Горовец потянулся за пистолетом, но брюнетка с мушкой погрозила ему пальцем:
— Не заставляйте убивать вас сразу, незнакомец. — Она чиркнула пальцем перед собой. — Все — оружие на пол, и побыстрее! — Пройдя вперед и увидев Вадима, мисс Блэк обворожительно улыбнулась. — Здравствуйте, господин Арсеньев; как говорите вы, русские: сколько лет, сколько зим!
— Хэлло, Долли! — пытаясь быть невозмутимым, откликнулся Вадим. А в голове стучало: их нашли, но как?! Ему хватило мужества улыбнуться в ответ. — Хорошо ли поживаете? Все плетете сети и строите козни? Убиваете взрослых и крадете детей?
— Вот именно: плету и строю, — с улыбкой кивнула она. — Убиваю и краду. Княжна, — поклонилась мисс Блэк старой знакомой. — Говорят, вы отличный фехтовальщик!
— Меня учил мой отец, — ответила Катарина и посмотрела на другую женщину — на Барбару.
Поймав ее взгляд, та зло усмехнулась:
— Вот и свиделись, девочка.
Катарина промолчала. Юноша, похожий на заносчивого тинэйджера, одетый в джинсы и куртку, вышел вперед.
— Мы встречаемся раз в тысячелетие, господин Арсеньев, — он смотрел в упор на Вадима. — Это уже традиция. Вы рассказали все, как было: я вырвал ваше сердце, а потом пошел за Мечом. Лишился рук и умер от горя и бессилия. Как и моя первая дочь — Эриния. Дочь князя Шахамсура, — уточнил он. И, обернувшись на Барбару, кивнул. — Она. Я похоронил ее в Этрурии. Жаль, Каролайн, ты не видела нашу гибель своими глазами, — не глядя на наставницу, неожиданно добавил он, — многое бы уразумела! Спустя двенадцать веков, господин Арсеньев, мы встретились опять — в порту Юлиана. Следом в доме у куртизанки Фламинии. И уже потом у подножия замка Волчье логово. Хруст ваших ребер до сих пор стоит у меня в ушах! Я ничего не забыл?
— Все так, — признался Вадим. — Но как вы оказались здесь?
— Думаю, так же, как и вы. На раскаленной решетке, в бреду, Дионисий назвал мое имя из прошлого: «Проклинаю тебя, князя Шахамсура!». Мы шли одним путем. Только вы преуспели, и все благодаря старинному пергаменту. Верно? — Юноша кивнул на Зою. — Кажется, это его копию держит в руках та милая дама? Но теперь все это неважно…
Дерик приблизился к скелету, взглянул на останки.
— Не каждому человеку дано увидеть такое, — завороженно проговорил он. — А мне удалось дважды…
Вадиму показалось, что юный миллиардер старается не смотреть на то, что лежало рядом с останками князя Шахамсура — на едва светящийся Меч.
А ведь за ним он шел так долго!
За Дериком встали Каролайн Блэк и Барбара. Их прикрывали двое оставшихся в живых боевика. Еще пара охраняла пленников.
Неожиданно, заставив всех вздрогнуть, закричала Паша:
— Ванечка, милый!
В залу вошел Роберт, цепко держа за плечо мальчика. Паша готова была сорваться с места, но один из боевиков тотчас взял ее на прицел. Катарина вцепилась в рукав ее куртки.
— Ванечка, — со слезами на глазах пробормотала Паша.
Роберт наклонился над ребенком, развязал сзади платок, вытащил изо рта у Ивана кляп.
— Тетя Паша! — закричал мальчик, вырвался из его рук и бросился к девушке — она подхватила его, прижала к себе.
— Трогательная картина, — кивнул Дерик. — Но кто она? — он смотрел на Каролайн. — Я ведь знаю, не так ли?
— Думаю, это их пророчица. Она всегда была дурочкой, и теперь, верно, такая же. — Мисс Блэк вышла вперед. — Что ж, господа, гонка в две тысячи лет подошла к концу.
— Еще нет, — возразил Вадим.
— Как же нет? — улыбнулась Каролайн. — Мы победили, а в ваших глазах я вижу отчаяние. И близкую смерть…
— Наша смерть ничего не решит, — сказал Вадим. — Возьми Меч — возьми в свои руки — и тогда гонка закончится!
— Что? — нахмурилась Каролайн.
Теперь пришло время усмехнуться Вадиму:
— Возьми Меч, Долли. Подойди и возьми его. Ведь его ты искала? Проливала кровь, мучила людей. Просто — протяни к нему руку.
Издевка в его голосе завела мисс Блэк. Разозлила ее. Губы молодой женщины дрогнули, и дрогнула родинка. Неожиданно в эти мгновения через весь ее облик проскочил облик другой женщины — ее матери, старой ведьмы Клары Чёрны.
— Что же ты медлишь? — не унимался Вадим. — А может быть, мне взять его?
— Шевельнешься, и я тебя пристрелю, — ледяным тоном проговорила Каролайн.
— Тогда возьми его, — вновь повторил Вадим. — Или предложи взять его своему хозяину — мистеру Даймону. Ведь вы проделали этот путь ради этого Меча! Самого великого Оружия на земле. Путь в две тысячи лет! — Он с вызовом кивнул на лежавший клинок. — Ну?!
Даже при свете факелов было видно, что Дерик побледнел. Была бледна и Каролайн Блэк. Барбара испытующе смотрела на них. Боевики тоже не понимали, почему медлят их наниматели. Цель достигнута!
Все то и дело поглядывали на светящийся Меч — на его широкое ровное лезвие в два локтя длинной, легкую крестовину вытянутой рукояти на две кисти в стальных перчатках.
— Я возьму его, — предложила Барбара. — Дерик, можно?
Она уже шагнула вперед, но Дерик Даймон окрикнул ее:
— Стой, Барбара, не бери его!
— Почему? — обернулась та.
— Однажды ты уже взяла его — хватит, — примирительным тоном сказал он. — Хватит.
— Что значит, хватит? — изумилась Каролайн.
— То и значит, — холодно проговорил Дерик. — Мы оставим этот Меч здесь.
Вадим и его компания, оттесненные в сторону боевиками, ушам своим не верили.
— Мы шли за ним вечность, — тихо проговорила Каролайн. — Вечность! И теперь ты предлагаешь замуровать его тут?
— Да, — кивнул юноша. — Я ненавижу это Оружие. Ненавидел всегда. Но ты и твоя мать толкали меня к его поиску! В нем кроется опасность для всех нас! Великая опасность! Я стою от него в пяти шагах, и то чувствую угрозу!
— Но это Оружие должно принадлежать тебе, Дерик! — почти закричала Каролайн. — Ты — его хозяин!
— Не я, — отрицательно покачал головой юноша. — И не ты. Слуга на то и слуга, чтобы слушаться своего хозяина. Я уже брал его в руки — и вот что от меня осталось! — он кивнул на высохший скелет Шахамсура. — И Барбара успела узнать, что представляет собой этот Меч. Я сам укладывал ее в тот саркофаг, в Этрурии. Хватит, — повторил он. — Наш Хозяин что-то напутал, если из веку в век призывал идти за этим Оружием…
— Не смей так говорить, — сказала мисс Блэк. — Не смей, Дерик. — В ее тоне сквозило предостережение. — Хозяин ничего не может напутать!..
Но юноша не сводил с нее глаз.
— Тогда он смеется над нами — смеется тысячелетия подряд! — Юноша покачал головой. — Может быть, он вовсе не любит нас? Издевается над нами? А ты просто слепа и глуха?
