– Варвары! Махновцы! Мародеры! Это же конец восемнадцатого века! «Житие преподобного Сергия Радонежского»… «Путешествие из Петербурга в Москву», первое издание, запрещенное! Вейзмир! «Руслан и Людмила», типография Николая Греча! Ой, мама дорогая, где только таких детей родят?! Почему вы мне сразу не позвонили?! Я бы приехал с грузовиком и… Как можно так обращаться со старинными книгами, юные погромщики?!
– Мы не погромщики, дядя Шлема, – обиженно сказала Натэла, незаметно отталкивая ногой в угол пачку бумаг в кожаной папке, которые Атаманов разложил на пороге квартиры, чтобы вытирать ноги. – Мы сразу же вам позвонили, как только… как только начали разбираться. И Юльку, между прочим, чуть не убило этим шкафом!
– К шкафу вообще не прикасаться! – велел Шампоровский, жадно оглядывая комнату разбойничьими черными глазами. – Кажется, это Гамбс
[1]
… Или даже Свирский
[2]
… И вообще, уйдите отсюда, только перепортите все! Я сам! На помойку уже унесли что-нибудь, изверги?
– Парни с носилками уже раз пятнадцать сходили… – опрометчиво сказала Белка. Соломон Борисович издал короткое бульканье, вскочил и ринулся к дверям. Через пять минут девчонки, прильнув к окнам, наблюдали за тем, как Шампоровский буром зарывается в дворовую помойку.
– Ужас… – вздохнула Белка. – Мама говорит, что это почти болезнь. Он вообще-то классный, но как только до старого хлама доходит…
– Чем бы дите ни тешилось, лишь бы не вешалось! – утешила ее Полундра. – Натэлка молодец, что бумажки задвинула! Зачем человека лишний раз расстраивать? Дай сюда, я потом потихоньку выкину!
– А вдруг это тоже что-то ценное? – усомнилась Натэла, глядя на стопку серой мелко исписанной бумаги в вишневом потрескавшемся переплете. – Может, лучше показать?..
– Что тут ценного?! Макулатура! Тем более мы об нее ноги вытирали! С Солом Борисычем инфаркт будет! Давай сюда, спрячу… – Юлька, морщась, свернула старую бумагу вместе с переплетом и сунула в свой рюкзак.
После обеда прибыл Пашка с друзьями. К этому времени Шампоровский уже собрал скобинские книги в пять высоченных стопок, загрузил их в свою «Мазду» и отбыл домой, пообещав вечером вернуться за шкафом-инвалидом. «Юные погромщики» тоже не теряли времени: вынесли на помойку остатки мусора, оттерли окна и ободрали со стен старые обои. Когда Пашка вошел в квартиру, Юлька и компания стояли у обнажившейся стены, которая раньше была загорожена злополучным шкафом. В серой штукатурке четко обрисовывалась… дверь. Без замка и замочной скважины.
– Это что у вас тут, шпана? – поинтересовался Пашка. – Буратино и золотой ключик? Потайная дверца?
– Ключика нет, – серьезно ответил Батон. – А дверца есть. И не открывается. Как же ее запирали-то? А куда ведет? К соседям, что ли? Зачем?
– Да какая разница! – отмахнулся Пашка. – Дом старинный, еще при царе строили, дверей много! Может, к соседям, может, на лестницу… Вообще черт с ней! Ну что, шелупонь, – молодцы! Объявляю благодарность!
– Благодарностью сыт не будешь, – здраво заметила младшая сестра. – Где мороженое?
– Дома, в холодильнике. Езжайте, мы тут сами закончим. Давайте бегом, еще вечером в кино на «Галактических вампиров» успеете!
– И «Барсы Нью-Йорка» на каникулах на час раньше начинаются! – напомнил Атаманов. Этого было достаточно, чтобы Полундра взвыла дурным голосом и, сорвав с вешалки куртку и рюкзак, вылетела из квартиры. За ней помчались остальные.
Через полчаса вся компания сидела у Юльки дома перед телевизором и лизала шоколадное мороженое, передавая друг другу огромную бутыль кока-колы. В холодильнике лежала еще целая гора пломбира. На экране геройствовал суровый агент Тайгер, гроза нью-йоркских бандитов и кумир Полундры. Вечером в кинотеатре шел последний сеанс «Галактических вампиров», впереди была целая неделя каникул, и жизнь казалась прекрасной.
Лишь вернувшись из кино, Полундра вспомнила о пыльных бумагах в своем рюкзаке. В мусорное ведро на кухне вишневая папка не лезла, как Юлька ни старалась. Спускаться в потемках к дворовой помойке было нечеловечески лень. В конце концов Юлька закинула папку на книжную полку, рухнула в постель и через пять минут уже спала мертвым сном.
Две недели спустя, в субботу 15 апреля, грянул Полундрин день рождения: четырнадцать лет. В тот же день отмечал юбилей и Юлькин дед, генерал в отставке, преподаватель Военной академии Игорь Петрович Полторецкий. Большая квартира на Восточной была полна народу с раннего утра. Съехалась вся огромная семья Полторецких. Прибыли курсанты и преподаватели из Военной академии. Пришла актриса Театра драмы – знаменитая Нино Мтварадзе, бабушка Натэлы. Вместе с бабушкой явился целый клан Мтварадзе с кучей кавказской еды – от бараньего шашлыка до виноградной чурчхелы. Друзья Полундры прибыли после обеда. Апрельский день выдался теплым, почти жарким, и все двери и окна в квартире были открыты настежь. Гости сидели, ходили, стояли, разговаривали и смеялись. На кухне стоял дым коромыслом. Несчастная кошка Мата Хари забилась на шкаф с куском колбасы в зубах и сверху мрачно озирала творящееся безобразие.
В три часа дня из подъезда кубарем выкатился Андрюха Батон с пакетом в руках. Он должен был встретить у метро свою девушку, мулатку Терезу. Батон уже опаздывал, а Тереза была так красива, что ее нельзя было оставить одну у метро даже на минуту. А еще нужно было купить в булочной шесть буханок: Юлькина мать обнаружила, что бутербродов катастрофически не хватает. Поэтому Батон несся как на пожар и чуть не сбил с ног смугловатого парня в камуфляжной куртке:
– Извини… в поворот не вписался!
– Фигня, – парень посмотрел на открытые окна квартиры Полторецких, из которых на весь двор разносились смех и музыка. – Слушай, там что – свадьба?
– Не, днюха! Даже две сразу!
– У Полторецких?
– Ну да. Ты тоже туда? К Игорю Петровичу? Из Академии, что ли?
– Ага. Ну, будь здоров. На поворотах давай осторожнее!
Парень вошел в подъезд, и Батон, тут же забыв о нем, помчался дальше.
Терезу никто не успел похитить: стоя у журнального киоска, она весело болтала с продавцами шаурмы. Свирепо сопя, Батон взял Терезу за руку и повел в булочную.
В квартиру они вернулись как раз вовремя: Натэла зажигала свечи на огромном торте. Под аплодисменты друзей Полундра набрала воздуху и дунула так, что на торте произошло землетрясение и часть сливочного крема оказалась на экране новенького компьютера. Не выдержав такого торнадо, разом погасли все свечи, и радостная Юлька призналась друзьям, что желание у нее на этот раз что надо!
– Сбудется обязательно! – заверила Натэла, аккуратно счищая пальцем крем с монитора. – Давай, дорогая, разрезай! С днем рождения тебя, долгих лет, счастья, удачи, здоровья – и жениха хорошего!
