Мужчины переглянулись.
— Мы можем войти? — спросил Лонгин.
— Но мы ли нужны вам? — тоже отступая, спросила девушка, еще надеясь, что римляне ошиблись.
— Как зовут тебя? — не отставал Лонгин.
— Эвлалия, — ответила девушка.
— У тебя есть мать?
— Моя мать умерла. У меня есть бабушка, но она очень больна…
— Скажи, как ее имя?
— Феодора.
Лонгин кивнул товарищам. Он вошел первым, за ним последовали остальные.
— Мы хотим поговорить с ней, — сказал сенатор.
— Поговорить — о чем? — спросила девушка. — Ей очень плохо, правда! Клянусь Афиной!
— Есть о чем, Эвлалия, — сказал пожилой гость. Он старался быть грозным, но в меру. — Я — сенатор Рима и наделен большими полномочиями, поэтому лучше предупреди о нас свою бабушку. Мы пришли с добром. Всего лишь несколько вопросов, которые касаются даже не ее, а человека, которого она когда-то знала. Ступай же, Эвлалия.
Тон гостя не позволил более пререкаться с ним. Им предложили вина и лимонной воды.
Вскоре вернулась Эвлалия.
— Бабушка просит вас пройти к ней, — сказала она. — Я проведу вас.
— Оставайтесь здесь, — приказал Лонгин Аристарху и Варению.
Те с радостью согласились. А Лонгин и Александр прошли за Эвлалией несколько комнат и оказались в спальне. Там, на кровати, у окна, укрытая покрывалами лежала женщина лет шестидесяти. Под ее глазами пролегли тени — женщина несомненно была тяжело больна.
Лонгин поклонился первым.
— Кто вы? — спросила женщина.
— Попросите вашу внучку оставить нас, — сказал Лонгин.
— Но почему?! — возмутилась Эвлалия.
Она смотрела то на бабушку, то на мужчин.
— Выйди, — примирительно сказала пожилая хозяйка дома.
Эвлалия покорно вышла. Лонгин подошел ближе к кровати.
— Нам нужна женщина, у которой на теле есть ожоги — следы зверства ее бывшего хозяина. Это… вы?
— Я знала, что кто-нибудь однажды придет и спросит меня об этом, — тихо проговорила она. — Но ведь вас интересуют не лошадиные тавро, а на мне их немало. Что-то другое?
— Дракон в шестиконечной звезде, — сказал Лонгин. — Прошу вас…
Женщина отвела рубашку и обнажила плечо — там отпечаталась копия амулета, который они извлекли из гробницы в Кампании.
— Кто вы? — возвращая край материал на место, спросила женщина.
— Долго объяснять, — сказал Лонгин. — Мы искали не вас, а того, кто был когда-то с вами. С кем вы путешествовали по миру. Того, у кого был Меч. Мы искали Доротеоса…
— И это я ожидала услышать, — слабо улыбнулась она. — Давно никто не произносил его имя: «Доротеос».
— Подарок Бога, — улыбнулся Лонгин. — Он… умер?
— Его убили люди моего бывшего хозяина. Я — беглая рабыня. Но когда-то я была свободной женщиной — я гречанка, из Коринфа. Наше судно захватили пираты, всех, кто был на борту, продали в рабство. Я была совсем еще юной.
— Ваше прошлое в неволе нас не касается, — покачал головой Лонгин. — Откуда ваш бывший хозяин, издалека?
— Да, он живет за морем, или жил, на земле древней Финикии. Его княжество называется Шамсур. Я дважды бежала оттуда.
— Как его имя?
— Одно из его имен — Тифон.
Лонгин взглянул на племянника.
— И оно же — одно из имен дракона, — кивнул он. — Все совпадает.
Женщина молчала, точно подбирала слова.
— Я была его наложницей, — наконец проговорила она. — Этот зверь не забывал повторять, что любит меня. Первый раз я сбежала от него, и он послал за мной погоню. Его люди догнали меня. Клейма, которыми он изжег мою кожу, стали его местью. Он пытал меня, и много раз. Эвлалия ничего не знает об этом. Но он не переставал любить меня своей страшной любовью, которая стала бы наказанием для любой женщины! А их у него было много! Повторное бегство грозило мне еще более страшной расправой. Он вновь послал за мной. И тогда по дороге боги свели нас с Доротеосом. Его Меч помог нам избавиться от преследования. А потом оказалось, что мой хозяин всю свою жизнь искал именно его, вернее, то Оружие, что Доротеос возил с собой. Юношей в день смерти отца на далекой земле скифов он стал свидетелем небывалого зрелища…
— Великой битвы, — договорил за нее Лонгин.
— Да, Великой битвы. Когда все закончилось, на поле остался Меч. Этот Меч стал для Доротеоса проклятием. Он не был воином и не знал, что с ним делать. Не понимал, зачем ему достался такой подарок.
— Этот Меч он должен был передать мне, — признался Лонгин. — Об этом мне поведал мой Бог. Я должен был принять это Оружие, я и этот юноша, — он указал на стоявшего рядом Александра. — Всю жизнь я искал вашего друга…
— Вам придется постараться, чтобы найти тот Меч. Убив Доротеоса, Тифон завладел им…
— Значит, Прозерпина была права, и Меч у него, — взглянув на Александра, сказал Лонгин. — Но почему до сих пор мир не перевернут с ног на голову? Не испепелен дьявольским огнем? Господь дает нам шанс…
— О каком Господе говорите вы? — спросила женщина.
— Об Иисусе из Галилеи. Вы слышали о нем?
— Кажется, его объявили лжепророком и распяли на кресте?
Лонгин кивнул:
— Да.
— Скажите, сенатор, вера в Него отвечает желаниям вашего сердца?
— Полностью.
— Как я вам завидую, — слабо улыбнулась она.
— Есть чему, — в ответ улыбнулся он. — Скажите, Феодора, у вашего хозяина была дочь?
Лицо женщины дрогнуло, точно ей причинили боль.
— Она была той зловещей тенью, что преследовала нас. Настоящая амазонка — дикая и властная! С черным, как у отца, сердцем.
— А как она погибла?
Женщина усмехнулась:
— Этого я не знаю. Но слышала, что боги нашли способ посмеяться над ней.
Лонгин и Александр переглянулись.
— Он похоронил ее в Этрурии, — сказал сенатор.
— Да, мы были там, — подтвердила его слова женщина. — Тифон и его колдунья, карфагенянка Ханаш, еще одна страшная тень, преследовали нас повсюду. Однажды на дороге на нас напали, в первую минуту я подумала, что это их люди. Но то оказались просто разбойники. Они нашли Меч, но в их руках он стал смертоносной игрушкой. Зевс наказал их — они перебили друг друга.
— Я знаю эту историю, — сказал Лонгин.
— Откуда? — женщина навострила слух.
— Один из этих ублюдков выжил, меч отсек ему нос и обе руки. Он поплатился за содеянное куда страшнее, чем его подельники.
