Мориц слегка пожал большую толстую ладонь.
— Добрый день, — сказал он.
Господин Хюберих повернулся к его маме:
— Госпожа Фройденрайх, вам давно пора домой, — заботливо сказал он. — Ведь сегодня же пятница.
Мать Морица всё ещё смотрела на своего начальника, открыв рот. Потом она сказала:
— Мы как раз хотели уходить, — и стала собирать сумку.
Куда только подевалась вся ярость господина Хюбериха. Он стоял опустив плечи и, казалось, раздумывал, зачем он вообще сюда пришёл. Потом он сказал:
— Правда, я хотел с вами кое-что коротко обсудить.
— Что именно? — спросила мама Морица, голос её звучал нервозно.
Господин Хюберих растянул лицо в улыбке. Делал он это так неумело, как будто годами не использовал свои лицевые мускулы. Результат был, соответственно, жалким. Казалось, что его лицо разбегается в разных направлениях, пока оно наконец не остановилось посередине.
— Думаю, нам надо обсудить круг ваших обязанностей, — сказал он.
Мориц знал, что мама проектировала торговые центры и фабрики. На стене её кабинета висели строительные наброски, на которых были видны коробки зданий — угловатые ящики без окон. Однажды вечером мама рассказывала Морицу о своей работе. О том, что ей скучно всё время проектировать фабрики. И как бы она хотела однажды сделать что-нибудь другое.
— Я тут подумал, — продолжал господин Хюберих, — что вы как раз тот человек, который может возглавить новый проект. Скоро мы будем проектировать дома для семей с детьми, разных размеров, в разных местах города. Для этого мне нужен человек с фантазией. Хотите?
Мориц посмотрел в сторону господина Розочки, который прислонился к противоположной стене и с интересом слушал разговор. Мама прекратила укладывать свою сумку.
— А я думала, мы проектируем только фабрики, — сказала она удивлённо, — потому что их легче рассчитывать.
— Верно, — ответил господин Хюберих. — И благодаря этому теперь мы можем заняться чем-то более интересным.
Тут в разговор вмешался господин Розочка.
— Мне кажется, вы не должны долго раздумывать, госпожа Фройденрайх, — сказал он. — Такие предложения получаешь не каждый день.
Казалось, он забавляется происходящим.
— Разумеется, ваша зарплата будет соответствовать вашим новым обязанностям, — быстро произнёс господин Хюберих. — Я понимаю, что на вас при этом ложится куда большая ответственность.
Мама посмотрела на своего шефа так, будто он был привидением. В некотором смысле он им и был.
— Да, если так… — сказала мама, — я с удовольствием приму это предложение.
— Конечно, перед этим вам непременно положен отпуск, — сказал господин Хюберих. — Может, на Рождество?
Мориц не сводил глаз с господина Розочки, который с трудом скрывал улыбку. Мама, судя по всему, решила взять быка за рога и сказала:
— Хорошая идея, тогда нам не придётся отказываться от запланированной поездки в горы.
Мориц подпрыгнул от радости.
Господин Хюберих снова растянул лицо в улыбке — на сей раз она выглядела гораздо менее вымученной — и погладил Морица по голове:
— Славный мальчик, госпожа Фройденрайх, — сказал он. — Приводите его сюда когда угодно. Дети вносят в работу оживление.
С этими словами он повернулся, грузными шагами двинулся к двери, пожелал всем хороших выходных и вышел в коридор.
Мама упала на стул и проводила его оцепеневшим взглядом. Потом обернулась к господину Розочке:
— Что это было? — спросила она, и голос у неё звучал хрипловато.
— Ну, — сказал господин Розочка, — похоже, ваш начальник внезапно решил стать приятным человеком.
— Мне кажется, что это решение он принял не совсем добровольно, — сказала мама.
— Н-да, — сказал господин Розочка, — иногда приходится немного подсобить человеку, чтобы он развил свои хорошие качества.
Кажется, маме хотелось обсудить это подробнее, но Мориц потянул её за руку:
— Пойдём, — сказал он, втайне побаиваясь, что господин Хюберих преобразился ненадолго.
Но когда они вышли в длинный коридор, оказалось, что его опасения были напрасными. Господин Хюберих стоял невдалеке с мужчиной невысокого роста и втолковывал ему, как и что он хотел бы тут поменять.
— Солнечно-жёлтым, всё в солнечно-жёлтых тонах, — услышал Мориц, проходя мимо. — И каждую дверь другим цветом.
Потом он крикнул им вдогонку:
— Ведь мы не в тюрьме, а, госпожа Фройденрайх!
Мама кивнула и быстро вошла в лифт.
Мориц и господин Розочка зашли вслед за ней. Двери кабины сомкнулись, и Мориц нажал на кнопку первого этажа. Он посмотрел на маму.
— «Солнечно-жёлтым, всё в солнечно-жёлтых тонах», — сказала она, скорее обращаясь к себе самой.
Уголки её губ дрожали. И когда лифт пришёл в движение, на неё напал приступ смеха. Сперва она смеялась тихо, потом громче, а под конец так громко, что господин Розочка и Мориц поневоле тоже расхохотались.
Когда они приехали вниз, мама вытерла слёзы в уголках глаз.
— Не знаю, что вы такого с ним сделали, — сказала мама господину Розочке. — Но я бы хотела, чтобы это продержалось подольше.
— О, в этом будьте уверены. Я даже боюсь, не пересолил ли я слегка, — сказал господин Розочка.
Охранник был исключительно дружелюбен и, прощаясь, раскрыл перед ними дверь. Ветер немного стих, зато теперь шёл дождь, и Мориц плотнее укутался в шарф.
— Моя машина за углом, — сказала мама.
— К сожалению, я должен с вами проститься, — сказал господин Розочка. — Уже поздно, а я обещал моему другу Альфонсу, что зайду к нему.
— Может, мы могли бы вас подвезти — предложила мама.
— Очень любезно с вашей стороны, — ответил господин Розочка, — но меня уже ждёт автобус.
И действительно, на перекрестке стоял серебристо-синий автобус, и Тимот дремал в кабине, склонившись над рулём.
— Тогда не будем вас задерживать, — сказала мама и протянула ему руку. — Большое спасибо за всё.
— Держите меня в курсе, — сказал господин Розочка. — Мы ведь увидимся. А ты, Мориц, заходи на будущей неделе, если захочешь.
Мориц подал ему руку.
— Ясное дело, с удовольствием зайду, — сказал он. — И ещё большое спасибо за мороженое и за всё остальное.
— Не стоит благодарности, мне было только в радость, — сказал господин Розочка.
Он быстрым шагом удалялся к автобусу, а мама и Мориц смотрели ему вслед.
