтому в этом году Палата представителей и Сенат отклонили законопроект о продлении лицензии банка.
Формально поводом для отмены полномочий Первого Банка Соединенных Штатов с перевесом всего лишь в один голос в каждой палате (можно оценить лоббистский ресурс этого института) послужило то, что на этот финансовый институт была возложена ответственность за существенное повышение оптовых цен в стране, что в принципе было недалеко от истины.
Чтобы восстановить status quo и свой крупнейший источник «пассивного» дохода, лоббистские круги приняли следующее решение: организовать войну с участием США, которая потребует огромных расходов правительства. При отсутствии единого кредитного центра в этой ситуации можно будет его снова создать. Сказано – сделано.
Интересно то, что война была объявлена Великобритании. В 1812 году Конгресс США по настоянию Президента Джеймса Мэдисона объявил эту войну, для финансирования которой американское правительство залезло в крупные долги: государственный долг вырос с 45 миллионов до 127 миллионов долларов всего за четыре года, показав рост приблизительно на 300 %.
В это время крупнейшие банкирские дома Европы и США, а это по существу и главным образом один банкирский дом – Ротшильдов, делали деньги с обеих сторон океана. Они кредитовали и Штаты через свои «дочки» в Нью-Йорке, они кредитовали правительство Великобритании через английскую ветвь. Момент для войны был выбран как нельзя лучше, так как в Европе уже шли наполеоновские войны. Расчет был на то, что на два фронта Великобритания не сможет воевать очень долго и, главное, не сможет победить США.
В это время в Америке инфляция приобретала угрожающие темпы, и для решения проблемы финансовый мир предложил испытанный способ – центральный банк, второй банк США.
Ротшильды, дав поиграть американскому правительству в долги с разрозненными местными кредитными институтами, добились того, что уже к 1814 году ресурсы частных коммерческих банков США были исчерпаны. Расчет был верный: только единый эмиссионный центр имеет возможность за счет выпуска денег поддерживать такие крупные инициативы. У большого количества мелких банков на это просто «не хватило пороху», так как, кроме долговых потребностей правительства, они были вынуждены обслуживать товарно-денежный оборот в своих регионах, кредитовать население и проч. Нужен был специализированный банк. Это абсолютно правильная идея. Неправильным было ее исполнение. Этот банк не должен был быть частным.
Итак, уже через два года после начала войны с Великобританией практически все американские банки-«аборигены», участвовавшие в кредитовании кампании, отказались от размена своих банкнот на металлические деньги. С августа 1814 года по февраль 1817 года Федеральное правительство разрешает ограничить коммерческим банкам размен на металлические деньги (кроме Новой Англии), что еще больше подстегивает инфляцию и подрывает доверие к банковской системе.
Оплотом относительной стабильности остается только Нью-Йорк. И вот к 1816 году «клиент созрел». Кредитоваться было уже негде.
Был предложен проект создания нового банка, который с поразительной настойчивостью предполагал, что это опять будет частная корпорация с 20 % участием государства. Банк должен был обладать монополией на выпуск общенациональных бумажных денег. На его счетах должны были находиться средства Министерства финансов США.
Почему нельзя было избавиться от частных 80 %? Дело в том, что от них можно было избавиться, но для этого учреждать второй банк надо было сразу, в 1812 году со 100 % участием правительства США. А этого сделано не было.
В 1816 году нужны были живые деньги, которых у правительства не было. Известно правило: «кто платит, то и заказывает музыку» – дав деньги на первоочередные военные расходы, банковские круги Нью-Йорка гарантировали «свой частный» вариант создания второго банка.
В апреле 1816 года обе палаты Конгресса ратифицировали законопроект об его учреждении. Так же как и Первому банку Соединенных Штатов, его преемнику лицензия была выдана на осуществление деятельности на 20 лет. Одновременно была принята резолюция о возобновлении размена бумажных денег на металлические с 20 февраля 1817 года.
В январе 1817 года банк начал свою работу, в том же году он выдал кредит крупнейшим банкам страны на общую сумму около 6 млн долларов США для поддержания их платежеспособности. Согласно закону, а также Уставу банка, уставный капитал данного учреждения должен был составлять 7 млн долларов США, но в период с 1817 по 1818 годы он не превышал 2,5 млн. Началась активная инфляционная накачка американской экономики: к 1818 году банк эмитировал банкнот на 21,8 млн долларов США. Объем денег в обращении вырос с 67,3 млн долларов США в 1816 году до 94,7 млн долларов США в 1818 году. Индекс цен рос, что подтверждают данные о росте цен экспортных товаров в Чарлстоне со 102 пунктов в 1815 году до 160 к июлю 1818 года.
Таким образом, при росте денежной массы грубо в 1,4 раза (прирост 40 %) за тот же период цены выросли в 1,57 раза (прирост 57 %). При относительно неизменной скорости обращения денег получается, что реальная инфляция составляла лишь, грубо говоря, 17 % за два-три года или 5,67–8,5 % в год. Это терпимый уровень, особенно для развивающейся экономики. Но «лишние» 40 % – это результат инфляционной эмиссионной накачки.
В июле 1818 года из-за резкого сокращения металлических резервов второй банк Соединенных Штатов прекратил размен своих банкнот на металлические деньги. Сценарий повторился. В 1822 году банк возглавил деловой партнер Ротшильда – Николас Биддл.
Седьмой президент США (1829–1837) Эндрю Джексон, понимая существо того, что происходит, решил остановить это «колесо Фортуны». Выразилось это в том, что он не дал продлить лицензию второму банку, срок действия которой истекал в 1836 году, а также принял решение полностью погасить долг правительства перед банком. В декабре 1834 года президент Джексон объявил о том, что национальный долг должен быть выплачен (ликвидирован). На следующий месяц, была совершенна неудачная попытка убийства Джексона.
После этого в одном из своих выступлений президент Эндрю Джексон высказался относительно банкиров: «Банк пытается убить меня, но я убью его!» «Вы – притон аспидов и воров. Я намерен выкорчевать вас и во имя извечного Бога, я выкорчую вас». Другие его высказывания: «Я искренне полагаю, что банковские институты, использующие власть денег, более опасны, чем противостоящие армии», «Бумага – бедность… они только призраки денег, а не – деньги». Э. Джексон вывел также деньги правительства из второго банка США.
