Сейчас же Яр активно использовал для творчества планшет – и обычный, и специальный, графический, подсоединенный к компьютеру. Не забывал он и о самых простых кистях и красках или же мелках и карандашах.
Погрузившись в процесс рисования, Зарецкий и не заметил, как пролетел урок биологии, а потом и еще несколько: алгебра, которая Яру, истинному гуманитарию давалась худо, и история, на которой президент школы чуть не заснул от скуки – даже игра украдкой на планшете не помогла. И хотя желающих пообщаться с Яриком было много и на переменах, и на уроках, и виртуальных, и реальных, ему нужно было, чтобы с ним поговорил Ван.
Яр с одной стороны, очень хорошо понимал своего лучшего друга, который безумно любил красавицу Женю. А с другой, тот своим поведением его жутко раздражал: вбил себе что-то в голову и все. Ему ведь все друзья в один голос твердят, что эту записку, прочитанную Яром вслух в клубе, писала не Евгения, что она любит его, Вана, а не Яра, что не нужно вообще обращать внимание на этот идиотский розыгрыш, но все это было тщетно. Упрямый тупица Ван уже сделал какие-то свои выводы и до сих пор думал, что его девушка влюблена в Ярослава, а не в него. С Женей, которая находилась в состоянии истерики, Дейберт не общался, хотя она писала ему и звонила как сумасшедшая – даже домой приходила, но Ван не пожелал с ней разговаривать. Со своим лучшим другом, то есть с Яром, Иван тоже особо не общался – говорил, что ему тяжело и нужно, чтобы прошло немного времени, поскольку ему тяжело.
Зарецкого это поведение, которое казалось ему поведением глупенькой девочки, невероятно сердило, но ничего поделать он не мог, поскольку на самом деле ему было, что скрывать от друга и чего опасаться. Как уже говорилось, на самом деле хрупкая рыжеволосая обладательница невероятных васильковых глаз Женя и ему нравилась – даже очень, а первое время просто до безумия. Но как только Яр узнал, что лучший друг влюблен в нее – по его словам, влюблен по-настоящему, самоотверженно, сильно, едва ли не с первого взгляда – он благородно уступил девушку Вану, хотя тот об этом даже не подозревал. Не подозревал он и о том, что и самой Жене Ярослав очень нравился, а с Иваном она стала общаться только потому, что ее об этом попросил Зарецкий.
Все произошло как-то совершенно неожиданно и очень быстро. В самом конце июля этого года Ярослав был утащен Шейком на вечеринку к их общей знакомой, которая осталась дома одна – обеспеченные родители уехали на неделю в морской круиз по Средиземному морю. Там, в другом море – море алкоголя, музыки, смеха и сигаретного дыма, хозяйка квартиры, уже изрядно нетрезвая, познакомила Яра со своей кузиной Женей – высокий тоненькой длинноногой девушкой, больше похожей на ожившую куколку с рыжими локонами, уложенными один на другой. Яр и Евгения, которая, как оказалось, старше его на два года, учится и работает моделью, весь вечер и ночь провели вместе, разговаривая обо всем на свете, смеясь, гуляя и романтично целуясь на рассвете, стоя около дома девушки, до которого Яр ее проводил. Откуда Яру было знать, что буквально за день-два до их встречи его лучший друг Иван уже познакомился с Женей и влюбился в нее, как герой любовного романа, с первого взгляда? Яр громко хохотал, когда обычно ничем не пробиваемый Ван рассказывал ему про девушку, к которой у него появились чувства – первые в жизни, не зная, что тот говорит именно о Жене. И даже давал всяческие коварные советы, как обратить на себя внимание этой леди, так понравившейся Вану, большинство из которых были смешными, хоть и несколько пошлыми. А тот только отмахивался, обещая надрать Яру зад за такие слова, но Зарецкому было понятно, что друг почти счастлив, хотя объект его неожиданных симпатий не очень-то идет с Дейбертом на контакт.
Когда же Ярослав, спустя пару дней, на какой-то другой большой тусовке, понял, что сердцем друга завладела та же девушка, что понравилась и ему, он заткнул куда подальше собственные чувства, встретился тайно с Женей и сказал ей обо всем. Сказал, что не может с ней общаться, поскольку его другу будет плохо и больно, а дружба их может вообще распасться, чего он, Яр, допускать не намерен ни в коем случае.
Он до сих пор помнил поздний теплый июльский вечер, когда они с Женей встретились на высоком берегу реки, покрытом зеленым бархатом невысоких и кое-где примятых изумрудных трав. Евгения, накрашенная и нарядная, наивно думала, что у них будет свидание, а он же позвал ее на прогулку, чтобы расставить точки над i. Парень, мрачный, как повелитель сизых туч, объяснил рыжеволосой девушке ситуацию, стараясь говорить спокойно и размеренно, чтобы она не поняла, как сильно он волнуется.
– Я не понимаю, почему ты так со мной, – сказала Женя, у которой от неожиданной вести подкосились ноги – длинные, стройные, даже тонкие, обутые в яркие розовые балетки с кокетливым бантиком.
– Послушай меня, Жень. Еще раз послушай. Не могу так поступить с Ваном, – сказал Зарецкий, глядя на слабые отражения первых городских вечерних огней в спокойной воде. – Ты ему нравишься. Очень. Если мы с тобой станем встречаться, ему будет реально плохо. Я это знаю. Это сто процентов. Поэтому мы с тобой общаться не будем. Прости, – добавил он в конце, глядя на то, как в васильковых глазах сжавшейся от услышанного Жени появляются слезы. – Будем друзьями, – Добавил он коронную фразу многих девушек, но никак не парней.
– Но, Ярик… – прошептала она, не в силах поверить в услышанное.
– Я не люблю, когда меня так называют, – поморщился парень. – Слушай, Жень, ты красивая и классная, и ты мне очень нравишься, но у нас с тобой ничего не получится. Обрати лучше внимание на Вана – он крутой. Реально крутой. Он отличный вариант для тебя. И он тебя типа любит. Просто любит, – поправился спешно зеленоглазый парень, чувствуя, как на душе скребут кошки.
– А я тебя люблю. Просто люблю. Сильно люблю, – выпалила вдруг Женя. Эти слова были подобны обстрелу, достигшему своей цели. Яр изумленно взглянул на девушку. Ему было и приятно, и обидно, и больно. Обижать ее не хотелось, и о себе хотелось подумать, о своих желаниях, но мысль о лучшем друге победила.
– Не надо меня любить, – сказал он довольно резко, вспоминая, как еще пару дней назад они беззаботно целовались около ее дома, а после перекидывались эсэмэсками и писали друг другу в Интернете. – Поняла меня?
– Почему же? – спросила девушка.
– Потому что я тебя не люблю, – устало выдохнул он тогда. – Ну, смотри сама, Жень. Ты мне понравилась, да. Ты красивая и с тобой приятно поболтать. Но больше месяца я бы с тобой общаться не стал. Мне быстро надоедают девушки, – сказал Ярослав голосом самоуверенного подонка, хотя, положа руку на сердце, ему было тяжело. – Мы повстречались бы месяц, и я нашел другую герл. Но зато потерял бы друга, которого знаю полжизни. Наши отношения этого не стоят.
– Не стоят, – повторила следом за ним девушка, которая, как оказалось, беззвучно плачет. – То есть я – только на месяц?
– Ну, может, на два, – не любил рамок и границ Яр. – Откуда я себя знаю? Короче, мы с тобой вместе быть не можем. Обрати внимание на Вана, – еще раз посоветовал он Жене.
– На Вана? – переспросила она и вдруг улыбнулась сквозь слезы. – Обращу. Если это будет единственный способ быть около тебя, то… обращу, – она с трудом произнесла эти слова и, прежде чем Ярослав успел что-то еще сказать, Женя убежала, оставив его в одиночестве на безлюдном берегу. Зарецкий, вздохнув, сел прямо на траву, достал из рюкзака бумагу и карандаш и рисовал до самой темноты. А через несколько дней он узнал от счастливого Ивана, что у них с Женей все пошло в гору. Яр часто виделся с Женей, но они ни разу не говорили о том, что произошло летом. Вану Ярослав, естественно, ничего не рассказал. Он вообще в последнее время привык думать о Евгении как о друге и почти что о невестке.
