– Тогда я всех развожу по домам? – переспросила Ранджи.
– Давай, – решила я, что на сегодня приключений нам хватит.
Доехали мы, конечно, не без них. Наверное, не очень красиво это рассказывать, но все же Темные Силы не выдержал длительной поездки и Ранджи спешно подъехала к обочине около перекрестка. Дверь внедорожника распахнулась, и наш нетрезвый друг, перебравший алкоголя, которого очень уж тошнило, решил немного удобрить почву. Наверное, смотрелись мы очень эпично, потому что секунду спустя вторая дверь тоже распахнулась – и бедная Алена, понимая, что тоже больше не может, склонилась над асфальтом. Самое забавное, что почти около нас остановилась полицейская машина, спокойно себе ждущая, когда загорится зеленый. Естественно, представители органов правопорядка большими глазами уставились на наш Танк с двумя открытыми задними дверями, из которых высунулись плохо себя чувствовавшие люди. Однако к чести их и достоинству, делать полицейские ничего не стали – просто смотрели то на Алену, то на Темные Силы, то на нас, сидящих с абсолютно непроницаемыми лицами и не смеющих поднять глаза на полицейских. Рядом остановилась еще одна машина – тоже внедорожник, но «Лексус», и уже оттуда на нас с интересом смотрели какие-то взрослые дядечки в костюмах. Хорошо, что нас не видели ровесники или кто помладше – явно бы тут же засняли на камеры.
После этого ничего особенного более не происходило – только Алене было очень неловко, хотя мы успокаивали ее как могли. А Темным Силам вообще было на все фиолетово. В подобные ситуации он попадал не раз и относился к ним весьма философски.
Меня и Дана Ранджи привезла домой последних, и мы уговорили ее остаться у нас ночевать, а не ехать одной через весь город в свой отдаленный район. Девушка согласилась, и мы вместе делили мой диван, еще часа полтора шепчась о случившемся. Уехала она довольно рано, чтобы успеть на тренировку, прихватив и Дана, которому пообещала подбросить к первой клиентке, которой требовалась новая прическа. А я счастливо спала допоздна, хотя нечасто могла себе это позволить. Выспавшись, встала, поделала кое-какие дела, не поленилась покачать пресс, приготовила обед – Дан придет вечером и будет наверняка жутко голодным, а после стала собираться на встречу с крестной. Она звонила мне накануне, поздравив с днем рождения, и сказала свои обычным бескомпромиссным тоном, что хочет увидеться со мной в воскресенье.
С Матильдой мы всегда встречались в одном и том же кафе – в том самом, расположенном на пятнадцатом этаже бизнес-центра, из которого открывался удивительно красивый вид на весь город. Несколько раз я была у нее дома, но мы никогда вместе не гуляли и не ходили по магазинам, и ко мне в гости она не приезжала, хотя сама настоятельно рекомендовала (считай, заставила) съехать из общежития, любезно предоставленного мне университетом, в съемную квартиру, которую я сейчас делила с Даниилом.
Матильда, правда, была не в восторге от того, с кем вместе я снимаю квартиру – она вообще хотела, чтобы я жила одна, и давала мне достаточное количество денег на это, но я, как могла, объяснила ей, что жить вместе удобнее и дешевле. Она лишь пожала плечами, сказав: «Как знаешь», и больше к этому вопросу не возвращалась.
Крестная, как и обещала два года назад, честно рассказывала мне про маму в моменты наших редких встреч, которые из-за ее занятости происходили не чаще, чем раз в два месяц, а то и реже. Во вторую нашу встречу она принесла фотографии с мамой, времен университета, и я долго рассматривала старые тусклые снимки с молодой красивой девушкой, совершенно непохожей на меня. Темные волнистые волосы сумасшедшего объема, карие смеющиеся глаза, иронично вздернутые брови, родинка над губой, женственная фигура с красивыми изгибами. Несколько фотографий я, с позволения крестной, забрала себе и хранила как зеницу ока. И если честно, изредка разговаривала с мамой – как будто бы она меня слышит.
Когда я была маленькой, няня часто говорила мне, что мама стала ангелом, звездой на небе. Няня, конечно, была тем еще баяном, явно начитавшись сказок Андерсена, но я ей всецело верила, и когда мы выходили гулять на улицу вечерами, все время задирала голову вверх и смотрела на темное небо в поисках маминой звезды, чем умиляла старенькую няню. На небо я смотреть перестала после того, как отец однажды увидел нас во дворе и сказал строго: «Хватит. Вы бы лучше ее алфавиту учили, а не глупостям. Девочка, на небе – звезды. Звезды – это небесные тела. Твоей мамы там нет». Тон у него был при этом зловещий, и я тогда, помнится, очень испугалась… Няня полвечера успокаивала меня. Об этом я, конечно, никому не рассказывала и крестной – тоже, но она и без подобных рассказов знала мое отношение к отцу. Матильда не говорила про него ничего плохого, просто сказала, что не хочет, чтобы он узнал о наших встречах. Мне почему-то тоже не хотелось этого. Хотя, наверное, даже если бы он и узнал, ничего бы страшного не произошло. Думаю, он уже вычеркнул меня из его жизни, как сон, но не как страшный, а как абсолютно бесполезный, черно-белый, неяркий, но с дурацким сюжетом.
В этот раз с Матильдой мы пообщались минут тридцать – у нее были какие-то важные дела, и вместе с губернатором она должна была срочно вылетать в какой-то отдаленный район. Она сделала подарок – как всегда, деньги в простом белом конверте, которым, если честно, я очень обрадовалась. После вчерашнего у меня их почти не осталось, да и хотелось оплатить часть штрафа Ранджи. Поспрашивав, как мое самочувствие, дела и успехи в университете, Матильда вдруг сказала:
– Ах, да, девочка. Нам нужно кое-что обговорить. У меня к тебе есть, – она задумалась, подбирая слова, – пожелание, – наконец, вымолвила крестная.
– Какое же? – удивилась я.
– Я хочу, чтобы твое образование было полным.
– Полным? – удивленно переспросила я.
– Полным. Ты учишься на пятом курсе, и, когда закончишь его, получишь диплом специалиста, так? – спросила она.
– Так, – подтвердила я, не совсем ее понимая, но на всякий случай добавила: – Красный диплом.
– Знаю. Но я хочу, чтобы ты была не просто специалистом, а кандидатом наук, – сказала Матильда и внимательно глянула на меня. – Ты думаешь, что не сможешь сдать экзамены в аспирантуру?
– Да я вообще никогда не думала о том, чтобы учиться дальше, – честно сказала ей я. – Я хотела просто пойти работать и все.
– Ты будешь учиться и работать. И я, естественно, буду помогать тебе. Думаю, Катя была бы в восторге, если бы знала, что ты не просто закончила университет, а стала кандидатом наук. Уважаемым человеком. – Слово «уважаемым» крестная подчеркнула.
Она никогда не использовала имя мамы, чтобы манипулировать мною. Она вообще никогда не манипулировала мною, и тогда мне показалось, что Матильда действительно желает мне лучшего. Я, если честно, была в некоторой растерянности, и ничего внятного сказать крестной не могла.
– Я подумаю, – сказала я негромко. – Мне хотелось полностью заняться журналистикой, понять, смогу ли я…
– Быть как Инесса Дейберт, я знаю, – оборвала меня крестная. – Знаю-знаю. Она, между прочим, кандидат экономических наук.
