– Чему ты смеешься? – спросил Такэно, сам невольно улыбаясь.
– Мне еще надо многому учиться. Такая неудача с первым же мужчиной: он отверг меня во имя своей жены! Среди десятков мужчин, собравшихся здесь, я выбрала не придворного и не самурая, да еще верного мужа! А вы говорите, мой господин, что я умна и талантлива.
– Да, говорил и не откажусь от своих слов. Нас с тобой ждет удача, моя милая Свежая Роза. Тебя на твоем поприще, меня – на моем.
– И девушки из деревни будут завидовать мне, – подхватила Роза и прочитала заученные стихи:
Горные розы,
С грустью глядят на вашу
Красу полевые цветы.
– С грустью… – задумчиво повторила девушка и вдруг совершенно непоследовательно прибавила:
– А все-таки жаль, что я не осталась в своей деревне!
* * *
Спектакль закончился. Божественный Ниниги победил злых демонов, хотевших установить свои порядки на земле, в честь этой победы основал первое святилище и положил в нем на хранение бесценные реликвии, символы верховной власти – меч, ожерелье и зеркало. Поскольку ныне эти реликвии находились в одном из храмов столицы Радужной долины, намек на происхождение княжеской династии от великих богов был ясен.
Хор в финале пьесы напомнил зрителям об учении величайшего из философов, Конфуция, который убедительно доказал, что власть правителя тесно связана с Небом и поэтому должно повиноваться ей подобно тому, как мы повинуемся великим богам. Добродетельные, трудолюбивые и смиренные подданные будут отмечены и возвышены – и земным владыкой, и богами. Развращенных же, ленивых и буйных ждет кара, – как и на земле, так и на небе.
При последних словах хора разом замолкли барабаны, флейта и лютня, и актеры застыли, как вкопанные. Это был впечатляющий финал, потрясенные зрители долго еще сидели в полном молчании.
Затем все встали и низко поклонились князю, а актеры на сцене опустились на колени, выражая свою горячую благодарность за то, что он дал им возможность выступить и соблаговолил досмотреть представление до конца.
Распрощавшись с повелителем, знатные господа отправились на лодках по реке в свои городские усадьбы. Пристани у княжеского замка на правом и левом рукавах реки освещалась сотнями бумажных фонариков. Огни были видны и в городе: на террасе каждого богатого дома, как обычно, горели фонари, а у домов, где ждали возвращения хозяев, были выставлены еще и факелы.
Вода пошла на спад после весеннего половодья и майских дождей, но тянуть лодки против течения было, все же, трудно. Тем не менее, хорошо отдохнувшие за целый день слуги бодро шагали по берегу, впрягшись в веревочные постромки, а кормчие на лодках ловко гребли веслами, не давая своим суденышкам прибиться к прибрежным камням или уйти на стремнину. Лодки доходили до городской окраины, и там слугам приходилось уже труднее – надо было идти по колено в воде, а местами и по пояс, чтобы миновать нависающие над рекой постройки. Бедняки, собравшиеся здесь, наперебой предлагали свою помощь за небольшую плату; щедрые господа соглашались на это, а скупые заставляли слуг тянуть лодки до самого дома.
У Такэно не было лодки, поэтому он направился в город пешком. Не успел он пройти перешеек, который отделял княжеский замок от города, как был настигнут посыльным князя.
– Мой господин, наш повелитель приказал вам прибыть к нему, – сказал посыльный, спрыгнув с коня и низко поклонившись Такэно.
– Приказание нашего повелителя – закон для меня, – ответил Такэно, тоже с поклоном. – Когда я должен прибыть?
– Немедленно, мой господин.
– Что, прямо сейчас? – удивился Такэно.
– Да, мой господин.
– Хорошо. Я иду.
– Позвольте предложить вам моего коня.
– Благодарю вас, но замок рядом. Я дойду.
– О, нет, мой господин! Князь приказал вам прибыть немедленно. Возьмите моего коня, прошу вас, – взмолился посыльный.
– Да исполнится воля нашего повелителя всегда и во всем, – сказал Такэно, забираясь в седло.
В замке Такэно проводили в ванную комнату. Князь сидел в большом деревянном чане с водой, банщик разминал шею и плечи повелителя, а прислужники воскуривали ароматические травы, испарение которых было приятно для обоняния и полезно для здоровья.
– А, Такэно! – расслабленно произнес князь, завидев юношу. – Я хотел спросить тебя кое о чем.
– Почтительно вас слушаю, мой господин, – Такэно встал на колени.
– В битве с войсками князя Мицуно у Старого Города ты сражался на левом фланге нашей армии. Расскажи мне, что там произошло.
– Мне лестно ваше внимание, мой повелитель, но я боюсь, что не вспомню подробности.
– Рассказывай! – голос князя стал суровым.
– О, мой повелитель, если я в чем-нибудь провинился перед вами…
– Если бы ты в чем-нибудь провинился, ты давно был бы наказан. Провинившимся самураям я посылаю приказ убить самих себя, а тебя попросту казнили бы перед строем, – ты, ведь, еще не самурай.
– Но мой господин, я не чувствую никакой вины за собой! – звонко воскликнул Такэно, от обиды забыв про этикет.
Князь выдержал тяжелую паузу, сверля Такэно взглядом, а потом вдруг рассмеялся.
– Ты удивительно дерзкий мальчишка. Если бы не твоя отвага в боях, тебе следовало бы проучить бамбуковыми палками. Перестань дуться, как обиженный ребенок, и рассказывай.
Такэно вздохнул и принялся говорить:
– Мы стояли на левом фланге, около леса. Никто не думал, что противник там будет наступать. Однако он решил перехитрить нас. Отряд мечников князя Мицуно пробрался через лес, чтобы ударить нам во фронт, а лучники обошли нас с тыла и затаились за вершиной холма. Если бы мы начали отступать под натиском первого отряда, то попали бы под обстрел лучников, причем, мы находились бы в низине, и они стреляли бы по нам сверху.
– Отличный замысел! – прервал рассказ князь. – И безошибочный. У тебя было так мало солдат, что ты обязан был отступить.
– Мой господин, если я…
– Продолжай!
– Когда мечники ударили по нам, я понял, что отступать нельзя. Низина позади нас могла стать ловушкой, если враг придумал какую-то хитрость. Мы бросились вперед, разбили мечников, а затем я отправил разведку посмотреть, нет ли у нас в тылу вражеских солдат. Лучники противника были обнаружены и сдались после нашей внезапной атаки, – они ее совсем не ждали.
– Твой поступок был безумен с точки зрения здравого смысла, но он принес тебе победу, – задумчиво сказал князь. – Ты разбил врага, который был сильнее тебя; ты разбил его по частям, используя ярость своего внезапного натиска и быстроту своих перемещений. Повторяю, только безумный мог решиться на такую атаку, но только безумие и могло спасти тебя в данном случае. Ты, Такэно, молод и неопытен, у тебя нет мудрости, поэтому ты совершаешь безумные поступки, – и ты побеждаешь. Мудрость и опыт мешают нам совершать безумные поступки, но эти-то поступки и бывают необходимы, чтобы добиться того, в чем нам отказывает здравый смысл. Порой мудрость становится слабостью, а безумие – силой… А сколько ты, лично ты поразил врагов в том бою?
