– Шоссе, блин, узкое! – ругался Пашка. – Так бы обойти их на вираже и дорогу перегородить – две секунды всех дел! Тем более что дед не видит! А тут ползи у них на хвосте… Ну что, Сол Борисыч?!
– Есть! – Шампоровский выглянул в окно и торопливо заговорил в мобильный. – Ксюша, не пугайся, это дядя Шлема Шампоровский. Это мы вас… м-м… преследуем. Главное – скажи своему водителю, чтоб не нервничал и крепко держал руль, здесь опасная дорога… Пожалуйста, остановитесь, нужен небольшой разговор. Буквально полминуты! Нет, твой отец ничего не знает, я не от него! Слово чести! Ксюша, девочка, послушай меня… Отключилась!
– Значит, едем дальше, – спокойно сказал Пашка, увеличивая скорость.
Но долго висеть на хвосте у «Жигулей» им не пришлось. Спустя минуту автомобильчик сбавил ход и остановился у обочины шоссе. Из машины вышла Ксения. В свете фар ее лицо казалось совсем бледным, а черные глаза – огромными. Шампоровский выскочил из джипа ей навстречу.
– Господи, дядя Шлема! – вздохнула Ксения, подходя к нему. – Как же вы меня напугали! Я подумала, что это папина охрана! У вас же «Мазда», откуда этот джип?!
– Это машина моих друзей, – Шампоровский показал на Пашку, Юльку и пацанов, высыпавшихся из машины. – Они тоже… лица заинтересованные. Куда ты собралась среди ночи, Ксюша? Ты убегаешь из дома?
– Давно пора было это сделать, дядя Шлема, – спокойно сказала девушка. – Мы едем в Москву. Будет лучше, если вы не скажете об этом папе.
– Это не в моих интересах, – заверил Шампоровский. – Но будет честно, если ты расскажешь мне о судьбе портрета графини Сарры.
– Он цел, – коротко сказала Ксения.
– Что ты намерена с ним делать?
Девушка молчала. Из «Жигулей» тем временем не спеша выбрался Юрка Ваганов.
– Ксюша, все в порядке? – негромко спросил он. – Мы едем?
Девушка молчала. Налетевший с гор ветер растрепал узел ее волос, бросил их на плечи. С минуту она сосредоточенно думала о чем-то. Затем повернулась к своему спутнику:
– Кошкин, разворачивайся. Мы возвращаемся.
– Кошкин?! – завопила Полундра. – Господи, почему?! Он же Ваганов!
Юрка пристально взглянул на нее, усмехнулся – и молча пошел к машине. А Ксения повернулась к Шампоровскому:
– Дядя Шлема, вы дали слово. Я знаю, где портрет, а вы – нет. Я все расскажу, но если вы попробуете нам помешать…
– Я же обещал тебе, – Шампоровский махнул рукой, приглашая девушку в джип, но та побежала назад к «Жигулям». Вскоре обе машины не спеша ехали по пустому шоссе к поселку.
Когда они вернулись на Черешневую улицу, было уже темным-темно. Ярким пятном светилась только лампа на веранде тети Марьяны. В соседском доме не горело ни одного окна. Но, когда две машины остановились у забора, к ним от вагановских ворот метнулась черная фигура.
– Юрка! – Ромка испуганно смотрел на брата и его подругу, выходящих из «Жигулей». – Что случилось? Вы разве не…
– Планы поменялись, – ответил старший брат. Он казался совершенно спокойным. – Похоже, братуха, накрыли нас.
Ромка посмотрел на Шампоровского, на Пашку, на взъерошенную Полундру. Зачем-то покосился на темный дом и хрипло сказал:
– Юрка с Ксюхой ни при чем вообще. Это я украл портрет. Тогда весной, в музее… Только я один!
– Молчи, дурак, – усмехнулся Юрка. – Кабы не эта твоя пианисточка – все б в шоколаде было…
– Врешь! – коротко оборвала его Ксения, и Юрка умолк.
– Прошу всех в дом, – пригласил Шампоровский. – Нас ждут.
Над лампой вились ночные мотыльки. Они метнулись было прочь, когда все принялись устраиваться за столом, но вскоре вернулись обратно. Натэла принесла огромный кувшин холодного чая, батарею стаканов и песочное печенье с орехами.
– Когда ты успела?! – поразилась Полундра, хватая сразу три.
– Вах, на полчаса всех дел… – пожала плечами Натэла. Бабушка Нинико, восседавшая во главе стола в своем черном платье, улыбнулась ей одними глазами. Сидящий рядом с ней генерал Полторецкий нахмурился. Компания Полундры разместилась на ступеньках лестницы. Ребят распирало от любопытства, но первый вопрос задал Шампоровский:
– Прежде всего, Юра, почему вы – Кошкин?
– Потому что Кошкин, – хмуро усмехнулся Юрка. В тусклом свете лампы его фигура казалась еще массивнее и отбрасывала на стену дома огромную тень. Сидящая рядом Ксения казалась возле этого гиганта хрупкой фарфоровой статуэткой. – У меня с Ленкой и Ромкой отцы разные. Мой военным был, на таджикской границе погиб, я его и не видал никогда. Мама мне его фамилию дала, на память. А я потом и менять не стал. Но я только по документам Кошкин, многие и не знают даже – Ваганов и Ваганов… Это только Ксюха всегда меня Кошкиным звала. Говорит: у тебя глаза зеленые, как у кошака, подходящая фамилия…
– Вот почему я тебя найти не мог, – пробормотал Пашка. – Я искал Юрия Тариэловича Ваганова…
– А я Юрий Алексеевич Кошкин.
– Кошкин… Кошкин… Минуточку… – Пашка наморщил лоб. Но Полундра опередила его, завопив:
– Охранник из музея!!! Кошкин! И Андропуло! Точняк!!!
– Колька Андропуло вообще не при делах! – сразу забеспокоился Юрка. – Чем хочешь клянусь! У него просто смена со мной была, он спал как убитый! И знать ничего не знает!
– Господи, вот же я дура… – побормотала Полундра. – Я же вам позавчера счет за воду приносила! Там и написано было: «Кошкину Ю.А.»… Я еще подумала, что почтальониха ошиблась, а она сказала, что все верно!
– Ну да, – пожал Юрка широкими плечами. – Дом-то на меня записан, и счета все на мое имя приносят.
– Значит, Кошкин, а не Гошкин… Это просто мне так послышалось… – прошептала Белка. – Это ты… это вы целовались с Ксюшей возле вагончика? Вчера?
Ксения при этих словах изумленно посмотрела на Юрку:
– Ты же говорил, что там ничего не видно будет!
Но парень и сам выглядел озадаченным. Нино Вахтанговна, глядя на него, негромко рассмеялась:
– Ксюша, он, ей-богу, не виноват. Он же не мог знать, что я поселюсь в этом… охотничьем шалашике среди роз, рядом с вашим забором! Выглядит он, не спорю, ужасно, но зато там спокойно и тихо! Честное слово, я изо всех сил старалась за вами не подсматривать! И не допустить до этого нашу Бэллочку!
Тут все повернулись к смущенной Белке.
– Но… но я же тоже не знала… – пролепетала она. – Я вообще испугалась до смерти, когда в вагончике свет увидела… Там же никто не жил! Я решила, что… что привидения, и… – тут она заметила улыбку на Юркином лице, совсем растерялась и умолкла.
– Слушай, она правда красивая, – сказал Ваганов младшему брату. – Одобряю!
– Заткнись, – мрачно буркнул Ромка, глядя в сторону.
– И… давно это у вас с ним, Ксюша? – поинтересовался Шампоровский. – Отец знает?
