– Ба! – окликнул Батон. – Мы пришли! Вот, всех привел!
– Здра-асте… – нестройно протянула вся компания. Старушки выпрямились с одинаковым недоуменным выражением лица.
– Никитишна, это твои, что ль?..
– Надежда Никитична, мы пришли помочь, – своим самым интеллигентным голосом сказала Соня, вытаскивая из кармана курточки рабочие перчатки. – Андрей вчера сказал, что нужно посадить цветы и расчистить подвал, так что…
– …так что мы решили, что всемером до обеда управимся! – бодро подхватил Пашка. – Где тут этот подвальчик и эти цветочки?
Надежда Никитична, оперевшись на тяпку, смотрела на друзей внука с растущим подозрением.
– Щас спалимся, – тихо сказал Атаманов Полундре. – Чует уже бабка, что ее кидают. Только еще не просекла в чем.
– Андрюшенька, а зачем же столько народу-то? – осторожно спросила Никитишна. – Нам и тебя одного хватило б…
– Я вам не лошадь! – возмутился Батон. – Один я тут до ночи пахать буду! На тебя вообще не угодишь! Не работаешь – плохо, работаешь – еще хуже! В общем, если ничего уже не надо, так мы в Таганский парк поехали, на скейтах кат…
– Как это не надо? Как это не надо?! – всполошились все старушки разом. – Как же это не надо, когда очень даже надо! Деточки, да это же счастье какое, что вы пришли! Никитишна, вот ведь Андрюшка-то у тебя хороший, ответственный! А нашим только бы по подворотням дымить! Деточки, вот вам рассада, вот вам совки, вот грабельки… Григорьевна, а на литургию-то успеем?!
Через минуту бабулек как ветром сдуло. Последней ушла Надежда Никитишна, которую все еще мучили подозрения. Идя по кирпичной дорожке к церкви, она то и дело оглядывалась и выкрикивала последние инструкции:
– Да, не забудьте: сначала мальвы, потом бархатцы, а уж после ноготки! Тачка в сарае! Кирпичи к дальней ограде сносить, отец Димитрий велел…
– Отец Димитрий им, видите ли, велел… – проворчал Атаманов, хмуро глядя на дохлые кустики рассады, топорщившиеся из ящиков. – Давно бы сам все перетаскал, здоровый ведь лосина… А он вместо этого старым бабкам указания раздает! У-у, поп… толоконный лоб! Полундра, ты запомнила, где мальвы, а где эти… бархатные когти?
– Ноготки, а не когти! Натэлка вон знает, она в цветах сечет!
Через пять минут Натэла и сестры Гринберг, надев перчатки, осторожно разбирали кустики. Атаманов и Батон лихорадочно вскапывали клумбу, кидая злобные взгляды через плечо на трапезную, куда с лопатами наперевес устремились Полундра со старшим братом.
– Не бойтесь, братва, без вас никуда не полезем! – весело утешила Полундра. – Так, разгребемся малость!
Впрочем, тут же стало ясно, что насчет «малости» Юлька жестоко ошибалась. Подвал под трапезной был чуть не до потолка завален разнообразным хламом и битым кирпичом. Солнце уже поднялось над церковными маковками, закончилась утренняя служба, протопала мимо экскурсия иностранцев, девчонки засадили всю клумбу и даже подмели дорожку – а мусора в подвале все не уменьшалось. Носилки одни за другими отправлялись на свалку у дальней стены подворья. Несколько раз появлялась батоновская бабуля, смотрела на кипящую работу, недоверчиво хмурилась и, к общему облегчению, снова убегала в церковь.
– Стоит над душой, как начальник смены… – пыхтел Батон, вместе с Атамановым выволакивая из подвала шестнадцатые носилки. – Хуже этого отца Димитрия… Пашка, мысли хоть какие-то имеются? Может, тут вообще ничего нет? Может, подвал другой? Не здесь, а под церковью где-то?
– Глупо устраивать в самой церкви подземный спуск, – устало отозвался Пашка, волоча к дверям деревянный обломок ставня. – Во-первых, всем будет видно дверцу, во-вторых… Опаньки! Братва! Кажется… Кажется, есть! Атаман, Батон, живо сюда!
Парни, бросив носилки, рванулись к Пашке. Через минуту они уже бешено раскидывали лопатами мусор у дальней стены, где отчетливо просматривалась деревянная дверь. На двери висел ржавый амбарный замок. Полчаса ушло на то, чтобы перепилить его дужку ножовкой. Но, к разочарованию всей компании, освобожденная дверь все равно не открывалась.
– Стамеска где? Дерево от сырости разбухло, может не поддаться… И замки… Ч-черт, ни с места… – Пашка тщетно пытался сдвинуть дверь.
– Может, как у Скобина, нажать на что-то надо? – осторожно предположила Белка.
Бросили дергать дверь, начали ощупывать и простукивать кирпичи вокруг нее. Этим азартно занялись даже девчонки – только Соня стояла «на атасе» возле клумбы, готовясь в случае появления Никитишны что-нибудь громко запеть. Но все кирпичи отзывались одинаково глухо и не желали трогаться с места даже при сильном нажатии. Ребята озадаченно переглядывались.
– М-да… Наверное, не выйдет ничего, шелупонь, – мрачно сказал Пашка. – Если эту дверку восемьдесят лет не открывали, то она намертво в стене засесть могла. Тем более деревянная. Не знаю, что…
– А зачем здесь эта палка? – вдруг с интересом спросила Белка, светя фонарем на дверные петли. На первый взгляд это были самые обычные проржавевшие петли, крепящие дверной косяк к кирпичной кладке стены. Необычным был лишь тонкий металлический прут, проходивший через все три петли, как нитка через бусины.
– Батон, для чего это? Из-за него же дверца открыться не сможет, правда?
– Ну да… – озадаченно пробормотал Андрюха, тыкая пальцем в сквозной штырь и пожимая плечами. – Он же петли блокирует… и вообще, как его туда вставили? Петли-то навесные, простые самые… для чего в них штырь вгонять? Как дополнительный запор, что ли? А как же тогда замок?..
– Парни, я понял, – вдруг тихо сказал Пашка. – Это не петли. Это замок и есть. Тот, который мы сняли, – обманка. И дверь тогда, получается, не наружу открывается, а внутрь. Батон, давай масленку, поливай этот штырь!
Через четверть часа нечеловеческих усилий штырь был вытащен – и сразу оказалось, что Пашка прав. При первом же толчке дверь тяжело ушла внутрь – и в свете фонарей появились кирпичные ступеньки, ведущие вниз. Девчонки дружно ахнули. Атаманов выругался, Батон довольно улыбнулся.
– Здорово придумано! – оценил Пашка. – Белка молодец, что разглядела! Кто не знает – конечно, подумает, что замок с другой стороны двери! А на самом деле замок – это петли! А настоящие петли утоплены в стене, и дверца внутрь открывается! Респект монахам, умели башкой варить… Ну что… Пошли? Не-не-не, только пацаны! Юлька, куда лезешь?! Я сказал – пацаны!
– А я кто? – удивилась Полундра, решительно протискиваясь мимо старшего брата к дыре спуска. – Забыл, как дед наш говорит? Я барышней по недоразумению родилась! Атаман, Батон, подтвердите!
Серега и Андрей с готовностью подтвердили, что такого реального пацана, как Полундра, еще поискать.
– А девчонки пусть на связи остаются! Если Никитишна прибежит и спросит, куда половина народу делась, – скажут, что носилки пошли относить… или еще что-нибудь. Прикроют нас, короче. Ну? Что стоим? Пошли! Времени-то мало!
