— Дальше? — усмехнулся Сердика. — А дальше меня нашли крестьяне и выходили. Нас посчитали за тех, кто попался разбойникам на острые ножи. Знали бы они, кто я, прикончили бы сами! А Марсия, Парения и других похоронили в лесу.
— А возница и его женщина?
— Их и след простыл! Но это и понятно. Увидев, что мы ненароком прикончили самих себя, эти двое освободились от веревок, сели в свой возок и убрались подальше. Да и что с ними могло сделаться? — усмехнулся Сердика. — Кости у возницы остались целы, если и поломали мы ему пяток ребер, так это ничего. Да и девку его мы попользовали не до смерти. Она — рабыня, переживала и большее. Такая вот история, добрые господа!
— И ты никогда и ничего более не слышал о том человеке, которого вы избили на дороге? — хмуря брови, спросил Лонгин.
— Слава Юпитеру, никогда!
— Жаль…
Асинария вошла в комнату с новой миской бобов и кувшином вина.
— Коли Сердика отработал свои деньги, — добродушно рассмеялась старая проститутка, — то будет сыт и пьян так, как и Вакх не упивался!
— Вижу, вы хотите отыскать след того бродяги, хозяина меча? — прищурил глаза Сердика. — Или сам меч? Так я вам скажу про его девку — это может помочь. Одно из тавро, которым ее украсил хозяин, отличалось от других.
— И чем же? — спросил Лонгин.
— Это было не лошадиное тавро. Это был странный знак. Дракон с открытой пастью в звезде. Девчонка сказала, что это — магический знак ее владельца. Уверен, по этому знаку его можно отыскать, если он еще не в могиле! И еще она сказала, что ее бывший хозяин пытался поймать их обоих.
— Ты смог бы подсказать мне, чтобы я нарисовал этот знак? — спросил Лонгин.
Сердика пожал тощими плечами.
— Еще бы!
— Асинария! — позвал хозяйку сенатор. — Принеси нам уголь! Сколько было концов у звезды? — спросил он у калеки.
— Шесть, — сразу ответил Сердика.
— И как ты смог их запомнить?
— А я их считал, мой господин, — улыбнулся безрукий и беззубый разбойник. — Когда был на ней раз этак в третий!
— Он хоть и негодяй, но веселый негодяй! — кивнула на калеку хозяйка таверны. — А вот вам и уголь из очага — еще теплый!
Устроившись на мягких покрывалах, обложившись подушками, они пили вино в сумраке внутреннего садика, в доме Константина Лонгина. Рядом покойно журчал фонтан, точно хотел перед самым рассветом насмерть усыпить весь дом.
Но трем мужчинам в эту ночь было не до сна.
— Так вот, — отпивая из кубка, расположившись по-гречески на своем ложе, проговорил Константин Лонгин. — Все, о чем нам рассказал этот калека, случилось лет этак сорок назад. Срок немалый! Но главное мы знаем: этот Меч существует. И он подтверждает рассказ капитана, услышанный мною давным-давно, еще до того, как Сердика лишился своих рук!
— Какого капитана? — спросил Александр. — Вы никогда не рассказывали об этом?
— Расскажу теперь — потому что время пришло. — Константин Лонгин отпил вина. — Сорок с небольшим лет назад, в одной из таверн Кампании, я оказался свидетелем странной беседы! Мне было лет шестнадцать — я сопровождал своего отца в Галлию, куда он был назначен легатом. И рассказ тот поразил меня. Говорил капитан маленького суденышка. За десять лет до того он встретил в море пиратов — три корабля. И несдобровать бы уже пассажирам, все бы отправились, как он сказал, в обитель Плутона, да только случилось чудо. Один молодой человек, по виду — бедняк, молчаливый и худой, вытащил из кучи тряпья меч. «Закройте все глаза и молитесь Юпитеру! — приказал он. — Через меня боги помогут вам!» Все отвернулись, так хотелось им жить. Но только не капитан — краем глаза он увидел все. Едва молодой человек взял в руки меч, как золотой луч выстрелил вперед из его острия. И ушел он далеко — за много стадий от корабля. Первое судно пиратов уже подходило, уже стрелы били в борт, накрывали палубу. И тогда юноша рассек мечом воздух, а с ним и подплывающий корабль с ревущими пиратами — рассек надвое, легко, как перо, и судно вместе с морскими разбойниками пошло ко дну. А за ним расправился и со вторым кораблем, который еще был далеко. И с третьим, который спешил поживиться добром путешественников! Три корабля — и все это за считанные мгновения! Потом, как поведал капитан, все упали перед молодым человеком на колени и благодарили его, но он только сказал: «Встаньте, я не заслужил этого. Благодарите богов!» — а затем ушел в дальний угол кормы. Очень одиноким он показался всем — одиноким среди других людей. К нему боялись даже подойти. Но капитан решился. «Кто ты, юноша?» — спросил он. «Лучше тебе не знать об этом, — ответил тот и добавил: — Я только что погубил сотни людей и теперь хочу побыть один. Оставь меня…» Капитан с почтением поклонился. «Я знаю, кто ты, — отходя, сказал он. — Ты — Марс, поселившийся среди смертных». — «Ничего другого я и не ожидал», — в ответ с горечью прошептал юноша.
Константин Лонгин кивнул:
— Рассказчику говорили: это молния поразила пиратов — Юпитер помог ему! — но я видел глаза капитана и поверил ему.
— Но что это за Меч, кому он принадлежал раньше? — спросил Александр. — Почему именно мы должны его искать? И даже если найдем, то имеем ли мы право владеть им?
— Скажу только одно, — куда тише заговорил Лонгин, — обретя веру Христову, я — один из первых сенаторов и жрецов Рима — получил откровение: на земле существует Меч, сила которого безгранична. Он был отдан тому смертному, который видел Великую битву в день рождения Спасителя. Я должен найти и само Оружие, и этого человека. И еще я знаю: в мире живет зверь, которому нужен этот Меч не меньше нашего. Это он изуродовал тело той рабыни, и мы найдем его по магическому знаку — дракону в золотой звезде! А теперь будем спать — вставать нам ранехонько!
Александр шел по спящему дому, когда из-за угла вынырнула легкая тень и смело ухватила его за руку.
— Милый, милый! — уже шептали ему на ухо.
Он обнял Виолу, сразу поймав руками ее бедра, вспыхнув желанием.
— Я обыскался тебя! — зашептал он. — Где ты была? Где?!
— На женской половине, — ответила она. — Ты же знаешь, сенатор наказал мне следить за служанками!
Александр уже целовал ее — жадно, прижимая к стене, то и дело шептал:
— Идем же ко мне! Идем!
— Идем, милый! — с желанием отвечала она. — Только тише! Ты так громок, что разбудишь весь дом!
Он внес ее на руках в свою спальню, уложил на покрывала. Его руки уже поднимали вверх ее шелковый хитон, не могли оторваться, отпустить ее теплые бедра.
— Виола, Виола! — срывающимся на хрип голосом шептал он, — милая моя…
Она была дочерью сенатора Валентина Квинтала, который попал в жернова императорской мясорубки. Двухлетнюю Виолу взял к себе Константин Лонгин. Благо дело, убивая богатых граждан Рима и конфискуя их добро, императоры не преследовали малолетних отпрысков знатных фамилий. Виола выросла в доме Лонгиных вместе с Александром. Они были неразлучны. Но, взрослея, Виола все чаще по-иному обращала на себя внимание друга детства. Константин Лонгин, у которого своих детей не было, обожал их обоих и догадывался, что свадьба молодых людей не за горами.
