— Зови меня Элоиза, — отвечает Конрад Линтор.
— Что, прости?
Билли представляет, что они уже не в отеле. Коридор, по которому они сейчас идут, мягко кренится вниз. Может быть, он выведет их на берег подземного озера, или в подземелье, или в Нарнию, или в Зал короля Нермала, или даже в Кеокук, штат Айова. Ведь мир так мал. Изнутри он кажется больше.
— Ну, знаешь, Элоиза. Девочка, которая живет в отеле «Плаза»? У нее еще есть домашний кит по кличке Моби Дик.
Он вопросительно смотрит на Билли, как будто она должна понимать, о чем он говорит. Билли молчит. Он говорит:
— Ладно, забей. Просто есть такая книжка — вообще-то классика современной детской литературы — про девочку, которая живет в «Плазе». Это отель. Немного лучше, чем этот, наверное, но неважно. Я здесь живу.
Он продолжает говорить. Они идут дальше.
Похмелье Билли — это спецэффект. Конрад Линтор все говорит и говорит про супергероев. Его отец — агент. Очевидно, у супергероев есть агенты. Его отец представляет самых знаменитых героев. И страдает агорафобией. Никогда не покидает отель. Все приходят к нему. Завтра вечером состоится большой банкет в честь его самого ценного клиента. Тираннозавра Хекса. Тот выходит на пенсию. Будет жить в горах и разводить дорожных ос. Отец Конрада Линтора устраивает вечеринку в честь Хекса. Там будут все.
Ноги у Билли, как лапша. Кончики волос — отравленные иглы. Язык — ворсистая губка, а глаза — мешки с известью.
Из-за угла с грохотом вылетают, словно кометы, два столика на колесах, за ними — на расстоянии вытянутой руки — помощники официантов. Они бегут по коридору на предельной скорости. Конрад Линтор и Билли прижимаются к стене.
— Нужно двигаться очень быстро, — объясняет Конрад. — Иначе еда остынет. Клиенты будут жаловаться.
За углом все еще вращаются огромные двери. Они такие гигантские, что могут пропустить автобус «Грейхаунд», направляющийся в Кеокук. Или белого кита. Билли выходит через двери и оказывается на дальних берегах отельной кухни. Разумеется. Далеко-далеко, в милях от нее, как ей кажется, поднимаются облака пара, и в них угадываются смутные силуэты. Что-то лязгает, кричат люди, над всем этим — густой, сладкий запах карамелизованного лука, лука, от которого никто никогда не заплачет, и другие приятные ароматы.
Конрад Линтор подводит Билли к столу с мраморной столешницей. С крюков свисают медные венчики для взбивания яиц, миски, покрытые вмятинами горшки.
Билли чувствует, что должна что-нибудь сказать.
— Наверное, у тебя много денег, — говорит она. — Чтобы жить в отеле.
— Да неужели, Шерлок? — усмехается Конрад Линтор. — Садись. Я сейчас вернусь.
Билли медленно, осторожно взбирается на табурет и кладет свою несчастную голову на покрытую прахом могильную плиту. (Вообще-то здесь готовят выпечку, а прах — мука, но сейчас Билли очень плохо…) Пол Зелл, Пол Зелл. Она впивается взглядом в покрытую плиткой стену. В сердце Билли трещина. Голова облучена радиацией. Эспрессо из «Старбакса», который она насильно заставила себя выпить, прожег тысячу дырочек в ее проклятом желудке.
Конрад Линтор возвращается слишком скоро. Он говорит:
— Вот она.
С ним еще какой-то парень. Тощий, с безобразными следами от фурункулов на лице. Широкие плечи. В смешной бумажной шапочке и покрытом жирными пятнами фартуке.
— Эрнесто, Билли, — представляет их друг другу Конрад. — Билли, Эрнесто.
— Сколько, говоришь, ей лет? — спрашивает Эрнесто. Он складывает руки на груди и смотрит так, словно Билли — плохой кусок мяса, который Конрад Линтор пытается выдать за первоклассную вырезку.
— Шестнадцать, правильно?
Билли подтверждает.
— И она приехала в город из-за какого-то извращенца, с которым познакомилась в Сети?
— В MMORPG, — поясняет Конрад.
— Он не извращенец, — говорит Билли. — Он думал, что я — это моя сестра. Я притворялась своей сестрой. Ей за тридцать.
— Ну, что думаешь? — обращается Конрад к Эрнесто. — Супергерой или стоматолог?
— Еще раз объясняю, — говорит Билли. — Я не на прослушивание пришла. И разве я похожа на дантиста?
— Ты похожа на проблему, — говорит Эрнесто. — На, выпей. — Он протягивает ей стакан чего-то склизкого и зеленого.
— А что там? — спрашивает Билли.
— Пырей, — говорит Эрнесто. — И еще кое-что. Тайный рецепт. Заткни нос и пей.
— Фу, — говорит Билли. (Я даже не стану пытаться описать вкус лекарства от похмелья, которое дал мне Эрнесто. Скажу лишь, что больше никогда в жизни не буду напиваться.) — Фу, гадость, гадость.
— Продолжай задерживать дыхание, — советует Эрнесто и говорит Конраду: — Так они познакомились в Сети?
— Да, — отвечает Билли. — В «Far Away».
— Ага, знаю эту игру. Дантист, — говорит Эрнесто. — Верняк.
— Только, — говорит Конрад, — дальше еще интереснее. Это была не просто игра. Внутри этой игры они играли в другую игру. Они играли в шахматы.
— О-о-о, — восклицает Эрнесто. Теперь у него на лице улыбка до ушей.
— Супергерой, — говорит Конрад. Они ударяют друг друга по ладони. — Вопрос только, кто.
— Какое там у него прикрытие? — спрашивает Эрнесто Билли. — Каким именем этот чувак тебе представился?
— Пол Зелл? — говорит Билли. — Подождите, вы думаете, что Пол Зелл — супергерой? Этого не может быть. Он работает в техподдержке какой-то некоммерческой организации. Что-то там с вымирающими видами.
Конрад Линтор и Эрнесто снова переглядываются.
— Да точно супергерой, — говорит Эрнесто. Потом добавляет: — Или суперзлодей. Эти психи тащатся от шахмат. Это как болезнь.
— Не может быть, — повторяет Билли.
Конрад Линтор говорит:
— Ну да, потому что Пол Зелл, конечно же, не мог тебе наврать. Вы же оба были предельно честны и откровенны друг с другом.
Билли вынуждена сидеть молча.
Конрад Линтор продолжает:
— Так и представляю себе эту картину. Супергерой идет и покупает кольцо. А тут ты. Шестнадцатилетняя девчонка. — Он смеется. Слегка толкает Билли, как будто хочет сказать: я смеюсь не над тобой, я смеюсь рядом с тобой.
— А там я, — повторяет Билли. — Вот она я.
Эрнесто едва не задыхается от смеха.
— Наверное, это и правда немного смешно, — признает Билли. — Хотя и ужасно.
— Ну так вот, — говорит Конрад. — Раз Билли любит шахматы, я подумал, что надо показать ей твой проект. Столы в банкетном зале уже накрыли?
Эрнесто перестает смеяться и поднимает руку, словно регулирует движение транспорта.
— Эй, друг. Может, попозже? У меня работа. Я сегодня на салатах. Понимаешь?
