На обратном пути, возвращаясь в класс, я стала свидетельницей финала одной не очень красивой, но, видимо, уже привычной сцены. В школе, как известно, дети зачастую делятся на охотников и добычу, и я воочию увидела, к чему приводят подобные ситуации.
* * *
Неподалеку от кабинета русского языка, на одном из диванчиков с рюкзаком на коленях сидела Полина – одна из лучших учениц класса, та самая, которая тайком была влюблена в Ярослава Зарецкого. Убрав пушистые чуть вьющиеся темно-русые распущенные волосы за спину, она, положив тетрадку на рюкзак, что-то писала, изредка грызя кончик ручки. На соседних диванчиках сидели ее одноклассники, занятые разговорами. На подоконнике важно восседал Степан Вшивков и что-то громко и с задором рассказывал парням. Зарецкого с его другом Иваном, правда, нигде не было видно.
Полина, увлеченная своим занятием, не видела, как к ней подошли две одноклассницы-барби: брюнетка с идеально ровной челкой и легким загаром и блондинка с вьющимися волосами и длинными ресницами. Настя, конечно же, помнила их имена, вот только про себя звала их исключительно барби – может быть, непедагогично так думать, но девочки казались капризными красивыми куклами и не представляли на данном этапе своего развития что-либо большее.
– Эй, Маслова! – громким противным голосом сказала барби-брюнетка, садясь рядом с Полиной. Та подняла голову, не понимая, зачем к ней пожаловала одноклассница, а брюнетка продолжила:
– Что делаешь, Маслова? А дай-ка посмотреть?
Собаки бегут за теми, кто убегает. Полина инстинктивно захлопнула тетрадь и прижала к себе, тем самым привлекая внимание кукольных подружек.
Брюнетка, что-то весело щебеча, тут же попыталась выхватить тетрадь, но Полина прижала ее к себе. Тогда в дело вмешалась блондинка. С издевательским смехом и возгласом: «А что это ты там прячешь?» она схватила запястья девочки и сжала их, давая возможность подружке выхватить злосчастную тетрадку.
– Отдай! – закричала Полина вскакивая. – Это не твое! Отдай!
– У нас все общее. Ну, что там? – брюнетка интенсивно принялась листать тетрадь. – Ух ты! Это твой дневник, да? Народ! Мы нашли тайный дневник Масловой!
– Чего за дневник? – тут же радостно откликнулся Степан со своего подоконника. – Точно тайный, Плахова?
– Отдай! – почти взвизгнула Полина. – Отдай!
Она почти кинулась на темноволосую барби, но блондинка, которая была сильнее и выше, вновь остановила ее.
– Точно, Вшивков! Наша Маслова тут тако-о-ое пише-е-ет! Закачаешься! – отозвалась брюнетка, листая записи – их было еще немного, но почти все они были посвящены одному человеку. И весь класс, вернее, вся школа, этого человека прекрасно знали. А кто не знал их любимого президента?
– Что пишет? – заинтересовались и другие ребята. – Плахова, зачитай-ка!
Полина предприняла еще одну отчаянную попытку вырвать свое сокровище из рук наглой одноклассницы, но ее вновь остановили. На глазах девочки навернулись слезы отчаяния.
– Наша тихушница Маслова влюблена в Зарецкого! – торжественно прокричала на весь коридор барби, и Полине показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Силы вдруг покинули ее.
Парни заржали и засвистели.
– «Сегодня Ярослав был очень милым. И улыбался так, что у меня тряслись коленки. Почему тряслись? Потому что он улыбался именно мне. Мне! Это волшебство какое-то. Он улыбается, и мое настроение сразу летит вверх, как стрела», – громко стала зачитывать брюнетка. Почерк отличницы – ровный и прямой – читался с легкостью. – А вот еще классное! «Ему безумно идет синий цвет, делает его еще более утонченным. Иногда мне кажется, что Ярослав – аристократ. Не принц, потому что это банально, а граф или герцог». Вы только посмотрите, наша малышка Маслова прям как писательница!
С новой порцией азарта девушка принялась зачитывать строки из дневника Полины, а та стояла, оглушенная, обездвиженная, пораженная, и молчала, даже не чувствуя, как соленые слезы катятся по бледным щекам. То, что она хранила в самом потаенном своем уголке сердца, в тайне ото всех, одноклассники восприняли как невероятное развлечение.
Она плакала, почти физически ощущая, как разрывают ее мечту по кускам. Каждый новый переполненный глумливым весельем взгляд был сродни ударам тупого ножа по ее мечте, каждый новый смешок становился железной вилкой, которой подцепляли куски того, что она несколько лет нежно берегла.
Слезы все катились по лицу, а они все продолжали свою веселую травлю. Многие даже и не понимали, каково сейчас Полине. Они просто смеялись, наслаждались забавным моментом. Чрезе десять минут или через час они все забудут, а Полине теперь как забыть?
– «Меня тянет к нему так, что нет сил этому сопротивляться. Я ловлю каждое его движение, каждое слово, каждую улыбку. Я запоминаю, что он говорит. Я делаю то, что делает он. Я хочу быть лучше, чтобы не отставать от него. Я его безумно лю…»
– Что происходит? – раздался вдруг знакомый каждому в классе голос с лестницы. Ярослав, наконец, помирившийся с Ваном, и еще несколько ребят-одиннадцатиклассников, которые состояли в школьном совете, поднялись на этаж, и, естественно, все услышали.
– А вот и наш герой-любовник! – засмеялась барби-блондинка, маня к себе Зарецкого. – Яр! Я-а-а-ар, у тебя новая поклонница! Наша Полиночка Маслова.
– Да, тут тако-о-ое, – помахала дневником ее подружка. – Ты только послушай!
– Ярыч, она на тебя конкретно запала, – сообщил Зарецкому Михаил – сын той самой оперной певицы, которая приходила на разборки к директору. – Попользуйся. Маслова хоть и невзрачная, зато девочка и фигурка ничего так, а?
Некоторые парни поддержали его и засмеялись.
– Это ее дневник! Она про тебя пишет! Вот-вот, слушай! «У него глаза, как жадеиты. Зеленые, красивые, часто без причины грустные…» Что еще за жадеит?
– Замолчи, – вопреки ожиданиям девушки, не стал смеяться Яр. Он мельком глянул на стоявшую в сторонке зажмурившуюся Полину, и ему стало не по себе.
– Жадеит обладает магическими свойствами. И глаза Ярослава – тоже. Они волшебные…»
– Хватит, – поддержал друга Ван. Ему вся эта ситуация совершенно не нравилась.
– Да вы чего, парни? Или не смешно? Вот смешное! «В этом году он стал президентом школы. Это почетно и очень важно. Но для меня показателем стало вовсе не это. Показателем для меня стало то, что Ярослав каждую неделю ездит к больному дедушке…»
– Ты тупая, что ли? – грубо сказал Зарецкий, уже не в силах сдерживаться. – Я же сказал заткнуться. Меня не интересуют подобные вещи.
– Но ты-то эту вещь интересуешь, – явно имея в виду полумертвую от шока Полину, сказала брюнетка. – Эй, Маслова, – обернулась она к Полине, – а вот и твой любимый пришел. Посмотри на него и пово…
Дальше договорить она не успела. Полина, прижавшаяся к стене между окнами, вдруг резко осела на пол. Голова ее откинулась вправо, глаза закрылись.
