— Но… откуда вы узнали, где я живу?
— Это было несложно, поверьте мне. Вы стали знаменитым.
Вот человеческая натура: самая неприкрытая лесть, а приятно!
— Хорошо, — отозвался он. — Я вам уделю десять минут, но не больше.
— Благодарю вас! — зазвенел раскаленный от теплых чувств металлический голос дамы.
Когда через четверть часа он вошел в кафе и отыскал глазами назойливую просительницу, — хватило одного взгляда! — то едва не выбежал вон. Бывают люди, внешность которых не то чтобы шокирует, но укладывает наповал, как удар обухом по голове. У вас пропадает дар речи, пересыхает в горле, начинается легкое головокружение. А когда такой человек смотрит вам в глаза, и точно назло — в упор, вы готовы отключиться.
Пани Чёрна была именно такой женщиной. Прежде чем разглядеть всю ее тушу, Пташку укололи маленькие черные глаза, нежно сощуренные, и улыбка — приторная и ледяная одновременно. И только потом он увидел пани Чёрну всю. Сокрушительно-огромная, похожая на грозовую тучу — в черном кожаном плаще, едва сдерживающем ее формы, она просто пожирала собой пространство! Ее смоляные волосы хитрющим образом заплетались на голове и, как пить дать, каждый локон скрывал змеиную голову. Массивным носом, похожим на вытянутую редьку, она могла при желании нанести случайно налетевшему на нее человеку травму. А от ее родинки, багровой, набухшей, величиной с виноградину, прилепленной к верхней губе, сжималось сердце.
Грозовая туча улыбнулась Пташке как раз в то мгновение, когда он мысленно пролепетал: «Боже праведный…»
— Очень, очень приятно, — пока он отодвигал стул и садился напротив, лопотала дама.
— Я вас слушаю, — стараясь не выдать своих чувств, проговорил профессор.
Пани Чёрна улыбнулась еще приторнее.
— Не то, чтобы я увлекалась древностями, пан Пташка, — начала она, — я от этого далека, но некоторые безделушки собирать люблю. И одна из этой коллекции мне уж больно приглянулась.
— И какая же? — спросил Пташка, неожиданно решив, что родинка на верхней губе пани Чёрны живет своей жизнью, как самостоятельный организм, самоуверенный паразит, где-нибудь на загривке кита.
— Не подумайте, это не нож и не копье. Мне, женщине мирной, оружие даже не нравится. — Она подалась вперед, и вся ее туша, обтянутая черным кожаным плащом, устрашающе колыхнулась. — Это маленькая вещица. Крохотусечная. Амулет…
До этого Пташка старался не встречаться с пани Чёрны взглядом. Шарил глазами по стеклянным витринам за стойкой бара, в лучшем случае останавливал внимание на отдельной части лица собеседницы. Благо, все они были достойны внимания и тщательного изучения. Будь он антропологом, так бы и сидел напротив нее часами. Но тут Пташка непроизвольно взглянул в глаза дамы.
— О каком амулете идет речь?
— Вы должны помнить, профессор. Это дракон в шестиконечной звезде.
— Я помню, — кивнул он. — Золотая вещица… В прямом и переносном смысле, — зачем-то добавил он.
— Вот-вот — золотая, — подтвердила пани Чёрна. — И такая изысканная. — Неожиданно, и как пить дать — непроизвольно, улыбка сошла с ее лица. — В моем вкусе.
Только сейчас Пташка увидел руки собеседницы — огромные и толстые, все пальцы которых, с грубыми ногтями ярко-алого цвета, были сдавлены золотыми перстнями.
— Вы мне поможете? — вкрадчиво спросила дама.
Пташка раздумывал, что ответить. Все, что ему говорил об амулете Мирослав Владович, сейчас хаотично бродило в голове, не желая выстраиваться в логический ряд. Ему мешал пронзительный взгляд пани Чёрны. Он уже чувствовал легкое головокружение. Даже недомогание. Пани Чёрна смотрела на него так, точно говорила: «Милый мой пан Пташка, соглашайтесь, а не то я выманю вашу душу и проглочу ее у вас на глазах!».
— Вам, наверное, известно, что я только написал книгу, — глухим голосом пролепетал он. — Экспонаты мне не принадлежат. Они — чужие…
— Конечно, знаю, — металлическим голосом проговорила грозовая туча. — Они принадлежали некоему Здановичу, теперь — какой-то компании. Это не важно, — тут же заверила она его. — Я бы хотела купить эту вещицу, все равно у кого.
— Хорошо, я сведу вас с ними, — откликнулся профессор.
— Меня это не устраивает, милый пан. — Ее родинка приплясывала вместе с верхней губой, отвлекая внимание Пташки. — Думаю, вы бы не отказались хорошенько заработать. Правда?
— Заработать?
— Ведь вы не миллионер, пан Пташка, я так думаю. А я бы предложила вам хорошую сделку. Только, чур, чтобы все было инкогнито.
— Мне хватает денег, пани Чёрна, — попытался воспротивиться он.
— Вам это не составит никакого труда, пан Пташка. — Ее голос изменился. Улыбка канула без следа. — А лишние деньги не помешают…
Ее пальцы, стянутые золотом, раздраженно и нервно цеплялись друг за друга. Руки пани Чёрны были точно два маленьких откормленных хищника, что зло покусывали друг друга, боролись за первенство. И борьба эта готова была перейти в драку.
— Денег мне ваших не нужно, — глядя на руки собеседницы, проговорил Пташка. — Я вам устрою встречу с моим заказчиком.
— У меня другой план, — выдавив из себя улыбку, процедила пани Чёрна. — Я все продумала. Я дам вам денег, и вы купите амулет у компании. За посредничество — двадцать тысяч долларов.
Руки Клары Чёрны продолжали терзать друг друга. Но теперь Пташка понял, что ошибся. Эти откормленные зверьки не собираются соперничать друг с другом. Скорее они готовы сообща броситься на кого-нибудь, и тогда ярости их не будет предела. А на кого они целились, гадать долго не стоило. Длинные грубые ногти так и вонзались в ладони, в пальцы.
— Двадцать тысяч? — не сразу переспросил Пташка.
— Наличными, — уточнила она. — Тотчас же по передаче.
«Двадцать тысяч за безобидную аферу? — недоумевал Пташка. — Да они все спятили с этим амулетом!»
— Хорошая сделка, разве нет? — колючие стальные нотки звенели в голосе гигантши, а пальцы не унимались. Пташке даже показалось, что ее толстущие руки незаметно двигаются по направлению к нему, ползут через стол. — Ну же, профессор?
Сделав усилие воли, Пташка поднял на собеседницу глаза. Улыбка пани Чёрна точно говорила: «Поглядите, что вы со мной делаете, уважаемый пан: так и до худого может дойти».
Но сделка и впрямь была хороша!
— Я согласен, — четко проговорил он. — Если они продадут мне этого дракона, считайте, что он ваш.
Она выдохнула:
— Великолепно! — и подалась всей тушей, обтянутой черным кожаным плащом, назад.
Кажется, спинка стула была в серьезной опасности. Как и пол самого кафе.
— Я позвоню им сегодня же. — Пташка уже вставал с места, задвигал за собой стул. — А вы мне звоните завтра. Ради такого случая я даже перенесу поездку денька на два.
